– Поеду! С удовольствием! Если ты обещаешь не ехидничать и если я не понадоблюсь капитану Эшкрофту здесь.

– Вы здесь не понадобитесь, мэм. Поезжайте! Более того, я убедительно прошу вас поехать и даже скажу почему. Я пригласил бы поужинать доктора Фелла, собственно говоря, я его уже пригласил. Хочу, чтобы он отведал жареных цыплят, как их готовит моя жена, а вовсе не таких, что подают в большинстве ресторанов. Так что езжайте, мэм, и постарайтесь насладиться.

Камилла посмотрела на него:

– А вы наслаждаетесь, капитан? Вы так говорите, словно сами наслаждаетесь.

– Наслаждаться этим кошмаром? Ну уж нет! Это грязное дело хуже, чем вы предполагаете. – Здесь капитан Эшкрофт, почесав свой подбородок в глубокой задумчивости, сделал еще более широкий жест: – Чуть меньше получаса назад, мисс Брюс, я сказал Рипу Хиллборо и Янси Билу, что хочу, чтобы их некоторое время пришлось долго искать. Почему бы вам и мистеру Грэнтаму не сделать то же самое? Ужинать еще слишком рано, но можно заняться чем-нибудь еще. Спуститесь на берег, полюбуйтесь на сады, прогуляйтесь аж до школы «Пуансет». Помимо еще одного телефонного звонка, который нам нужен, чтобы колеса завертелись, у нас с доктором Феллом есть сейчас одно дело, и это не самое приятное дело. Нам не нужны свидетели или даже потенциальные свидетели. Да, и еще одно… – Снова будто ракета взорвалась. – Кое-кто считает, что очень забавно, – заревел капитан Эшкрофт, – продолжать писать послания на этой доске? Даже если Джордж заупрямится и не уберет доску, говорить здесь не о чем. Я сам мог бы убрать ее: я мог бы утащить ее, или вынести, или разрубить на дрова. Но мы этого не делаем, потому что есть способ получше. Я привез с собой еще кое-кого, кроме Дакуорта; я привез Кона Кингсли, очень опытного человека и далеко не дурака. Мы поставим Кингсли в такое место, где его будет не видно: в шкаф в библиотеке или за шторами в оружейной. Тогда, если кто-то прокрадется, чтобы написать еще одно послание на этой чертовой доске…

– Вы схватите шутника с поличным? – спросил доктор Фелл. – Умоляю вас, сэр, не делать ничего подобного!

– Доктор Фелл, вы ненормальный? Разве вы не хотите узнать, кто шутник?

– Я склонен думать, что уже и так знаю, – скромно сказал доктор Фелл. Но это не шутка. Это отчаянно, невероятно серьезно! Мы еще можем поучиться у этого человека. Как мне убедить вас, капитан, держать ваши руки подальше от нашего призрачного визитера и оставить доску без охраны?

– Таков ваш совет? Кроме шуток?

– Таков мой совет. Кроме шуток.

– Хорошо, – сказал капитан Эшкрофт, поднимая кулак и с топотом направляясь к одной из стеклянных дверей, – пока что мы будем играть по-вашему. До сих пор ваш путь оказывался правильным, хотя мне и не нравится наблюдать, куда он нас ведет. В этом деле есть одно утешение, одно-единственное. Мы все уже видели, нас больше ничем нельзя удивить. Ни убийца, ни шутник больше не могут предпринять ни одного шага!

Капитан Эшкрофт ошибался.

Он сказал эти слова в половине шестого. Прежде чем метроном в опустевшей комнате отсчитал не так уж много часов, был нанесен удар, а затем последовал и контрудар. Смертельной схватке, казалось, не будет конца.

Разве можно это назвать удачным ужином?

Темные тучи закрывали луну, когда Алан вез Камиллу обратно из ресторана «Дэвис» в Мэйнард-Холл, размышляя об ужине и вечере.

Камилла уделила некоторое время тому, чтобы одеться. Был уже восьмой час вечера, когда они уехали – после звонка Алана, зарезервировавшего столик. Несмотря на заявление капитана Эшкрофта, что у него и доктора Фелла есть неотложное дело в Холле, он и пальцем не пошевелил, чтобы что-то сделать. Полицейский офицер и доктор сидели на ступенях портика, курили сигары и о чем-то тихо говорили.

В «Дэвисе», как и следовало ожидать в субботний вечер, было полно народу. Алан провел Камиллу через зал мимо бара, окруженного тройным кольцом посетителей.

В столовой, с ее декором в золотых и серых тонах, тревога Камиллы только усилилась. Голубые глаза смотрели по-прежнему настороженно, щеки разрумянились. У обоих не было аппетита, хотя они выпили немало вина. Каждый слишком остро ощущал присутствие другого: оба невольно вздрагивали, когда их руки соприкасались, передавая масло или соль.

– Вот незадача! – сказала Камилла. – Ты привез сюда доктора Фелла, чтобы тот осмотрел достопримечательности, не так ли? И все же он не видел ничего, кроме Форт-Молтри и фасада театра рядом с отелем?

– То, что произошло, тут же поглотило все другие интересы. Во всяком случае, дай нам время. Мы и были-то здесь один день!

– А что бы ты хотел ему показать?

– Старый невольничий рынок для начала. И старинный пороховой замок, часть бастиона Чарлстона и форт, датируемый 1700 годом.

– Разве жилые дома не открыты для посещения публики?

– Они открыты круглый год, не только в сезон между концом марта и серединой мая. Камилла!..

– Да?

Они наклонились друг к другу, хотя до этого сидели очень прямо. Ужин заканчивался, официант принес кофе. В этот момент в ресторан вошел доктор Марк Шелдон, сопровождавший стройную, модно одетую брюнетку с хорошей фигурой, несколько моложе его. Доктор Шелдон лишь коротко кивнул и вслед за метрдотелем прошел к дальнему столику.

– Ну, – Камилла понизила голос, взглянув на них мельком, – она не выглядит как женщина с плохим характером, должна заметить. Это наверняка Аннетт? Жена, которая так ревнива, по словам Мэдж?

– Да, полагаю. Давай разберемся!

– С чем?

– Со всей ситуацией. Мы оба стараемся игнорировать ее, снова и снова возвращаемся к теме ревности.

– Снова к теме ревности? Не понимаю.

– Вчера вечером, – напомнил ей Алан, – мы подслушивали разговор между доктором Феллом и капитаном Эшкрофтом, потому что у тебя для этого были причины, связанные с чьей-то ревностью. Ты ушам своим не могла поверить, услышав тон, которым кто-то произнес некоторые слова. Ты сказала, что это очень хорошая причина, но ты так и не объяснила, в чем дело.

– Ох, Алан, это была всего лишь дикая и нелепая идея! Не надо все портить! Только из-за того, что заходит Марк Шелдон со своей женой…

– Он не единственный, кто зашел. Взгляни на дверь.

В дверях стоял Рип Хиллборо, которого Алан впервые видел в пиджаке и галстуке. Отстранив официанта, оказавшегося у него на пути, Рип довольно агрессивно начал прокладывать дорогу к их столику. Вид у него был не особенно счастливый.

– Я тут выпивал в баре, – сказал он, кивая в сторону первого зала. – Я не буду садиться, спасибо. Я уже поужинал в Холле. Но я единственный, кто это сделал.

– Единственный, кто поужинал в Холле?

– Да. К тому же, исключая Мэдж и сержанта, все еще охраняющего ее жизнь, я был единственным, кто остался, а все остальные разбрелись по своим делам. Джексона Каменную Стену полицейские отпустили, и он полетел домой. Валери Хьюрет уговорила Боба Крэндалла отвезти ее поужинать в «Болотную лисицу» в отеле «Фрэнсис Марион». Вы спросите: а как же полиция? Ну, старый Беродах и его друг Гаргантюа…

– У них были кое-какие планы, – сказал Алан, – но они еще не закончили, когда мы уезжали.

– Они так и не закончили! Их план, – объяснил Рип, распрямляя плечи, заключался в том, чтобы допросить Мэдж по поводу какого-то нового развития событий. Но они не сказали, что это за развитие. Я старался изо всех сил, но не смог вытянуть из них ни единого слова. Они уже совсем собрались подняться наверх, когда зазвонил телефон. Сообщение было для самого Савея; он повесил трубку со странным выражением лица и сказал, что они подождут до завтра. Потом они укатили в полицейской машине. При этом я остался один-одинешенек защищать форт.

– А разве тебе не захотелось остаться одному? – спросила Камилла.

– Нет, мадам, не захотелось. Я довольно крут, мои нервы достаточно крепки. Но на меня все там нагоняло жуть, как говорят в телевизоре. Первый раз в жизни мне было жутко, и я это признаю. Послушайте, Грэнтам!