Чем было ее влечение к нему: юношеской грезой впервые влюбившейся девушки или непреходящей страстью?

Направляясь в ванную, Тина чувствовала, как колотится ее сердце. Успокойся! — яростно приказала она себе. После душа, одевшись и подкрасившись, Тина окинула критическим взглядом свое отражение в зеркале, пытаясь посмотреть на себя глазами Дьюка.

Она выглядела неплохо. Элегантная молодая дама, а не порывистая, наивная девчонка.

Дьюк Торп желал увидеть, какой она стала. Он помнил ее такой, какой она была восемь лет назад, — невзрачной, бедно одетой девушкой на побегушках, без косметики и с вечно всклокоченными волосами. Теперь эта юная мечтательница исчезла и возврата к ней не будет. Перед Дьюком предстанет уверенная в себе взрослая женщина.

Он увидит не маленькую Тину, но Кристину Форрест.

Поездка на такси от дома до «Эспланады» не заняла и двадцати минут. Все это время, до последней секунды, Тина боролась с собой, пытаясь успокоиться и предстать перед Дьюком такой, какой она хотела выглядеть в его глазах. Ровно в час она была на месте.

Швейцар распахнул перед ней двери. Перешагнув через порог, Тина оказалась в дорогом, фешенебельном отеле.

Тина подумала, не стоит ли предупредить администратора о своем прибытии. Но она тут же забыла обо всем, едва только заметила, как кто-то поднялся с кресла справа от входа.

Она повернула голову. Там стоял он, Дьюк. Мужчина, покоривший ее сердце много лет назад, с первой же встречи. Теперь он шел прямо к ней.

Их взгляды встретились — взгляд его зеленых глаз и ее, янтарных. Тина замерла, попятилась. На секунду она почувствовала приступ панического страха, ей захотелось немедленно убежать. Ее сердце бешено забилось, в ушах загрохотали барабаны. Она сознавала, что нужно улыбнуться и шагнуть навстречу ему, поздороваться, но непослушные ноги словно окаменели и вросли в пол. Тина не могла оторвать глаз от Дьюка Тор-па, втягивая взором каждую его черту.

Она узнала его в первую же секунду, хотя он и изменился за прошедшие годы. Или может быть, ее память мало-помалу исказила образ Дьюка? Это обеспокоило и испугало Тину. Она пыталась понять, что за новые незнакомые черты проступили в его облике. Изменился он или же стала иной сама Тина? Так или иначе, но раньше, когда она смотрела на него, с ней никогда такого не творилось!

Все тело Тины напряглось, по коже забегали мурашки. Она внезапно ощутила, как плотно обтягивает ее бедра льняная юбка, как облегает грудь шелк блузки, вспомнила, что ее колени не прикрыты, а воротник расстегнут.

Да, что-то стало иным. Но что именно?

Внешне Дьюк остался почти прежним. Довольно рослый, однако совсем не гигант. Элегантный темно-серый костюм не скрывал мощных широких плеч и мускулистых ног. И лицо все то же, хотя его выражение стало, пожалуй, жестче, запали щеки, острее выступили скулы.

Резкие, словно из гранита высеченные черты лица, нависающий над глазами высокий лоб, сильная челюсть. Над твердым, начисто выбритым подбородком — крупный, настоящий мужской нос. И мягкие кудрявые черные волосы: они в беспорядке падали на лоб, скрывали уши, скользили по воротнику. Было сразу видно, что перед вами не скучный и благонравный клерк, а артист, художник.

Может быть, другими стали глаза Дьюка? Эти бездонные зеленые с голубизной глубоко сидящие в орбитах глаза под девичьими длинными ресницами? Как славно умели улыбаться эти глаза раньше! И теперь он тоже улыбался знакомой Тине капризной и чувственной улыбкой, раздвинувшей полные губы его большого рта. Как хорошо знала Тина волшебную власть этих губ над собой!

А вот шел он теперь действительно по-другому: как человек, привыкший повелевать. Человек, знающий, что получит все, что только пожелает. Что породило в нем эту властную самоуверенность — успех, деньги? Теперь Тина видела, что и взгляд Дьюка изменился: в нем не осталось ни следа нежности — только жесткая решительность, даже безжалостность.

Ледяная дрожь пробрала Тину. Что он хочет от нее? Разумом она понимала, что если не пожелает, то он не сможет ничего добиться, но телом… Все ее тело пылало от неодолимой, дикой тяги к этому мужчине…

— Ты меня забыла? — тихо спросил он, подойдя почти вплотную.

Тина отвела смятенный взор от его великолепного галстука. Ей было невыносимо стыдно за свое смущение, она пыталась из последних сил взять себя в руки и выглядеть наконец уверенной в себе деловой женщиной, а не напуганной девчонкой.

— Дьюк, — пролепетала она, стараясь изобразить небрежный тон.

— С годами ты становишься все красивее, Тина.

Но его глаза говорили: «Все желаннее».

— Ты тоже с годами становишься все привлекательнее. — Тина говорила машинально, не задумываясь о смысле слов.

Его губы скривились в иронической ухмылке.

— Ты так и не замужем?

— Нет. Похоже, мы с тобой два сапога — пара.

По его лицу тенью прошло некоторое волнение, мгновенное раздумье, но оно быстро приняло свое обычное выражение.

— Именно об этом я и думал прошлой ночью, — мягко произнес он. — Для меня стало настоящим откровением, как ты понимаешь все написанное мною. Мы с тобой, видимо, и вправду чем-то очень похожи.

Он помолчал, затем добавил нарочито безразличным тоном:

— А у тебя сейчас есть кто-нибудь?

Тину передернуло от отвращения. Она почувствовала, что Дьюк стал ей внезапно противен. Неужели этот самовлюбленный красавчик думает, что после этих восьми лет, после всего, что он сделал, он так просто сможет снова войти в ее жизнь?

— В настоящий момент у меня никого нет… так уж вышло, — холодно заявила она. — Но я пришла сюда совсем не для того, чтобы обсуждать с тобой мою личную жизнь. Я думала, что ты хочешь поговорить о моей работе над оформлением твоей пьесы.

Дьюк вызывающе поднял брови.

— Что же, ты считаешь, что личная жизнь не отражается в работе?

— Ну… до какой-то степени…

— Поэтому-то я и хочу узнать обо всем, что происходило с тобой. Как ты стала такой.

Да, это был совсем другой человек — опасный, хитроумный, изворотливый. Он умел добиться своего. Тина с горечью поняла, что от этого нового Дьюка не следует ждать доброты и участия.

— Не думаю, что можно рассказать обо всем, что произошло за восемь лет, за ланчем, — сухо ответила она.

— Я готов слушать тебя сколько угодно, для меня это так важно.

Он лгал. Он не мог не солгать ей!

— Зачем ты вернулся в Австралию, Дьюк? — резко спросила Тина.

— Меня заставили это сделать воспоминания. — Голос Дьюка был мягок и певуч, отчего ее сердце учащенно забилось.

Тина не поверила его словам. Воспоминания! Долгонько же он копил эти воспоминания, прежде чем соизволил вернуться!

— Не думаю, что тебе действительно есть о чем помнить, — холодным тоном отрезала Тина. — Я-то давно обо всем позабыла, — вызывающе добавила она, стараясь выглядеть равнодушной и независимой.

Ласковая и в то же время горькая улыбка тронула губы Дьюка. Он протянул руку и легко провел по щеке Тины.

— У нас могут появиться новые общие воспоминания, Тина. Такие воспоминания, которые не так-то просто будет забыть.

Тина с ужасом почувствовала, как под его лаской ее холодная решимость растаяла, как лед на летнем солнце. Ее вновь захлестнули бурные чувства. Да, Дьюк хочет ее и намерен получить в самое короткое время, — теперь она это знала.

Его жесткие пальцы взяли ее руку, сжали собственническим жестом. От его прикосновения по всему телу Тины прошла волна влажного жара, опаляя огнем безумного желания. Наконец-то это может свершиться! Дьюк Торп, герой ее девичьих грез, — вот он, рядом, и она сможет получить его, если только захочет!

Неужели это действительно произойдет — то, 6 чем она столько лет мечтала? Неужели через час или два она будет лежать в его объятиях? Но вправду ли этот непонятный, странный человек желает этого?

Это был не тот Дьюк, память о котором она свято хранила. Теперь ясно видно, что именно этот человек написал все те пугающие, затягивающие в опасный омут драмы, полные тревоги, чуждые всему ясному и доброму.