Итак, возвращаясь к разговору об Алексе. Я спросила Хьюго, сказал ли он ей, что мы собираемся пожениться.

– Сначала я хочу, чтобы вы познакомились. А потом, когда убедимся, что ты ей понравилась, мы сможем ей об этом сообщить. Аннабел будет молчать – я ей так сказал.

Что, интересно, он имел в виду? Если я не понравлюсь Алексе, то мы не сможем пожениться? Нам требуется ее разрешение? Разрешение девочки, которой еще не исполнилось и трех лет? И с какой стати Аннабел будет делать то, что он сказал?

По-моему, я становлюсь слишком раздражительной. Предсвадебное волнение и все такое. Хьюго – самый добрый человек, какого я встречала. Он щедрый, внимательный, у него безупречные манеры. Он безумно привлекательный. И он меня уважает. Он всегда звонит точно в то время, когда обещал. И в следующем месяце он представит меня обществу как «свою прекрасную будущую жену», выражаясь его словами.

Я подумала, что раз мы собираемся познакомиться с Алексой, то можно надавить на Хьюго насчет моего визита в Оксфордшир. Его ответ был вполне ожидаемым, так что мне самой непонятно, почему я так неприятно поразилась.

– Я думал на эту тему, дорогая. И мне кажется, лучше всего будет, если ты не увидишь дом до самого дня свадьбы. Свадьбу мы отпразднуем здесь, разумеется. Я с такой радостью введу тебя в этот дом в качестве леди Флетчер.

Я понятия не имела, что свадьба будет в доме. Мы назначили приблизительную дату на сентябрь, но Хьюго сказал, что всю организацию торжества он возьмет на себя. Сначала я даже не поняла, что он имеет в виду. В доме пройдет непосредственно свадебная церемония? Там есть собственная часовня?

– Нет, конечно нет. Но в деревне есть очаровательная церковь. Очень красивая. Мне придется поговорить с викарием, потому что я уже был женат однажды и могут возникнуть некоторые трудности. Но нет ничего невозможного, особенно если церкви требуется новая крыша или что-нибудь в этом роде. Полагаю, ты согласна с тем, чтобы прием был устроен в Эшбери-парке?

Конечно, это звучало просто великолепно… но я слабо представляла себе, как такое возможно. И кроме того, мама с папой не смогли бы позволить себе очень уж роскошное торжество. Хьюго усмехнулся:

– Не глупи, дорогая. Эшбери-парк – огромная усадьба. Она идеально подойдет и для свадебного приема, и для нашей с тобой жизни. Но тебе не нужно будет ни о чем волноваться. И твоим родителям, разумеется, тоже. Я сам обо всем позабочусь и все устрою, как только мы назначим точную дату. Все, что тебе нужно будет сделать, – это приехать в церковь!

Я не знала, что сказать. Хьюго такой заботливый. Но мне бы тоже хотелось участвовать! И мои родители, я уверена, хотели бы внести свой вклад в свадьбу единственной дочери. Но как я могла заявить ему это, не задев его чувств?

– Знаешь, Хьюго… мне очень и очень приятно, что ты готов взять все заботы на себя, но для меня было бы огромным удовольствием разделить их с тобой. Это ведь принято делать вместе, правда?

– Абсолютно не согласен. Тебе не о чем беспокоиться, дорогая. Ты должна всего лишь появиться и выглядеть великолепно. Пусть это будет моим сюрпризом! Даже не желаю слышать никаких возражений. Я хочу сделать это для тебя.

Таким образом, битва была проиграна, хотя, надо признаться, я не очень-то и сражалась. Он намерен сделать мою жизнь настолько беззаботной, насколько это возможно, и дать мне все на свете. Это очень мило, и мне не стоит все портить глупыми спорами.

Потом мы вернулись к теме нашего знакомства с Алексой. Было решено, что мы встретимся в следующие выходные. Хьюго привезет ее в Лондон.

Я очень хотела ей понравиться. Но никак не ожидала, что смогу влюбиться во второй раз за шесть месяцев!

Хьюго, как всегда, формально (но совершенно очаровательно) представил меня своей дочери:

– Алекса, я хочу, чтобы ты познакомилась с моей хорошей подругой. Это Лора.

Передо мной стояла самая красивая девочка, которую мне только приходилось видеть. Изящнейшее, прелестнейшее создание! У нее очень светлые волосы, почти белые, мягкие и волнистые, а оттенок ее глаз просто завораживает – нечто среднее между зеленым и карим. Она такая хрупкая, что мне все время хочется осторожно, очень осторожно взять ее на руки и нежно прижать к себе это маленькое тельце. Она смотрела на меня немного настороженно, и я постаралась растопить лед.

– Привет, Алекса. А у меня есть для тебя маленький подарочек. Хочешь открыть его и посмотреть, что внутри?

Я нашла для нее чудесную тряпичную куколку, одетую в бледно-розовое полосатое платьице и панамку. Она очень мягкая, то, что надо для маленького ребенка, и ее так удобно брать с собой в кроватку, если захочется.

Я никогда в жизни не видела, чтобы ребенок разворачивал подарок так, как Алекса. Она не стала нетерпеливо рвать бумагу, как всегда делали мы с тобой (я и до сих пор так делаю, если Хьюго нет рядом; при нем я стараюсь вести себя приличнее). Алекса аккуратно развернула обертку, а затем сложила бумагу и положила ее на стол. Явно не импульсивный ребенок! А потом она подняла голову, посмотрела на меня и улыбнулась. Ее лицо сияло от удовольствия, а улыбка была совершенно ангельской.

– Спасибо, Лора, – сказала она, без всякой отцовской подсказки. Невероятно!

Меня захлестнула нежность. Это была любовь с первого взгляда. Я точно знаю, что буду заботиться об этой крошке всю свою жизнь, как будто она моя собственная дочь.

С любовью,

P. S. Вы все еще не познакомились с Хьюго! Поэтому я и продолжаю писать эти письма. Мы прочитаем их все вместе, потом, когда все уладится. Это будет так весело.

Дверь в кабинет босса была слегка приоткрыта, и Том заглянул внутрь. Они оба присутствовали при вскрытии, но через некоторое время суперинтендент ушел под предлогом того, что у него назначена встреча. Никто не любит вскрытия, подумал Том.

– У вас есть минутка, Джеймс?

– Входите, Том. Я как раз освободился. Расскажите, что у нас новенького.

Джеймс Синклер отодвинул в сторону ворох бумаг и расчистил немного места на столе. Дело Флетчера было далеко не единственным, над которым он работал, но оно, несомненно, являлось самым важным. Том присел.

– Боюсь, пока особенно докладывать не о чем. Приезжала леди Флетчер и опознала тело. Она рассказала нам о благотворительном фонде Хьюго, и это было довольно интересно. Кстати, она попросила, чтобы мы называли ее просто Лора, а ее мужа просто Хьюго. Надеюсь, вы это переживете.

– Как вам известно, Том, я не большой сторонник панибратства в таких случаях. Если обращаться ко всем одинаково – к жертвам, подозреваемым, потерпевшим, – границы несколько стираются. И хотя Лора Флетчер, возможно, ничем себя не запятнала, мы не можем совсем вычеркнуть ее из списка подозреваемых.

– Вас понял. Дело в том, что она сейчас очень уязвима, и если мы будем настаивать на соблюдении формальностей вроде этой, она может окончательно замкнуться в себе.

– Хмм. Ну хорошо. Действуйте на свое усмотрение. Причина смерти уже известна?

– Да. Только что эксперты подтвердили, что ему ввели раствор никотина. Огромную дозу, в пах. А точнее, прямо в бедренную вену. Инъекции в эту область довольно популярны среди наркоманов. Так что здесь, несомненно, есть связь. Проституция плюс наркотики? Хотя я не совсем понимаю, что это нам дает.

– И кроме того, вряд ли наркоманы используют раствор никотина, – заметил Синклер. – Какова смертельная доза?

– Всего-навсего шестьдесят миллиграммов. А ему вкатили гораздо больше. Эксперты сказали, смерть должна была наступить очень быстро.

– Как можно раздобыть это вещество?

– Мы пока не знаем. Я немного порылся в Google – наверное, любой человек начал бы именно с этого, – но ничего полезного пока не нащупал. Говорят, что никотин можно растворить в водке и дать кому-нибудь выпить, но это не наш случай. Сейчас вопросом занимается один из наших ребят.