Том кивнул. Кое-какие факты ему уже были известны от членов команды, но услышать их в изложении Лоры было не менее интересно.

Он заметил, что когда Лора начала говорить о работе фонда, то необыкновенно оживилась, как будто судьба этих девушек была ей действительно небезразлична.

– Когда мы познакомились с Хьюго, его работа произвела на меня сильное впечатление. Помогать тем, кому не к кому было обратиться! Но по сравнению с этими тем девушкам еще повезло. Они знали язык и находились в своей родной стране. А тех девушек, которым фонд помогает сейчас, часто привозят в Англию против их воли или обманом. Им говорят, что они будут работать официантками или горничными. Иногда они думают, что получили контракт от модельного агентства, – и безумно радуются и надеются на прекрасное будущее. Потом, естественно, выясняется правда, и они понимают, что их жизнь фактически кончена. Их незаконно ввезли в страну и продали в сексуальное рабство. Цена девушки может достигать восьми тысяч фунтов, поэтому вербовщики получают хорошую прибыль. Но одна такая рабыня может заработать для купившего ее сутенера до восьмисот фунтов в день. Их заставляют заниматься сексом с двенадцатью, пятнадцатью, двадцатью мужчинами. Каждый божий день. Сбежать им практически невозможно. Теоретически они могут себя выкупить, но на самом деле собрать необходимую сумму тоже невозможно. У них отбирают все или почти все заработки. В стране они находятся чаще всего незаконно, поэтому даже если сумеют набрать денег, то как вернуться домой? Опять же если удастся сбежать, то как явиться в полицию? Они боятся за свою жизнь, их некому защитить. Кроме того, многие девушки не хотят, чтобы их отослали домой, не хотят возвращаться к жизни, от которой, как им казалось, они избавились навсегда. Они боятся мести со стороны своих соотечественников – тех людей, которые вывезли их из страны. И кроме того, знают, что им придется всю жизнь нести свой позор. Тяжелая ситуация, просто ужасная.

– В чем же заключалась помощь фонда? – спросила Бекки.

– У Хьюго была целая команда людей, которые находили таких девушек. Я думаю, что они прикидывались клиентами. Они убеждали девушек обратиться в полицию при содействии и поддержке фонда. Но это само собой предполагало высылку из страны, на родину, а как я уже сказала, многие этого не хотели. Если девушки отказывались от контакта с полицией, сотрудники фонда подыскивали им безопасное место и выкупали у сутенеров по невероятно высокой цене. Мне это, честно говоря, не очень нравилось; казалось, что единственным результатом тут будет то, что вербовщики ввезут в страну еще больше девушек. Но Хьюго утверждал, что я ничего не понимаю. Что мне не стоит думать об этом аспекте… в общем, я действительно не знаю. Все же есть связь между предложением и спросом. Но выкупленным девушкам предоставлялось жилье в семьях, как и тем, с которых началась деятельность фонда «Аллиум».

– Примерно скольким девушкам удалось помочь? – поинтересовался Том.

– Их меньше, чем хотелось бы, конечно. Фонд помогал примерно ста – ста пятидесяти девушкам в год. Это зависело от того, сколько средств им удавалось поднять.

Ну и Хьюго, разумеется, переводил деньги из одного из своих трастовых фондов.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул один из констеблей.

– Сэр, вас ждут – уже восемь часов.

Том извинился и еще раз поблагодарил Лору за то, что она согласилась приехать так рано утром. Он пообещал, что они будут в Оксфордшире так скоро, как только возможно. Пока он собирал кое-какие бумаги, которые были ему нужны, Бекки задала еще один вопрос. Том заметил, что рассказ Лоры ее действительно тронул.

– А что происходило с девушками потом, Лора?

– Что вы имеете в виду?

Том удивился. Резкий и как будто агрессивный тон Лоры совсем не соответствовал невинному вопросу.

– Ну, вы сказали, что они находили приют в семьях. Они просто жили там в течение какого-то установленного периода времени? В таком случае что происходило с ними потом, когда этот период заканчивался? Им помогали с разрешением на работу, паспортами и так далее?

– А, я понимаю. Это зависело от обстоятельств…

Окончания ответа Том так и не услышал – ему надо было спешить. Но в голосе Лоры ему послышалось что-то, странным образом напоминающее облегчение.

Лора с силой захлопнула за собой дверь и устало поплелась на кухню. Имоджен как раз завтракала. Пахло кофе и свежими тостами.

– Можно мне того же самого, Имо? Сегодня не самый мой лучший день, это точно.

– Что случилось? Ты опознала тело? Это было… ужасно, да? Надо было разрешить мне поехать с тобой.

Лора бросила на нее измученный взгляд и глубоко вздохнула:

– Незачем. Совершенно нет нужды держать меня за руку. Я в полном порядке и контролирую ситуацию. «Тело», как ты говоришь, – это всего лишь Хьюго. Он выглядел так, будто просто заснул, так что вся процедура оказалась не такой страшной или тяжелой, как я воображала. Но они стали расспрашивать меня про фонд, и я занервничала. Господи, я совсем запуталась. Я не знаю, как мне следует себя вести. Как жена, которая оплакивает смерть мужа, как чокнутая психопатка? Или просто быть самой собой? Такой, какой я когда-то была. Кажется, они считают, что я и то, и другое, и третье. И кажется, я сама больше не знаю, кто я.

Лора тяжело опустилась на стул и поставила локти на чисто выскобленный сосновый стол.

– На твоем месте я не стала бы об этом беспокоиться. Сейчас никто не ожидает от тебя «нормального» поведения – что бы это ни означало. Предполагается, что ты убита горем, поэтому нормально тут будет все, что угодно. Я думала, они приедут вместе с тобой. Что случилось, ты их напугала?

– Том должен был присутствовать при вскрытии, хотя он был очень деликатен и ничего об этом не сказал. Они скоро будут здесь, а потом поедут к Аннабел. Бог знает, что они сумеют узнать от восхитительной экс-супруги Хьюго. Ты ведь с ней никогда не встречалась, да? О, их ожидает настоящее наслаждение.

Лора взяла чашку с кофе, которую поставила перед ней Имоджен, и сделала большой глоток.

– Вообще-то они очень милые… полицейские, которые работают над делом. Внимательные, чуткие, а сержант, которую ко мне прикомандировали, чтобы она везде меня сопровождала и опекала, – как раз то, что мне необходимо в данный момент – расчувствовалась, когда я рассказала о том, чем занимается «Аллиум».

Имоджен подняла бровь и улыбнулась:

– По-моему, ты забыла упомянуть невероятно привлекательного старшего инспектора. Красавчик, тебе не кажется? А какая на нем вчера была сексуальная футболка! И джинсы… само совершенство.

– Господи, Имо. Сейчас у меня на уме совсем другие вещи – не знаю, может, ты не заметила? В любом случае сегодня он выглядел совсем по-другому. Строгий костюм – судя по виду, дорогой, кстати, галстук, все очень поделовому. Бекки сказала, что вчера у него должен был быть выходной, поэтому он так и оделся. Но даже если бы я призналась, что считаю его самым сексуальным мужчиной на земле… давай по-честному. Ну кто на меня теперь польстится?

К счастью, в дверь громко постучали, и это избавило Имоджен от необходимости отвечать.

– Я открою, – быстро сказала она. – Наверное, опять журналисты. Хоть бы они уже оставили тебя в покое. У ворот дежурит полицейский, но ему, судя по всему, можно скормить любую историю, он всему верит. Не надо было давать ему код. Сегодня нам уже столько раз «доставляли цветы» – я сбилась со счета. Уверена, в большинстве букетов были еще и скрытые микрофоны. Кстати, я уже неплохо научилась грубо посылать.

Имоджен вышла. По вымощенному каменными плитами коридору процокали ее каблуки, затем звук шагов удалился, и все стихло. Через пару минут тишину пронзил истеричный детский голос:

– Где Лора? Мне нужна Лора!

Кажется, Имоджен так и не удалось ничего ответить, потому что уже через секунду в кухню влетела красивая девочка, с размаху бросилась к Лоре в объятия и повисла у нее на шее. Ее хрупкое тело сотрясалось от рыданий.