Луиза некоторое время дрожала как осиновый лист, однако глубоко вздохнула, после чего медленно прижала свои губы к устам спящего Сайто.

- Чтооо?

- Ммм... - и хозяйка эффектно просунула свой язык между его губами. - Мммм, млммм...

Сиеста ошеломленно наблюдала. К слову сказать, сила ее соперницы была ужасающей. Это был скорее не поцелуй, а мощь, которая вонзалась, словно кинжал.

Энергично покрутив языком во рту у Сайто, Луиза затем отвела свои губы и заявила:

- Для меня он - не возлюбленный. Однако, знаешь, он - моя собственность. Поэтому твое вмешательство - несправедливо, - произнесла она голосом, который был исполнен желания убить.

Сиеста некоторое время была поглощена силой своей соперницы, однако... скоро пришла в себя. Отразив прямой взгляд Луизы, она взяла правую руку Сайто.

И, не давая сопернице времени на то, чтобы себя остановить, вложила руку мальчика в декольте своей ночной рубашки. Рука фамильяра оказалась прямо-таки зажатой в ложбинке между грудями, и от этого зрелища Луиза почувствовала удушье.

- Ч-чч-чччт...!

- Ведь я до сих пор не знала. Как привлечь внимание мальчика.

- ...Сплошная ложь!

- Это - правда. Однако ребенок в одной с нами комнате, не в силах смотреть на меня такую... научил меня разнообразным вещам. Разнообразным ведь...?

- С-смотрится вульгарно. И поэтому ты позволяешь ему трогать себя за грудь? Действуешь любыми путями, не так ли? - спросила Луиза, щеки у которой подергивались.

- В отличие от мисс Вальер я не буду просто ждать. Так что, добро пожаловать в реальность.

- И тебе - того же. Можешь делать все возможное. Однако, знаешь, думаю, что все это бесполезно. Этот парнишка - без памяти от меня, - торжествующе произнесла Луиза.

- Ах... наверняка он одурманен этой атмосферой знатности - и только.

- И совсем не так!

- В таком случае ему нравится все, включая содержимое этой атмосферы? - Сиеста стала серьезной.

Луиза умолкла. Ответа на этот вопрос она не знала

И тогда служанка произнесла, заглянув в лицо своей соперницы:

- Ладно, а не поступить ли нам так? Если на днях, на Балу Слейпнира[13] Сайто сумеет найти мисс Вальер... я признаю, что он действительно любит мисс Вальер. В таком случае я действительно смирюсь с неизбежным.

- Разве не занятно? - заявила Луиза, которая почувствовала прилив крови к голове.

- В таком случае не будет обид или ревности? А если, в противоположность, он не сумеет найти...

Ни капельки не осознавая, что на его груди разворачивается такая девичья битва...

Сайто, который в этот момент, вероятно, был самым счастливым и одновременно - самым несчастным мужчиной в Халкегинии, страдал от иронического ночного кошмара, в котором Гиш и Маликорн в разгар тренировки отряда Рыцарей добивались его любви.

* * *

На правой руке мальчика служанка начала сопеть во сне. Луиза злобно уставилась в ее лицо, однако... вздохнула.

Возможно, как и сказала Сиеста, Сайто заворожен моей атмосферой знатности - и только?

Моя уверенность в себе еще больше пошатнулась.

Несмотря на то, что мы так близки... чувства не понять.Это, так или иначе, заставляло Луизу беспокоиться.

И в то же время у нее возник один вопрос.

Насчет Анриетты.

"Как бы много подвигов Сайто ни совершал, по этой причине издавать личный приказ Королевы: "Назначить одного слугу" - это немыслимо.

Это превосходит обычное радушное отношение.

Собственно говоря, что Анриетта умышляет?

Может, она действительно намеревается снова направить нас на опасную миссию?

В следующий раз, когда мы решим попытаться навестить Анриетту..."- и тут Луиза заснула.

Глава 6: Мысли Королевы

Зима скрыла свое обличье на обратной стороне потока времен года, и пришла весна.

Теплая погода окутала Тристейн.

Происходило ли это из-за реакции на окончание войны, которая продолжалась целых восемь месяцев, однако и на улицах, и в Королевском Дворце отчего-то царила атмосфера спокойствия. Часовые, стоящие у ворот Дворца, невольно зевали, а офицеры, которые должны были выбранить караульных, рассеянно смотрели в небо, а на их лицах плавало облегчение.

Люди, проходящие по улицам города, были переполнены энергией. Хотя в Тристейне Тарб был сожжен дотла, почти всему остальному королевству не пришлось попасть под пожар боевых действий. Скорее благодаря войне положение деловая активность повысилась, и улицы начали переполняться различными товарами. Чтобы насладиться этим скоротечным праздником, выстроившиеся по обочинам улиц торговцы надрывали свои голоса, а посетители, все как один, скупали направо и налево товары, привезенные из Альбиона и других стран.

По улице Бурдоннэ, которая была переполнена прохожими, проследовал белоснежный конный экипаж.

Зрелище того, что эту карету спереди и сзади эскортировали черные экипажи, а также внушительные шеренги рыцарей прокладывали дорогу, давало понять, что следует величественная аристократическая особа.

Заметив гербы в виде лилии, закрепленные по бокам сидений кучеров, жители Тристании издали радостные крики:

- Ее Величество Королева! Да здравствует Ее Величество Королева!

Это был экипаж Анриетты, Королевы Тристейна.

Она возвращалась с официального завтрака, проходившего в пограничном городке с участием Императора Германии.

Находившаяся в экипаже девочка открыла маленькое окошко и помахала присутствующим рукой. Обеспечившая победу в войне Анриетта теперь была той, на кого проливалась всенародная популярность. Когда у жителей страны, которые из корыстных побуждений ранее роптали против настолько тяжелых налогов, введенных Королевой, из-за понижения ставки пошлин в связи с окончанием войны начал в финансовом плане налаживаться быт, и люди вновь стали поддерживать свою правительницу.

- Да здравствует Королева Анриетта, живущая в честной бедности! - когда кто-то из публики воскликнул это, подобные овации за короткое время распространились по толпе:

- Да здравствует Королева Анриетта, живущая в честной бедности! Да здравствует Тристейн!

Каждый раз, когда ей кричали: "Королева, живущая в честной бедности", ее лицо становилось слегка сумрачнее. На популярность Анриетты также повлияло и то, что она пожертвовала частное имущество своей семьи для помощи беднякам своей родины. Девочке не нравилась даже мысль, что народу сообщат о данной жертвенности, однако... Мазарини, который узнал об этом от Суперинтенданта финансов, активно распространил подобный слух.

Королева отодвинула лицо от окна... задернула шторки и пробурчала, обращаясь к Кардиналу, который ожидал рядом с ней:

- Это... совсем словно грошовый спектакль с целью привлечь внимание зрителей, не так ли?

- Разве в этом есть что-то плохое? Ни у кого не будет от этого неприятностей, - с невозмутимым видом произнес Мазарини.

- Я не собираюсь зарабатывать популярность с помощью подобного рода действий, - пробормотала Анриетта со всей своей девичьей брезгливостью. Вероятно, она была не в силах совладать с собственным гневом, и ее губы слегка задрожали.

- Разве я когда-то не говорил этого?

- "Основа политики - в любом случае использовать полезные методы" - вы об этом? Я помню.

- Тем лучше.

Анриетта закрыла глаза. Даже моя совестливость становится инструментом власти... кажется, мир, в который я бросилась - такое неопрятное местечко.

Хотя война закончилась, у Королевы не стало больше свободного времени. Право, скорее в нынешний момент, когда взаимоотношения между странами по сравнению с прежними временами процветали, девочку преследовала еще большая, чем в военное время, занятость.

Анриетта собиралась что-то сказать, однако прикрыла рот рукой. Мазарини с озабоченным видом заглянул Королеве в лицо:

- Ваше Величество, что случилось?