— Сегодня Кло вышла замуж.

— Да?

Я кивнула.

— Четырнадцатого июля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года она поклялась, что никогда не выйдет замуж, — вспомнил он.

— К чему ты клонишь? — усмехнулась я.

— Она должна мне двадцать фунтов. — Джон рассмеялся, и я пихнула его.

— Она очень счастлива. Том, ее муж, он смешной. Он бы понравился тебе.

— Хорошо, — сказал он, и я заметила, что он неподвижно сидит и смотрит, словно Ганди.

— Я все еще люблю тебя, — напомнила я ему.

— Ты всегда будешь любить меня, — повторил он произнесенные когда — то мной слова. Я не готова была рассказать ему про ребенка.

— Это ты послал меня в тот переулок, чтобы я получила по голове?

— Не могу брать на себя такую честь, Зена (Храбрая и воинственная героиня приключенческого телесериала 3ена — королева воинов). — Джон усмехался. — Но готов поспорить, шоу получилось неплохое. Я снова пихнула его. Мы сидели молча, и я набиралась смелости.

— Ты был прав, — сказала я, стараясь, чтобы он смотре мне в лицо.

— Да? — вопросил Джон. И казалось, он находился в тысячах милях от меня.

— Последний раз, когда ты сказал, что я влюбляюсь.

— Ты был прав. — Как только эти слова слетели с моих губ, я склонила голову, больше не желая видеть цвет его глаз.

— Я рад.

— Рад, — повторила я с отвращением. — Это еще что за слово — „рад“?

Он не слушал меня.

— Слово „рад“ употребляла Полиана (Поллиана — героиня рассказов американской детской писательницы Э. Портер (1868–1920), находящая причины для радости в самых безнадежных ситуациях), — блеснула я эрудицией. — Пятидесятые годы, фильмы „для просмотра детьми в сопровождении взрослых“, разве не так?

— Ты хочешь услышать другое слово? — спросил он, снова ухмыляясь.

— Нет, ты прав, — призналась я, закончив свою небольшую тираду.

— Он любит тебя не меньше, чем я, — сказал Джон кивая.

„Ух ты!“ — подумала я. Конечно же он горел желанием чтобы я принялась рассказывать ему подробности. Хотя он и так все знал.

— Это как? — рискнула спросить я, но Джон высмеял меня.

— Хочешь прогуляться? — вместо ответа предложил он, и перед нами появилась желтая тропинка.

— Нет, — сказала я. Даже лежа в кровати и видя сон, я ощущала истощение. Мне нужно было сказать еще кое-что. — Так нужно говорить, что я беременна?

Он потряс головой.

— Нет.

— Так ты рад? — спросила я как можно более саркастическим тоном.

Смеясь, он кивнул:

— Очень.

И вот мы удалялись от дерева по желтой тропинке, хотя мои ноги были свинцовыми.

— Волшебник страны Оз, — сказала я, улыбаясь и глядя на желтые кирпичи под ногами и вспоминая Джуди Гарленд в симпатичных красных тапочках. Джон остановился и серьезно посмотрел на меня.

— Ты хочешь красные тапочки? — спросил он, как отец избалованного ребенка.

— Нет, это было бы слишком, застенчиво прошептала я.

Он снова смеялся, и глядя на его широкую улыбку и большие глаза, я вспомнила о былых временах. Внезапно мы оказались у двери.

— Тебе пора, — сказал он, и я немного запаниковала.

— Нет, — жалобно произнесла я. — Я же только пришла.

Но было слишком поздно. Я проснулась. Рядом посапывал Шон, а вокруг его головы свернулся Леонард. „Дорога из желтого кирпича, — подумала я. — Боже, кто знал, что я такая дура?“

Мы должны были поделиться новостью с родителями на следующий день. И хотя я была взрослой женщиной, должна признать, я боялась. В конце концов существовал институт брака. Шон был великолепен, большей частью в силу того, что теперь обитал на седьмом небе: ему и дела не было до мнения земных смертных о нашей ситуации и нас самих. Он собирался стать отцом и уже решил, что будет самым лучшим папой на свете. Мы ехали домой к родителям, и я грызла ногти.

— Прекрати кусать ногти, — приказал он, не отрывая взгляда от дороги.

— Я не грызу, — отрицала я.

— Все пройдет отлично. Твой папа расплачется. — Он ухмылялся.

— Надеюсь, что нет, — бросила я, теребя руки.

— Спорим, что это девочка? — сказал он, объезжая угол и выруливая на дорогу.

Я улыбнулась. Когда я увидела наш дом, мне стало дурно. Шон протянул мне бумажный пакет.

— Спасибо, — выдавила я, посерев и пытаясь контролировать себя.

Шон припарковал машину у дома.

— Ты готова? — улыбнулся он и показался мне взволнованным, что было весьма странно.

— Нет, — ответила я, выходя из машины.

— Тогда пойдем.

Я позвонила в дверь, забыв про свой ключ. Мама открыла дверь, тут же поняв, что я не воспользовалась своим ключом, и забеспокоившись о значении сего.

— Привет, — протянула я максимально непринужденно.

— И тебе. — Мама подозрительно оглядела нас.

Шон помахал рукой из-за моей спины, ухмыляясь, словно клоун под действием кислоты.

— Что? — выдавила она, продолжая крепко держать дверь.

— Мы можем войти? — спросил голос Шона из-за моей спины.

Она впустила нас, и мы прошли за ней на кухню.

— Так, — объявила она.

— Я беременна. — Я с надеждой улыбнулась, не желая тянуть кота за хвост. Мама молча села.

— Вы в порядке? — спросил ее Шон и машинально потянулся за стаканом.

Мама подняла голову, и я увидела на ее лице улыбку.

— Что ж, я бы предпочла сначала свадьбу, но раз уж твой брат посвятил свою жизнь Богу, надо думать, это все компенсирует.

— Так ты рада?

— Конечно, — сказала она, обняв меня и заплакав.

Отец отреагировал почти так же, хотя Шон проспорил десять фунтов, потому что он не заплакал.

С отцом Шона проблем не было. Он был легок в общении. Полагаю, ему приходилось быть таковым — жена бросила его, когда Шон был совсем ребенком, и ему пришлось одному воспитывать Шона и его младшего брата Джеймса. Он был горд и закурил одну сигару на двоих со своим первенцем.

— Я знал, что в тебе это есть, сын, — с гордостью произнес он.

Я позвонила Ноэлю. Он находился в Нью — Йорке, где проводил какой — то вводный курс для волонтеров. Шон настоял на громкой связи.

— Так когда вы двое собираетесь скрепить свой союз? — спросил Ноэль после поздравлений.

Я и не задумывалась об этом.

— Когда-нибудь, — произнес Шон высоким голосом.

— Когда-нибудь? — переспросил Ноэль.

Я молчала, потому что мы никогда это не обсуждали.

— Так, — задумчиво сказал Ноэль, — но вы ведь поженитесь?

— Конечно, — с легкостью ответил Шон.

Я улыбнулась.

„Хорошо. Ребенок, брак, отлично. Мне не тяжело дышать. Приехали“.

Ноэль разволновался и уже строил планы по поводу свадебной церемонии.

— Я могу находиться где угодно, — сказал он. — Но я вернусь. Просто сообщите мне дату, и я буду тут как тут, — пообещал он.

Да, все это было просто здорово — то есть пока меня не разнесло и я не стала весить, как слон. Мы с Шоном лежали в постели и размышляли, на кого будет похож наш ребенок. Мы выдумывали причудливые и красивые, но все же вздорные имена. Мы смеялись, и он поглаживал мой живот, который начал увеличиваться в размерах и напоминал мне шарообразную баскетболистку, которая однажды на третьем курсе пыталась задираться ко мне. Кло с полулета ударила ее, после чего та стала шелковой. Я улыбнулась, размышляя о том, сбросила ли она щенячий вес, который теперь набирала я.

Два месяца спустя я уже была очень толстой. Кло и Энн повели меня по магазинам одежды для будущих мам. Мы бродили по магазинам вдоль бесконечных рядов матросок и цветастых платьев, отделанных рюшами, которые подчеркивали каждый выступ и растущую шишку. Я погружалась в депрессию, и, хотя Эни была настроена оптимистично, Кло разделяла со мной чувство безнадежности.

— Я никогда не забеременею, — пробормотала она, когда я показалась им в розовой, оттенка фуксии блузе и брюках, которые плотно сидели на талии и походили на воздушный шар на бедрах.