Конспективно изложенные идеи Фрай находят своё более полное выражение в вышедшей в 1931 году объёмной работе «Воды текут на восток», в которой излагается авторская версия происхождения «Протоколов», целей их написания и соотношения содержания документа с реальными социально-политическими процессами. В том же году вышел французский перевод книги, за которым последовало множество переизданий и переводов. Практически сразу работа Фрай приобрела статус классического конспирологического труда, обеспечив постоянный интерес к себе со стороны поклонников «теории заговора». Под названием «Воды текут на восток. Война против царства Христова» работа издаётся в 1953 и 1965 годах в Англии, вслед за этим следует целая серия изданий в 1988, 1997, 1999 и 2000 годах в США{537}. Для западного конспирологического мейнстрима концепция Фрай представлялась окончательным решением вопроса об авторстве «Протоколов». На возникающий вопрос о причинах популярности работы Фрай, по сравнению с книгами того же Черепа-Спиридовича и ряда других русских конспирологов, можно дать несколько ответов. Первый — исходя из специфики биографии Фрай. С одной стороны, следует указать на изначальное совпадение индивидуального сознания Фрай с западным социокультурным опытом. Русские конспирологические авторы, стремясь донести конспирологическую информацию до западного читателя, имели весьма слабое представление о степени её актуальности или даже уровне её восприятия. Зачастую русские конспирологи оперировали фактами, именами, событиями, которые, будучи значимыми для отечественной аудитории, оставались чуждыми западному менталитету. Фрай же оказалась в состоянии найти «точки соприкосновения», соединив накопленный русской конспирологией информационный потенциал со сложившейся в западной «теории заговора» традицией. К этому следует добавить «эксклюзивность» транслируемой автором информации, подкрепляемой не просто рассудочными, логическими построениями, но живым индивидуальным опытом. В данном аспекте «загадочность» биографии Фрай, её возможный «русский след», отсутствие публичности — создают атмосферу уникальности и достоверности. В какой-то степени Фрай изобретает рецепт, позволивший впоследствии отечественным специалистам в «теории заговора» найти выход к западной аудитории.
Надо отметить, что конспирологическая активность русских эмигрантов принесла весьма ощутимые плоды. Разрабатываемые ими темы и проблемы, так или иначе, нашли отклик и продолжение, но уже в рамках западной конспирологической модели. Так, идея о необходимости бороться с «коммунистическим заговором» при помощи конспирологической же методологии воплощается в нескольких проектах. Уже в 1917 году в Англии создаётся «Орден Алой розы», который возглавляет У. Сандерсон — влиятельный интеллектуал и политический писатель. Интересно, что сама структура «Ордена» была практически копией масонской ложи: «Сандерсон был ранее причастен к деятельности масонов, отразив неким образом при создании своей организации их семантику тайного ордена»{538}. Подобное «методологическое заимствование» и «принцип элитарности» предполагали развитие «Ордена» в мощное антисемитское антибольшевистское движение, непосредственно влияющее на политику Британской империи. Но деятельность «Ордена» в итоге свелась к дискуссиям внутри самой организации и безобидным интеллектуальным упражнениям.
Недовольство столь скромными результатами приводит к расколу организации. В 1919 году возникает новая структура — «Британцы», участники которой ориентируются на достижение практических результатов, в немалой степени обусловленных контактами с русской эмиграцией[24]. Высшей точкой сотрудничества выступают публикация в 1922 году «Протоколов сионских мудрецов» и последовавшая рекламная кампания издания в английской прессе. Со стороны русской эмиграции помощь в публикации «Протоколов» оказывает знакомый нам Ф. В. Винберг, издававший в Германии журнал «Луч света». В 1920 году в третьем номере журнала было републиковано сочинение С. А. Нилуса «Великое в малом», частью которого и являются «Протоколы». Таким образом, идея международного сотрудничества антимасонских и антисемитских сил нашла своё практическое применение. Но западные конспирологи при этом проявляли большую пассивность, предпочитая «теоретическую работу» «практическим результатам». Будучи интеллектуалами, они выбирали близкую и понятную себе сферу деятельности, в которой чувствовали себя комфортно и привычно. Тот же У. Сандерсон после ликвидации «Ордена Алой розы» в 1930 году создаёт новое «тайное общество» с не менее романтическим названием «Английская тайна». Деятельность нового объединения сводилась к рекламе и продвижению сочинения самого Сандерсона «Искусство управления государством», рассказывающего о «тайне власти» и «тайне расы». К типично конспирологическим конструктам, как бы оформляя «триаду» и внося ноту «английской специфичности», была добавлена и «тайна частной собственности»{539}. По сути, подобные «тайные общества» представляли собой вариант традиционных английских клубов, с их ориентацией на досуг и общность интересов участников. Поэтому «реальная конспирология», конечно, не являлась для них приоритетной.
Обратим внимание и на следующий содержательный момент. Несмотря на наличие «общего врага» в лице Коминтерна, международного масонства и еврейского большевизма, между европейскими и русскими конспирологами не было полного единства во взглядах. Так, в классической конспирологической работе Н. Вебстер «Всемирная революция. Заговор против цивилизации» утверждается наличие связи между баварскими иллюминатами, итальянскими карбонариями и большевистской революцией. Объединяющим началом служит для столь сложных и разновременных явлений «идея пангерманизма». Вебстер утверждает: «Эта революционная машина, ныне угрожающая миру во всём мире, хотя и управлялась в прошлом людьми всех наций — французами, итальянцами, евреями, русскими, а в ряде случаев и англичанами — была создана, в основном, руками немцев и до сих пор контролируется ими при помощи их еврейских союзников. Немецкие военные власти отправили в Россию Ленина и еврея Радека в специальном вагоне, немецкие офицеры организовывали большевистские армии, а немецкий ядовитый газ содействовал окончательному поражению Врангеля»{540}. Более того, фигура «еврея-интернационалиста» как внутреннего двигателя «заговора против цивилизации» полностью подчинена «сумрачному тевтонскому гению». Английский конспиролог развивает своё положение: «Так называемый “еврей-интернационалист” — это вымышленное существо; интернационалист — это, во-первых, еврей, а во-вторых, немец, — а порой даже немец в первую очередь. Так что интернационализм, по сути, тождественен пангерманизму — ведь не случайно отечественные проповедники интернационализма питают особую нежность к Германии»{541}. В то же время автор демонстрирует уже собственную «нежность» к английскому масонству, полностью выведя его из пространства «теории заговора». В отличие от «континентального масонства», подчинённого подрывным силам и, естественно, пангерманизму, английское масонство выступает в качестве «добропорядочной ассоциации», «не только противостоящей различным подрывным доктринам, но и служащей надёжной опорой закона, порядка и религии»{542}.
Но не все конспирологи были согласны с взглядом на английское масонство как на «добропорядочную ассоциацию». В знакомом нам журнале «Луч света» нередко помещались материалы, критически рассматривающие деятельность поборников «закона, порядка и религии». Всё в том же третьем номере была перепечатана с комментариями «Знаменитая карта» — часть иллюстрированного памфлета «Сон Кайзера» Г. Лабушера. Автором комментария подчёркивается, что памфлет опубликован в «масонском журнале» «Truth» в 1890 году и представляет собой точное предсказание исторических событий, включая распад великих континентальных империй: «Как читатели могут видеть, в наши дни масонское предсказание кое в чём исполнилось. Правда, Германия ещё не расчленена на мелкие республики, как это обещано английским листком; правда, в Европе ещё не везде господствует республиканский строй, как это знаменательно обозначено на карте. Но зато наша Россия уже расчленена и распродается на части. На картинке представлены 4 венценосца, идущих в английский работный дом: все четверо потеряли свои престолы — двое самолично (германский и болгарский) и двое (русский и австрийский) в лице своих преемников. Какая точность заранее намеченного плана!»{543} В этой интерпретации английское масонство теряет диккенсовские черты и оборачивается могущественной организацией, распоряжающейся судьбами государств и империй. Естественно, что подобная разность подходов к пониманию истоков мирового кризиса не способствовала объединению, а тем более созданию «антимасонского Интернационала». В итоге подобная ситуация могла вполне привести к отчуждению между конспирологами, развести их по разным «национальным квартирам». Но именно русские конспирологи были более других заинтересованы в тесных контактах со своими коллегами. Внимание прессы, возможность влияния на политические процессы и, что немаловажно, финансовая подпитка — в перспективе становились возможными при условии вхождения в западный конспирологический истеблишмент. Требовалось нахождение «субъекта заговора», который бы не вызывал разногласий в определении его «конспирологической природы» и являлся актуальным для западного общественного сознания. Третьим необходимым условием выступала эксклюзивная осведомлённость о подобном субъекте и постоянно пополняемый информационный банк. Всем трём условиям идеально соответствовал Третий Интернационал, или Коминтерн, ставший на долгие годы чуть ли не основным источником для «теории заговора». Обратим в этой связи особое внимание на конспирологическую интерпретацию сущности и функционирования Коминтерна в построениях отечественных авторов. Рассуждая о судьбе постреволюционной России и мира, они подчёркивают уникальное положение Коминтерна в новых условиях. Хотя в государстве «победившего пролетариата» и существовало множество других социальных и политических новообразований, но они всё же уступали в конспирологическом потенциале. Так, система наркоматов и наркомов слишком явно соотносилась по своим функциям со старорежимными министерствами и министрами. Подлинная же новизна и глобальность деятельности открывались в Коммунистическом Интернационале. Он идеально соответствует формуле «теории заговора» о наличии наднационального образования, целью которого является подготовка и осуществление мирового переворота. Здесь прослеживаются явные аналогии с уже созданными ранее схемами «тайного еврейского правительства», «мирового Синедриона». Активное участие в работе Коминтерна представителей различных стран, но принадлежавших зачастую к еврейскому этносу, замаскированное использованием «национальных» псевдонимов — лишь усиливали и без того явные параллели. Одним из примеров тому служит фигура В. Г. Орлова, который был не столько теоретиком от конспирологии, сколько её ревностным практиком. Профессиональный русский контрразведчик Орлов в эмиграции пытался создать международную организацию, осуществляющую наблюдение за процессами внутри большевистского руководства. Предполагаемая организация должна была носить достаточно громкое название: «Центральное Международное бюро по регистрации и сбору материалов о лицах, прикосновенных к деятельности большевистского правительства». Но неизбежные финансовые трудности сузили фронт работы Орлова, в итоге занявшегося мониторингом Коминтерна. Стараясь добыть изобличающие подрывную активность международного коммунистического движения документы и материалы, Орлов периодически творчески «создаёт» их, то есть попросту фальсифицирует. Несмотря на это, «документы» находят своих покупателей, поскольку отвечают конспирологическим ожиданиям западного общества. Наибольшей удачей Орлова можно считать «письмо Зиновьева», получившее шумную известность на Западе. В нём «руководитель Коминтерна» подробно инструктировал своих заграничных подчинённых, набрасывая общие схемы «пролетарской революции», включающие дестабилизацию экономической жизни (забастовки, стачки), подкуп демократических политиков и целых общественных организаций. О резонансе, вызванном «письмом Зиновьева», можно судить хотя бы по тому, что оно становится причиной политического кризиса в Англии, приведшего летом 1924 года к отставке кабинета лейбористов.
