Она подошла к Мэллори и взяла ее за руку.

— Мой внучатый племянник сделал правильный выбор, я и не представляла, что он способен найти такую прелестную жену. Мне всегда была не по душе леди Саманта Тейлор — весьма поверхностная особа!

Мэллори смущенно смотрела на нее, не зная, что сказать.

— Было очень приятно познакомиться с вами, леди Мэри, — с трудом выговорила она. — Майкл так много рассказывал о вас.

— Зовите меня просто тетушкой Мэри. И не думайте, что я оставлю вас в покое. Скоро обязательно заеду!

— Я буду счастлива. Вы не откажетесь показать мне Лондон, тетушка Мэри?

В глазах пожилой дамы блеснул озорной огонек. Она взглянула на простое коричневое платье Мэллори и, лукаво подмигнув, пообещала:

— Непременно, дитя мое. Первое, что мы сделаем, это поедем по магазинам и выберем для вас самое лучшее платье.

Кэссиди поспешила на выручку Мэллори:

— Не принимайте близко к сердцу все, что говорит моя обожаемая тетушка. Ей не всегда удается сдерживать свои чувства.

Леди Мэри свысока оглядела присутствующих.

— Когда вы доживете до моих лет, вы тоже будете говорить правду, невзирая на лица. На меня никто не обижается, потому что считают, что я впала в старческий маразм. Однако это далеко не так.

— Вы будете блистать остроумием даже тогда, когда из нас уже будет сыпаться песок, тетушка, — заметил Майкл, провожая леди Мэри к выходу.

— Береги ее, — сказала та, подставляя Майклу щеку для поцелуя. — Она слишком хороша для таких, как ты.

— Вероятно, вы, как всегда, правы, тетушка, — ответил он, задумчиво глядя вдаль.

Прошла неделя с тех пор, как родители Майкла уехали в свое поместье. Майкл почти все время проводил в городе и возвращался лишь поздно вечером, а иногда и ночью. Они всегда спали вместе, и Мэллори стоило большого труда не рассказать ему о ребенке. Но пока она решила молчать.

Сегодня, как всегда, Мэллори пребывала в одиночестве. Стоя у окна, выходящего на улицу, она следила взглядом за проезжавшими каретами, надеясь, что одна из них подъедет к дому и из нее выйдет Майкл. Но, увы…

Поужинав, Мэллори пошла в библиотеку, перелистала несколько книг и отправилась спать, размышляя о своей одинокой жизни. И все же это было не то безысходное одиночество, от которого она страдала в Каире в доме родного отца.

Мэллори уже переоделась на ночь, как вдруг испытала странное чувство. Сначала она подумала, что ей показалось, но нет — внутри ее что-то шевельнулось.

Ребенок! Это шевелился ее ребенок!

В радостном возбуждении она накинула старый голубой халат и пошла в кабинет, который ей отдал Майкл. Сев за стол, она взяла перо, собираясь написать письмо кузине Фиби. Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью.

Письмо было почти закончено, когда через раскрытую дверь до Мэллори донеслись голоса. «Наверное, приехал Майкл и разговаривает со слугами, — подумала она, сбегая вниз по лестнице. — Как хорошо, что сегодня он вернулся не слишком поздно и можно его наконец обрадовать!»

Голоса слышались из гостиной — Майкл разговаривал с дворецким.

В халате, с распущенными волосами, Мэллори буквально влетела в гостиную.

— Майкл, — крикнула она, — произошло… — И застыла на месте.

На диване сидел ее муж рядом с женщиной невиданной красоты. В комнате были еще люди, но она как завороженная смотрела на мужа.

— Майкл, — проговорила леди Саманта, смерив Мэллори презрительным взглядом, — что это за женщина? Она явно не служанка, иначе не обращалась бы к вам столь фамильярно. И что на ней за платье? Такое носили лет десять назад. Если это ваша милашка, то долгое пребывание в пустыне не лучшим образом повлияло на ваш вкус!

У Мэллори дрожали губы, но она гордо подняла голову, бросив на леди Саманту испепеляющий взгляд. Ее унизили, и она этого не потерпит.

— А вы кто такая? — спросила она угрожающе.

— Майкл, — сказала леди Саманта, скривив губы, — надеюсь, вы не позволите, чтобы ко мне обращались подобным образом?

Поднявшись с дивана и слегка пошатываясь, Майкл подошел к Мэллори.

— Признаюсь, я выпил лишнего, но все не так, как ты думаешь, Мэллори! Мы с друзьями сидели в клубе, и вдруг слуга сказал, что на улице в карете сидят дамы и просят нас спуститься.

Мэллори с тем же выражением негодования спокойно произнесла:

— И ты привез их сюда…

— Но это мои друзья.

— Ты не сказал своим друзьям о моем существовании?

В ее голосе не было осуждения, только скрытая боль.

— С какой стати он должен был говорить? — вмешалась леди Саманта. — С такими женщинами, как вы, не знакомят людей нашего круга.

Саманта попыталась положить руку ему на плечо, но он отшатнулся.

— Не будем объясняться при посторонних, Майкл. Я буду в своей комнате.

И Мэллори вышла, не взглянув на гостей.

— Откуда у вас эта красавица, Майкл? — вскочил с кресла лорд Грассом. — Если она вам не нужна, я беру ее! Где вы прятали ее все это время?

Однако, встретившись глазами с Майклом, он попятился и шлепнулся на свое место.

Майкл с отвращением смотрел на этих людей, которых считал когда-то своими друзьями. Отныне у него с ними нет ничего общего. Как он ни пытался вернуться к прежней жизни, ничего не получилось. Значит, так тому и быть!

— Вон из моего дома! Все! Вы даже не в состоянии разобрать, когда с вами говорит настоящая леди. Ни один из вас не стоит ее мизинца! Мэллори — моя жена.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Наконец леди Саманта не выдержала:

— Жена? Но мне никто не говорил, что вы женаты.

— Я должен был сказать вам об этом, Саманта. Но не хотел. Она не такая, как мы, черствые и циничные. Вы оскорбили ее, Саманта, а я оказался трусом и промолчал.

— Майкл, а как же я? Ведь вы дали мне понять, что мы поженимся. Я ждала вас! И что же теперь? — вскричала леди Саманта.

Все еще не протрезвев до конца, Майкл покачал головой. Теперь он видел перед собой лишь жесткий взгляд Мэллори.

— Скажу, что надо было прислушаться к словам старой цыганки. Все, что она предсказала, сбылось. Так что приношу свои извинения.

Он подозвал дворецкого и внятно произнес:

— Вывести всех вон из дома.

Мэллори вызвала горничную и велела принести с чердака свой старый чемодан. Во взгляде горничной читалась жалость, от которой было не менее больно, чем от оскорблений леди Саманты.

— Приготовьте карету, и пусть кто-нибудь придет за моим чемоданом. Я уезжаю.

— Слушаюсь, миледи. — Горничная вышла, и Мэллори закрыла лицо руками, чтобы не разрыдаться.

Она даже не взглянула на Майкла, вошедшего в комнату в тот самый момент, когда она торопливо заталкивала вещи в чемодан.

— Ты не уедешь! — сказал он, прислонившись к двери.

Она не сразу ответила, печально глядя на него.

— Я все равно уеду, Майкл. Я пыталась не мешать тебе, не нарушать твой привычный образ жизни, думала, тебе надо время, чтобы привыкнуть ко мне. Но я не знала, что ты способен на хладнокровную жестокость. Сегодня ты унизил меня.

И себя тоже.

— Все совсем не так. Я же сказал тебе, что выпил лишнего в клубе.

— Желаю тебе тяжелого похмелья. Он опустился на кровать. В голове наконец прояснилось.

— Я тебя не пущу!

— Мне очень жаль, но это тебе не удастся.

— Мэллори, прошу тебя, не уходи!

— Ты хочешь, чтобы я осталась и твои друзья издевались надо мной? Чтобы я стала мишенью для их плоских шуток? Ты плохо меня знаешь. У меня никогда не было настоящего дома, и я надеялась, вернее, мечтала, что мы вместе создадим свой очаг. Но сегодня я поняла, что моя мечта неосуществима.

Майкл попытался обнять жену.

— Я очень виноват, но, поверь, я не хотел причинить тебе боль. Все произошло случайно.

— Верю. Но ты предпочитаешь проводить время с друзьями в клубе, а не со мной.

— Я пытался вернуться к прежнему образу жизни, но оказалось, что это невозможно. Я стал другим, а мои друзья не изменились. Теперь у меня нет с ними ничего общего.