— Ну что это такое? — мягко спросил он. — Это неприлично — плакать на балу. — Он наклонился и заглянул ей в лицо. При виде слез, дрожавших на ресницах, его глаза наполнились раскаянием. — Я открою вам один секрет, мисс Лейден. — Она сморгнула слезы и вопросительно взглянула на него. — Если я чувствую себя в опасности от того, что могу влюбиться, я становлюсь очень жестоким. Я говорю совершенно ужасные вещи. Обо мне даже ходят слухи, что своими глупыми шутками я заставляю девушек плакать прямо во время, бала.

— Какая ужасная привычка, — прошептала Беатрис.

— Но я буду с ней бороться, — сказал он, склонив голову. — Я прощен?

Беатрис нахмурилась.

— Вы признаетесь, что почти влюблены в меня?

— Боюсь, что мне придется в этом признаться.

Она царственным жестом кивнула головой.

— В таком случае я вас прощаю.

У Энн затряслись руки, когда она начала читать колонку сплетен в «Саунтерингз».

— Этого не может быть, — прошептала она. — О Господи, этого не может быть!

Беатрис оторвалась от своего чая.

— Господи, Энн, что случилось?

Дрожащим голосом Энн прочитала: «Мисс Ф., красотка, недавно вновь принятая в ньюпортское общество, опять попала в скандальную историю, в одиночестве совершив поездку в расположенный на острове дом мистера О.».

Беатрис остолбенела, а потом бросила виноватый взгляд на свою мать, которая входила в столовую с видом сердитой школьной наставницы. Она держала в руке экземпляр газеты, скрученный так сильно, что он напоминал розгу.

— Что это такое? — спросила она очень сердитым голосом.

Энн буквально упала на диван.

— Я не думала, что кто-нибудь узнает. Это была часть нашего плана. Вы понимаете? Генри был. Там и…

— Я не могу одобрить такое поведение, — прервала ее Хелен. — Вы — гостья в этом доме, мисс Фостер, и ваши поступки отражаются на всех нас. — Она взмахнула рукой со скандальным листком в сторону Беатрис и сказала: — А ты не должна была позволять ей совершать подобные глупости.

Беатрис опустила голову, даже не пытаясь возражать.

— Я не знаю, что можно сделать, чтобы нейтрализовать эти сплетни, — сказала Хелен, в отчаянии бросив газету на журнальный столик.

Энн встала, прижимая руки к груди.

— Я так сожалею, миссис Лейден, — пролепетала она. — Я никогда не посмела бы поступить так, если бы думала, что это может получить огласку. — Она покачала головой. — Этот ужасный полковник и его газета. Я даже представить не могу, кто бы мог рассказать ему. Я была очень осторожна.

— Да неужели? — воскликнула Хелен. И Энн поняла, что миссис Лейден на самом деле очень сердится. — Ты же знаешь, что у полковника везде шпионы. Ах, Энн, ты в центре всех сплетен в этом сезоне! Я не понимаю, как ты могла поступить так безрассудно, когда тебя только что вновь начали принимать в обществе.

Энн закрыла глаза и простонала:

— Моряк, который отвез меня в «Морской Утес». Должно быть, это он рассказал кому-нибудь. Он казался таким хорошим человеком.

— Деньги, моя дорогая, могут быть очень убедительным аргументом. Если бы мы только знали о твоей поездке, мы бы могли заплатить полковнику, чтобы он не упоминал о ней. — Хелен остановилась перед Энн и Беатрис, постукивая пальчиком по подбородку. — Есть только один способ спасти тебя.

Энн уставилась на Хелен с надеждой.

— Ты должна убедить Генри жениться на тебе.

Энн с трудом сдержала смех. Все же ей удалось сохранить серьезное выражение на лице.

— Мне придется приложить много усилий, — нахмурившись, сказала она.

— Другого способа нет.

Энн по непонятной для себя причине решила скрыть, что Генри уже сделал ей предложение.

— Я же не невинная девушка. Я разведенная женщина. У меня есть теперь некоторая свобода действий. Я думаю, что общество простит меня.

Хелен сделала большие глаза.

— Даже разведенная женщина не может поехать к мужчине одна. Генри гораздо более благородный человек, чем ты думаешь. Он женится на тебе.

— Я знаю. Он уже дважды делал мне предложение.

— Что? — спросили в унисон мать и дочь.

— Вчера вечером на балу. И в «Морском Утесе» тоже.

Беатрис смотрела на нее во все глаза.

— Энн!

— Я не могла рассказать тебе все, Беа. Я боялась, что ты будешь уговаривать меня отказать ему.

— Так вы уже помолвлены? — Хелен облегчен вздохнула. — Ну, тогда это решает все проблемы, хотя все еще сержусь на тебя за то, что ты учинила так скандал. Даже помолвка не закроет рты всем этим сплетникам.

— Я еще не дала своего согласия, — прикусила губу Энн.

— Ты должна согласиться, — безапелляционно заявила Хелен.

— Ни в коем случае не соглашайся! — воскликнула Беатрис.

Хелен неодобрительно посмотрела на свою дочь.

— Беатрис, достаточно. Ты считаешь Генри Оуэна дьяволом. А он вовсе не дьявол. Совершенно очевидно, что он любит Энн. Каждому, кто видел их на вчерашнем балу, это было ясно.

Беатрис молчала, но было понятно, что она не сдалась. Даже Энн задумалась о том, что ей тяжело будет выйти замуж за человека, которого так открыто ненавидит ее лучшая подруга.

— Я думаю, что согласилась бы выйти за него замуж независимо от того, что написано в этой газете, — сказала Энн, — это просто заставляет меня дать Генри ответ скорее, чем мне бы хотелось.

Беатрис вскочила и подбежала к Энн.

— Ты вовсе не обязана выходить за него! Он был так жесток с тобой.

— Я знаю это. — Лицо Энн приобрело суровое выражение. — Но я также знаю, какой он теперь. Я люблю его, Беа. Разве ты не можешь этого понять?

— Я могу это понять, — Беатрис закрыла глаза. — Вот только ты не знаешь… — она заставила себя умолкнуть.

— Чего я не знаю?

— Ты не знаешь его достаточно хорошо, — пробормотала Беатрис.

Энн рассмеялась.

— Я знаю Генри, его плюсы и минусы. Прежде я любила его, потому, что он казался мне воплощенным совершенством. Теперь я люблю его, несмотря на его недостатки.

— Да, но любит ли он тебя, несмотря на твои недостатки?

Последние слова Беатрис не давали Энн покоя. Будет ли Генри любить ее, если она превратиться в ту уродливую толстуху, которой когда-то уже была? Она не знала ответа и боялась спросить у него об этом. Она надеялась, что Генри привлекает не только ее хорошенькое личико.

Если это так, то почему он не полюбил ее два года тому назад?

Энн смотрела на свое отражение в зеркале. Разве я не такая же, как прежде? Она закрыла глаза и вспомнила ту застенчивую тихую полную девушку, безответно влюбленную в одного из самых красивых мужчин Ньюпорта. Теперь же она стала красивой, «красоткой из Ньюпорта», согласно определению полковника. И все благодаря потере нескольких килограммов веса?

— Нет, — сказала она своему отражению. За два года, прошедшие после ее замужества, Энн потеряла большую часть себя. Из неуклюжей девушки она превратилась в женщину, способную войти в клетку к тиграм и сделать вид, будто она их не боится. Энн улыбнулась своему отражению и подумала, что стала такой, какой мечтала — уверенной в том, что Генри любит ее со всеми ее достоинствами и недостатками.

— Мисс Фостер, — окликнула ее горничная, — приехала миссис Фостер.

Отражение в зеркале сморщилось.

— Моя мать приехала?

— Да, приехала, и ты должна объяснить мне это, — сказала Франсин, размахивая экземпляром ненавистного бульварного листка. — Неужели ты навлекла недостаточно позора на нашу семью? Мне пришлось надеть густую вуаль, чтобы выйти из дому. Какой позор! Но я все же должна исполнить материнский долг.

Франсин Фостер была вся в черном, как в глубоком трауре, и выглядела совершенно измученной. Энн почувствовала себя виноватой. Ее мать никогда не любила путешествовать и то, что она появилась в Ньюпорте всего два дня спустя после выхода «Саунтерингз», само по себе было почти подвигом. Энн не видела свою мать более полугода. Франсин навестила Энн в ее городском доме по требованию своего мужа, отца Энн, который, к удивлению, был единственным в семье, кто замолвил словечко в ее защиту.