В городе в те годы насчитывалось несколько десятков тысяч жителей, и поэтому решить данную задачу в о дин-два дня было невозможно. Нужно было прежде всего ознакомиться с жалобами, поступавшими в милицию, прокуратуру, в редакцию местной газеты. Затем следовало проверить записи в журналах и в историях болезней, сделанные в больницах, амбулаториях и аптеках, куда могли обращаться за помощью люди в случаях травм, повреждений и ножевых ранений. Следовало, наконец, изучить все уголовные дела подобного рода как в судах, так и в органах прокуратуры, включая приостановленные и прекращенные дела. Хотя группа работников московского уголовного розыска была большая, но и объем работы был также не малым, поэтому трудиться приходилось утром, днем, вечером, а нередко и ночью. Каждый день участники группы поздним вечером проводили оперативные совещания, на которых знакомили друг друга с итогами проделанной за день работы.

Избранный метод оказался единственно правильным. В архивах были обнаружены дела о четырех дерзких вооруженных нападениях, совершенных в ночь на 2 декабря, т. е. всего за 10 дней до убийства Прониной. Некоему Салазкину были нанесены ножевые ранения, аналогичные тем, что и Прониной, т. е. причиненные узким, колющим оружием с острыми краями. Становилось ясно, что в Мелекессе действует преступная банда. Ключ же к ее разоблачению дало изучение архивного дела об убийстве некоего Малова. Мелекесскими шерлокхолмсами онр было прекращено «за нерозыском виновного», хотя для его розыска в деле имелись достаточные данные. В нем оказался смятый листок бумаги, на котором анонимный автор сообщал о том, что Малова убил некий Розов, приревновавший его к Лизке Косой. Соучастником же убийства был «дружок» "Розова Федотов.

Выяснилось, что удары Малову, как и Прониной, были нанесены оружием, имеющим острые края и способным оставлять очень глубокие раны. Система поиска с помощью modus operandi оправдывала себя, выявляла «почерк» преступников. Необходимо было быстро и точно проверить, насколько анонимное письмо отвечает действительности. Легко сказать быстро! Нужно было — для того чтобы уверенно двигаться вперед — разыскать в Мелекессе Лизку Косую. Своего рода удачей явилось то, что ее нашли сравнительно быстро. Уже сама кличка говорила о личности Лизки. Но Лизка Косая, ни мало не смущаясь, пыталась отрицать само знакомство как с Маловым, так и с его убийцами. И все же после долгого запирательства призналась; что Малова она знала близко, что к нему ее действительно ревновал другой ее знакомый — Розов, человек очень лютый, никогда не расстававшийся с ножом^ Розов не раз грозил Малову «пришить» его, если тот не перестанет ходить к Лизке. Рассказала Косая и о дружках Розова — Федотове и Ещеркине.

После допроса Косой сразу же был произведен обыск, вначале у Федотова. Он принес результаты: на принадлежащей Федотову верхней одежде, обуви и шапке судебно-медицинский эксперт И. А. Челядко обнаружил следы крови человека. Несмотря на эти улики, Федотов отрицал какое-либо отношение к убийству Прониной. Тогда было решено применить другой тактический прием: показать ему место совершения преступления. Когда Федотова доставили ночью на Больничную улицу, он стал просить скорее увести его и обещал рассказать все, ему известное. Его рассказ позволил восстановить в подробностях сцену убийства. Федотов назвал своих соучастников: Розова и Ещеркина, описал, как они втроем выследили недалеко от вокзала двух женщин и одну из них убили, а другая убежала. С чемоданом, похищенным у убитой, они скрылись на кладбище, где попытались узнать, что им досталось, но вскрыть чемодан не удалось и они отнесли его в дом Розова. На прямой вопрос — вы убили Пронину? — Федотов заявил: нет, ее убил Розов.

О том, что убитой оказалась делегатка VIII Чрезвычайного съезда Советов, они узнали утром, на следующий день. Это заставило их принять меры предосторожности и сжечь чемодан в печке в доме Розова. Предварительно с чемодана были сняты металлические части. Их Розов куда-то выбросил или спрятал.

Подробно рассказал Федотов и о том, как они втроем ходили в Дом Советов, где стоял гроб с телом убитой, как участвовали в похоронной процессии, которая, по его словам, была «печально-торжественная».

За домом Розова уже было установлено наблюдение. Обыск в нем производился сразу же после допроса Федотова. JI. Р. Шейнин, рассказывая о расследовании убийства М. В. Прониной, приводит такие подробности этого обыска и ареста: «Когда мы ночью пришли в дом Розова, он спал на полатях. Разбуженный и недовольный, он потребовал предъявления ордера на арест, долго и придирчиво рассматривал ордер и затем, почесываясь, справился, имеется ли санкция прокурора на его задержание... Розов вел себя нагло и уверенно. Он категорически отрицал свою причастность к убийству, требуя предъявления доказательств».

Доказательства были предъявлены. При обыске в доме нашли кортик, а под крыльцом дома в куче мусора были спрятаны металлические замки и застежки от чемодана Прониной. На квартире сестры Розова Гулдевой обнаружили вещи, которые Пронина привезла из Москвы в подарок своим детям.

Но круг этих доказательств замкнулся на очных ставках с Федотовым и Ещеркиным, провести которые потребовал Розов, Но и на очной ставке с Федотовым Розов продолжал держаться нагло и злобно, называя убийцей Федотова, якобы перекладывающего свою вину на него. Лишь после того, как показания Федотова подтвердил на очной ставке Ещеркин, Розов понял, что уйти от ответственности уже нельзя, ©н признал себя виновным в убийстве Прониной и других преступлениях, совершенных бандой. Федотов и Ещеркин показали, что главарь их банды Розов любил говорить о себе: «Ночью я — хозяин в городе, я — царь Мелекесса».

С 17 по 20 января 1937 года в Мелекессе проходил судебный процесс «Царь Мелекесса». Розов, Федоров и Ещеркина были приговорены к высшей мере наказания.

(И. Ф. Крылов. Были и легенды криминалистики. — Л., 1987)

26 июля 1975 года Ласлоне Бернштейн заявила сельскому участковому милиционеру, что ее муж и трехлетняя дочь Агнеш стали жертвами жестокого преступления. Трудно было понять слова плачущей женщины; единственное, что можно было уяснить: ночь она провела у своей матери и утром за ней пришел сосед и сообщил тревожную весть. Он слышал из их дома крики. Дочь обнаружили мертвой на кровати с ножевой раной в области сердца, а муж без сознания лежал на полу.

В таких случаях — прежде всего спасение жизни. Скорая помощь доставила Бернштейна в больницу в бессознательном состоянии.

Раненый был не в состоянии давать показания, а место происшествия после отправки пострадавшего в больницу существенно изменилось. В таких случаях следователям работать очень сложно.

Прежде всего необходимо было мысленно представить событие, возможные способы совершения преступления, т. е. то, что в криминалистике называется версиями. В данном случае были выдвинуты три основные версии:

1) Ласло Бернштейн и Агнеш стали жертвами ограбления и мести;

2) от Ласло Бернштейна и Агнеш хотела освободиться жена или любовник жены;

3) Ласло Бернштейн убил свою дочь и затем пытался покончить жизнь самоубийством.

За первую версию почти ничто не говорило. Из домашних вещей ничего не пропало, никто не видел, чтобы кто-то чужой входил или выходил из дому, не были обнаружены и указывающие на это следы. Никто не таил обиду на Бернштейна.

Первоначальные данные как будто говорили за вторую версию. У Ласлоне был новый ухажер, и отношения между супругами сильно ухудшились. Как раз накануне они договорились о разводе, в разговоре принимал участие и ее новый знакомый. Дальнейшая проверка данных подтвердила полное алиби как жены Бернштейна, так и ее любовника.

Таким образом, осталась только третья версия. Против нее было то обстоятельство, что Бернштейн очень любил свою дочь. Соседи слышали счастливый смех дочери в тот злополучный вечер, когда она играла со своим отцом.