Ванновски хотя и не освободил Ленца из-под стражи, но уже готовился к розыску другого преступника.

Колоссальные по масштабам поиски закончились совершенно безрезультатно. Это впервые натолкнуло Вена на мысль: может быть, Люси Берлин вообще не покидала дома, ее затащили в чужую квартиру, в подвал или на чердак того же здания, убили, и лишь позднее убийца отнес ее к Шпрее и бросил в реку.

Так как из-за пребывания в тюрьме сама Иоганна Либе-трут не могла участвовать в убийстве Люси Берлин, то Ванновски приказал собрать сведения о Бергере. Речь шла лишь о мерах предосторожности, о шаге в неизвестность. Против Бергера не было очевидных улик. Если на Аккерштрассе он оказался в роли жениха, то трудно было себе представить, чтобы он мог убить Люси Берлин. Но уже через несколько часов, вечером 14 июня, Ванновски ожидал сюрприз, который заставил повести дальнейшее расследование в том направлении, которое предлагал Вен.

Полицейские Балл и Оготцек доложили: Теодор Берrep — не гость, а, скорее, сожитель Иоганны Либетрут, с тех пор как он полгода тому назад выехал из квартиры на Бернауэрштрассе, он проживает в доме № 130 по Аккерштрассе вместе с Иоганной Либетрут. Указанный в его документах адрес является ничем другим, как маскировкой. Лишь ради формы он снял у какого-то портного комнату, в которой на самом деле проживал другой человек. Его заявление о том, что он торгует подержанными вещами, тоже, по всей очевидности, маскировка. Лишь изредка он появлялся в пивнушках и закусочных с различным барахлом, но заработать себе на жизнь этим невозможно. Подобные трюки имели большое распространение среди сутенеров, и Ванновски нисколько не сомневался в том, что Бергер живет за счет Иоганны Либетрут и что ему удалось провести полицию.

Однако сутенер — это еще не убийца, к тому же в понедельник, 13 июня, Бергер действительно подал заявление о своей женитьбе на Иогднне Либетрут. Среди собранных Баллом материалов имелся, однако, протокол допроса семидесятипятилетнего отца Иоганны Либетрут, токаря по профессии, который проживал недалеко от дочери. Из протокола следовало, что Иоганна Либетрут родилась в 1872 году и еще четырнадцатилетней девочкой была совращена Бергером, сыном щеточника из Кведлинбурга. Когда Иоганне исполнилось шестнадцать лет, Бергер взял ее к себе в комнату на Тикштрассе, «послал на панель» и заявил старому Либетруту: «Я не стану больше работать. Ваша дочь прокормит меня». Они живут вместе уже восемнадцать лет. Она зарабатывала деньги, он пил, играл и сводничал не только в Берлине, но и в Гамбурге, Дюссельдорфе и других городах. Старик охарактеризовал свою дочь как ленивую, чувственную, несамодеятельную и глупую женщину, которая все эти восемнадцать лет надеялась, что Бергер на ней женится.

Когда Балл сообщил старику о предстоящей в скором времени женитьбе Бергера на Иоганне Либетрут, тот возразил: «Значит, произошло что-то сверхъестественное, так как Бергер уже восемнадцать лет всеми средствами избегал этой женитьбы».

19 июня, во второй половине дня, когда к нему привели еще одну свидетельницу по имени Гертруда Ремер, Ванновски решил приступить к активным действиям. Гертруда Ремер утверждала, что рано утром 11 июня, т. е. в день обнаружения тела Люси Берлин в водах Шпрее, она видела у Рейхстага на берегу реки мужчину, который нес большой четырехугольный пакет и вел на поводке черную собаку. Данное ею описание внешности мужчины совпадало с внешностью Бергера, а описание собаки напоминало его собаку. Может быть, она видела Бергера, когда он нес часть трупа Люси Берлин к Шпрее и вел собаку, чтобы создалось впечатление, будто он вывел ее на прогулку? Теперь Ванновски, не теряя больше времени, приказал Шуцману Блюмэ арестовать Бергера и Иоганну Либетрут и доставить их на Александерплатц.

Это совпало по времени с сообщением о том, что трое четырнадцатилетних мальчиков видели плывущий по Шарлоттенбургскому каналу большой пучок волос. Вблизи Иоганнисштифта, который тогда еще находился южнее озера Плетцензее, лодочники вытащили волосы из воды. Они обнаружили детскую головку и привязанные к ней крест-накрест две руки, к которым прилипли остатки красной шерстяной ткани и какой-то газеты. Это были голова и руки Люси Берлин.

Бергер, которому еще не было и тридцати пяти лет, но который выглядел на все сорок пять, производил противоречивое впечатление. То он был возмущен и играл роль порядочного, простодушного человека, то был самоуверенным, то покорным, льстивым, кичащимся своей честностью и беззаветной любовью к детям. Но за пять часов допроса он ни на йоту не отступил от данных им раз показаний относительно своих дел и местонахождения в период с 8 по 11 июня.

Его показания гласили: 8 июня он проводил Иоганну Либетрут в тюрьму и на обратном пути на улице Ун-тер-ден-Линден встретил знакомого, «мулата Альберта». На Фридрихшрассе им повстречалась одна «арти-сточка», и Бергер предоставил квартиру Иоганны Либетрут временно, для свидания, в распоряжение «мулата Альберта». Затем он пришел в ресторан «Цур голь-денен Ку», где и провел ночь, а рано утром после драки отправился наконец домой. В половине двенадцатого к нему заходила сестра, которая приготовила для него завтрак: картошку с селедкой. Четверть второго сестра ушла, а он завалился спать и проспал, как утверждает, до самого вечера. Вечером, прогуливая собаку, он встретил на Брунненштрассе какую-то девчонку, с которой и провел ночь в квартире Либетрут. Утром девчонка ушла неизвестно куда. Имя ее Бергер вспомнить не мог, а внешность — лишь в общих чертах. Почти весь день 10 июня он проспал и только во второй половине дня узнал, что исчезла Люси Берлин. Немного погуляв, Бергер снова завалился спать и проснулся утром 11 июня, когда из тюрьмы возвратилась домой Иоганна Либетрут. И лишь от нее якобы он узнал, что найден труп Люси Берлин.

Вечером, в 23 часа, Вен рассказал о результатах допроса Иоганны Либетрут, который проводился параллельно с допросом Бергера. Вену тоже пришлось потрудиться много часов, чтобы заставить допрашиваемую заговорить. Она долго и упорно молчала, Пока он не понял, чем она, собственно, руководствовалась. Все выяснилось, когда Либетрут стала жаловаться, что вмешательство полиции и арест разрушили все надежды, связанные с женитьбой на ней Бергера.

Так или иначе в конце концов она сообщила следующее: утром 11 июня, возвратившись домой из тюрьмы, она застала Бергера спящим на кровати в своей спальне. По дороге домой, на лестнице, она уже узнала, что произошло с Люси Берлин. Бергер сразу же сказал, что убийцей нужно считать Ленца, и она с ним согласилась. Но вскоре с разговора о Люси они перешли на другие темы и стали спорить. Она призналась, что очень ревнива. Заметив, что некоторые вещи в ее квартире лежат не на своем месте, она заподозрила пребывание другой женщины в ее отсутствие. Тогда Бергер сознался, что предоставлял ее квартиру в распоряжение «мулата Альберта» и его «артисточки». После этого они помирились.

Однако, убирая квартиру после обеда, она открыла стоявшую под ее кроватью большую бельевую корзину и обнаружила пропажу второй корзины поменьше, которая там хранилась. Это была детская дорожная корзина. У нее зародились новые подозрения, и она опять стала упрекать Бергера в неверности. Она наседала на него, пока он не сознался, что 9 июня приводил в квартиру женщину, но так как у него не было денег, то в качестве вознаграждения он подарил ей дорожную корзину. Иоганна Либетрут вошла в такой раж, что стала кричать. Тогда Бергер закрыл окно и сказал, чтобы она прекратила причитания из-за корзины. Он обнял ее и вдруг заявил: «Знаешь, Ханнхен, как хорошо, что ты уже вернулась. Я все обдумал. Я хочу на тебе жениться». Она «страшно изумилась».

Теперь появилась новая отправная точка: дорожная корзинка. Почему Бергер заговорил о своей любви и готовности жениться именно в тот момент, когда спор разгорелся из-за корзинки? Почему он испугался, что скандал по поводу исчезнувшей корзинки может вызвать в отношении него подозрение? Не убийца ли он на самом деле? Не заманил ли он ребенка, проходившего по лестнице, под каким-либо предлогом в квартиру? Может быть, он изнасиловал Люси Берлин, задушил, а затем, чтобы скрыть следы преступления, расчленил и, наконец, — здесь вставал решающий вопрос — части тела ребенка упаковал в дорожную корзину и ночью или на рассвете отнес к Шпрее? Не поэтому ли он согласился даже жениться на Иоганне Либетрут, лишь бы избежать дальнейших споров о корзине?