— А ну, пошел — впереди меня! — Он повысил голос, отдавая команду людям, стоявшим на берегу: — Эй, Проже, быстрее! Бери лодку и заводи мотор! Мы должны спасти этого аборигена; а двое пусть идут сюда, ко мне на помощь.

Через несколько секунд подошло двое. Корлисс узнал Дентона и человека, которого звали Тарейтон, — тупоносого и тупоголового американца. Корлисс резко произнес:

— Доставьте этого типа в барак и охраняйте его, пока я не вернусь. Дентон, держи мой пистолет!

Он бросил оружие крепкому коротышке англичанину и побежал, но успел расслышать, как Дентон резким голосом приказал:

— А ну, пошевеливайся!

Когда Корлисс запрыгнул на борт лодки, двигатель уже работал, и направляемая умелыми руками Проже лодка в ту же секунду отчалила от причала. Запыхавшийся Корлисс присел возле Проже, стоявшего у штурвала. Мощный голландец повернул к нему свое смуглое суровое лицо.

— Мы просто идиоты, что рискуем налететь в такой темноте на скалы!

Корлисс веско возразил ему:

— Мы должны спасти жизнь этому аборигену, защитить его от твари, что атакует его… и узнать, почему он так панически боится Джоунса. Поверь мне, Проже, это самое важное для нас в данный момент.

Еще не совсем стемнело. Черные воды впереди лодки освещал мощный прожектор. Корлисс напряженно смотрел, как лодка начала на убийственно медленной скорости лавировать вдоль линии скал, окружавшей котловину глубокой воды с единственным выходом в большую, более глубокую часть лагуны, где уже нельзя было разглядеть аборигена — стало слишком темно из-за черных грозных туч, выплывших из-за горизонта и вздымавшихся, словно чудовищные волны в ночном небе.

Неожиданно раздался леденящий душу скрежет! Лодка закачалась, и Корлисса швырнуло на несколько футов. Ошеломленный, он вытянул руку и, вцепившись в корму, подтянулся. Лодка по-прежнему оставалась круто наклоненной, двигатель хрипел на полных оборотах, а потом — непонятно каким образом — они вновь поплыли дальше.

Корлисс с трудом выдохнул:

— Мы напоролись на скалу!

Он ожидал, что сейчас в лодку хлынет вода и их утянет в черные глубины. И тут он услышал громкий голос Проже, полный удивления и тревоги:

— Это вовсе не скала. Мы уже более минуты, как покинули мелководье. На несколько секунд мне даже показалось, что мы налетели на каноэ туземца, но в таком случае я бы сначала заметил его!

Корлисс расслабился и тут последовал новый удар, и его с силой швырнуло на борт. Он отчаянно, на ощупь пытался за что-нибудь ухватиться, а затем смутно увидел, что лодка накреняется под опасным углом. С криком он, ухватившись за что-то, бросил свое тело в противоположную сторону, отчаянно пытаясь выровнять лодку. Но одному ему было не справиться. Поняв это, он поблагодарил своих богов за то, что, повинуясь собственному внутреннему опыту, выбрал в свою команду охотников на акул несгибаемых быстро соображающих людей — людей, которые, подобно ему, не раз смотрели в лицо смертельной опасности и ими не нужно было руководить и указывать, что делать в случае непредвиденной опасности. Они тоже все как один бросились к тому же борту, что и он, отчаянно пытаясь уравновесить лодку.

И лодка выпрямилась и поплыла вперед.

— Убавить скорость! — хрипло крикнул Корлисс. — И направьте луч прожектора на воду. Мы должны увидеть, где мы.

Кто-то произвел необходимые манипуляции с прожектором, и луч осветил лагуну. Сверкнув, он отразился от поверхности воды таким ослепительным блеском, что на мгновение Корлисс ослеп. А потом…

Потом он содрогнулся. Никогда до конца жизни ему не забыть этот ужас, леденящий душу ужас, который охватил его при виде кошмарных силуэтов, которые разворачивались и извивались, кружились и сверкали в призрачном свете прожектора.

Казалось, вода буквально кишела акулами. Массивные кружащиеся и извивающиеся тела, блестящие трехугольные плавники. Сотни длинных, зловещих, похожих на торпеды фигур. Тысячи!

Глядя расширенными глазами, он понял, что где-то там находится разорванное на куски тело аборигена. Натолкнувшись на гигантскую рыбу, лодка закачалась, словно человек, у которого закружилась голова. Корлисс увидел, как голландец молниеносно повернул штурвал, и лодка, тоже сделав поворот, выпрямилась.

— Назад! — загремел голос Корлисса. — Назад, если вам дорога жизнь! Курс на берег! Вытащить лодку из воды на песок! Они хотят нас перевернуть!

Вода кружилась и бурлила; двигатель урчал на полных оборотах; лодка содрогалась и визжала каждой своей тонкой и крепкой доской, а над головой в далеком небе враждебно вздымались черные тучи. Первый порыв ветра налетел на них, словно удар молота. Их окатило водой, когда они лихорадочно вытаскивали лодку на песок. Корлисс крикнул:

— Быстрее! Быстрее собрать снаряжение и бегом в барак. Мы оставили Дентона и Тарейтона наедине с этим дьявольским чудовищем! У них нет и шанса, поскольку они не знают, что им противостоит.

Густая завеса дождя ударила его по лицу и телу, едва не свалив его с ног на землю. Он повернулся спиной к дождю и ветру, которые безжалостно хлестали спины бежавших охотников за акулами, растянувшихся длинной цепочкой, отчаянно пытавшихся спастись от разбушевавшейся стихии.

…Завывание ветра снаружи доносилось до чудовища. Его, с одеревеневшими мышцами и напряженными до предела нервами, закрыли в бараке. Для его обостренных чувств, занятых одной мыслью о побеге, это смутно различимое пространство, заполненное деревянными койками, казалось каким-то нереальным фантастическим миром. Жуткие желтые тени метались по стенам, когда свет от ламп, свисавших с потолка, то усиливался, то ослабевал в безумствующем потоке воздуха, проникавшем сквозь щели в стенах грубо сколоченного барака.

И тут начался дождь, оглушительный грохот которого, казалось, вот-вот пробьет дыру в крыше над ними. Но она по крайней мере была сделана на совесть и не протекала. Ищущий выхода, обезумевший разум существа поразила мысль о том, что люди, вышедшие в море в эту ужасную бурю, как раз сейчас, возможно, приближаются к этой хижине — если только сумели спастись. Но оно не питало призрачной надежды, что им не удалось уйти от опасности бороздивших воды чудовищ.

Тварь и эту мысль отбросила в сторону; и снова всю необыкновенную мощь своего разума она направила на двух мужчин, преграждавших ей путь к свободе, двух мужчин, которые умрут через две минуты, пока не возвратились Корлисс и остальные.

Две минуты! Чудовище направило свой леденящий взгляд на этих людей, которые уже, наверное, в сотый раз за последние полчаса принялись обсуждать создавшееся положение.

Дентон сидел на краю своей кровати; невысокого роста толстяк выказывал нервозность: без конца раскачивал ногами, вертел телом, то и дело проводил пальцами по сверкающей поверхности револьвера, который он держал в руках. Он увидел оценивающий взгляд чудовища и замер; слова, которые слетели с его губ, только укрепили того во мнении: коротышка англичанин весьма решительно настроен.

— Да! — резко произнес Дентон. — Выражение твоих глаз говорит мне, что ты что-то задумал. Не советую начинать это! Я в этих морях уже двадцать лет, и поверь мне, я управлялся и не с такими крутыми парнями. И не нужно меня предупреждать о твоей силе — я видел, как ты разделался сегодня утром с Проже, так что я знаю, на что ты способен, помни, что этот маленький кусочек железа уравнивает наши шансы.

Он махнул револьвером со спокойной уверенностью, и чудовище напряженно подумало: «Если бы я успел принять свой истинный облик, то я бы убил его несмотря на этот пистолет, но я не смогу сделать обратное превращение и выбраться из этой хижины. Я оказался в ловушке!»

И тут оно поняло, что американец что-то начал говорить.

— То, что сказал Дентон, вдвойне относится и ко мне! Нет такой вещи, которую я когда-либо не сделал. На мой взгляд, Перратин был замечательным парнем, и мне не нравится то, как он погиб. У меня просто руки чешутся от желания, чтобы ты кинулся на нас, и мы вдвоем с Дентоном нашпиговали бы тебя свинцом. Знаешь что, Дентон, — он полуобернулся в направлении своего напарника, его карие глаза сверкали, ноздри приплюснутого носа раздувались, — а почему бы нам просто не взять его на мушку, прикончить, а потом сказать Корлиссу, что он пытался сбежать?