В 1940-м Верховный Суд наконец расширил спектр защиты Первой Поправки, в сторону религиозной критики и споров. Больше ста лет богохульники подвергались судебным преследованиям, согласно устарелым законам об антибогохульстве повсюду в Соединенных Штатах.

В деле Кэнтвелл против Коннектикута, Верховный Суд по существу аннулировал государственные и местные понятия богохульства, из-за которых много людей было заключено в тюрьму за вызов, брошенный ими доминирующей религии — Христианству. Эхо этих постановлений суда вдохновило философа Джона Стюарта Милла (1806–1873). В трактате «На Свободу» Милл описывает необходимость свободного и открытого диалога по каждой теме, включая самые священные — церковь и государство. Он утверждает, что только свободное и открытое обсуждение может обнажить истину любой сущности, не делая ее догмой. За это сочинение в 1851-м году Милл подвергался судебному преследованию, так как смел поставить под сомнение божественную власть Библии.

Несмотря на прецедент, созданный Кэнтвеллом, два года спустя, в 1942-м году, тот же самый суд отказался расширить действие поправки на «профанацию», чем бы ни являлась эта хуйня. В деле Чаплински против Нью-Хэмпшира, судья Фрэнк Мерфи решил, что профанация не попадает под действие Первой Поправки, относительно случая, когда Свидетель Иеговы — уставший стучаться в двери — возвещал публично, что вся религия — «рэкет», а потом, будучи арестованным — назвал полицейского «Богом проклятым рэкетиром» и «проклятым фашистом». Суд постановил, что эти восклицания не были частью «идейного толкования», а общественный порядок и нравственность явно перевешивают любую потенциальную выгоду от этих слов. Леонард Леви указал, что решение по делу Чаплински «нарушает пункт [Первой] поправки, возвышая религиозные верования над нерелигиозными», так как «профанация», в отличие от простой «непристойности» — взывает к имени Бога.

Теперь, в наши просвещенные времена, ни профанация, ни богохульство обычно не наказываются, а действие свободы слова расширено аж до широт Южного Парка, по крайней мере, пока никакие обсосы не протестуют. Но, несмотря на правовую защиту, теперь, по-видимому, предоставляющую необузданную свободу профанациям и богохульствам Южного Парка, мы должны спросить, есть ли какое-нибудь достоинство в самоцензуре, толерантности, доброте и смирении прежде, чем позволить Комеди Централ заниматься беспрецедентным цензурированием шоу.

Не, в самом деле. Пока никто из нас не соглашается прощать оскорбления наших сокровенных верований и, ох, не убивать друг друга из-за них. Сейчас, согласно соглашению по правам человека, обновленному усилиями Европейского Сообщества — где нет никакой Первой Поправки — там пытаются возродить старые понятия прав человека, чтобы наказать тех, кто клевещет на любую религию. Также, у них были неудавшиеся попытки ответить на датские карикатуры и другие проблемы, расширением британского устава о богохульствах, призванного защитить другие религии, отличающиеся от их официальной, государственной. Эти попытки последовали за цепью рассуждений, поставившей определенные верования вне осмеяния, вне критики и вне всяких сомнений. Есть ли право у человека иметь верования, так оцениваемые другими?

Пока Комиссия по правам человека в Европе так полагает, трудно придумать честный философский аргумент в пользу данной точки зрения. Тем не менее, в 1983 году, Комиссия приняла, основанную на ее же решении, косвенно относящемся к европейскому Соглашению по правам человека, Статью 10. Позже, случилось так, что некий Лемон издал поэму, с названием «Любовь, посмевшая сказать Его имя», которую сочли богохульной и подвергли цензуре. Лемон подал иск в европейскую Комиссию по правам человека, утверждая, что цензура нарушила его права на свободное самовыражение согласно уставу ЕС, Статья 10. Комиссия нашла, что, британский закон о богохульстве был слишком неясен, и, в случае Лемона, возможно, был слишком строг, по меркам «демократического общества». Однако, комиссия сочла, что закон действительно защищает права других и необходим в демократическом обществе. Политики решили, что у всех граждан есть право: «не быть оскорбленным в религиозных чувствах всякими публикациями». Комиссия, таким образом, постановила, что сам закон не нарушал права господина Лемона, хотя применение его, в данном случае, было чрезмерным.

Что ж, согласно американской Конституции, богохульство не может быть подвергнуто законному преследованию в судебном порядке, по крайней мере, пока. Вместо этого, волеизъявление может быть ограничено по другим, веским, соображениям. Так поступили, потому что возвышение любой специфической веры, ставящей себя выше других и вне критики, нарушает пункт Первой Поправки, так как возвышение каждой веры до определенного уровня, может вовсе прекратить всякое волеизъявление, относительно религии. То есть, можно было бы создать абсолютную защиту от критики, просто объявляя набор «религиозных» верований «нестебаемым» и предъявляя иски тем, кто смеет попрекать Вас… точно так же как саентологи. Упс! Я что, так и сказал? Давайте притворимся, что я так и сделал и пристально посмотрим на реакцию Комеди Централ на эпизоды, про Ислам/Гриффинов и «Тома Круза, застрявшего в чулане», оба из которых, транслировались через шесть месяцев один после другого в 2005-м — 2006-м годах, и оба из которых были подвергнуты жесткой цензуре.

Южный Парк за шесть эфирных месяцев дважды подложил свинью Комеди Централ: Саентология, Гриффины и Том Круз в двух эпизодах. Эпизод «Застрявшие в чулане», делает Стэна саентологом, чтобы исцелить его от предполагаемой депрессии. Стэн изучает догмы Саентологии, будучи превращенным в своего рода мессию этой религии. В не самом изящном и не особо связном стороннем сюжете, Том Круз оказывается запертым в чулане, и отказывается выйти… После того, как этот эпизод вышел в эфир, Айзек Хейс, который озвучивал Шефа, покинул шоу, из-за «нетерпимости» коллег к его религиозным верованиям. В этом эпизоде Стэн вкратце изучает основные догмы Саентологии. «Президент» Саентологов рассказывает Стэну короткую версию сюжета о Зину, основанную непосредственно на саентологических документах ОТ III (Scientology OT III document). Это сопровождается появлением на экране надписи: «МЕЖДУ ПРОЧИМ, САЕНТОЛОГИ ВО ВСЕ ЭТО ВЕРЯТ».

Вспомните, тот же самый прием использовался в серии «Все о мормонах», объяснявшем верования последователей Святой Церкви Иисуса Христа Последних Дней, когда хор пел: «дурь, дурь, дурь, дурь». Самый резкий критический отзыв о Саентологии происходит из честного желания Стэна преобразовать церковь из рентабельного предприятия в силу, несущую добро в жизни людей.

Шоу, как видно, было несколько более сдержанным к Саентологии, нежели в эпизоде «Все о мормонах» к мормонскому движению. И все же, Комеди Централ отказались повторно транслировать эпизод после премьеры 16 ноября 2005 года и намекнули, что он вновь выйдет в эфир не раньше 12 июля следующего года.

В эпизоде «Мультипликационные войны II», вышедшем в апреле 2006-го, переплелось сразу несколько пародийных сюжетов. Мнение, что Гриффины создаются ламантинами, смешивается с появлением персонажа похожего на Барта Симпсона, который разделяет ненависть Картмана к Гриффинам, эта серия вновь подставила Комеди Централ, сравнив его с вымышленной студией Fox network, которая, предположительно, подвергла цензуре появление Пророка Мохаммеда в вымышленном эпизоде Гриффинов. Эпизод был подвергнут цензуре, и сцена, показывающая Пророка (как и в «Супер Лучших Друзьях»), доставляющего «шлем с лососиной» Питеру была заменена черным экраном с текстом: «Мохаммед вручает Питеру футбольный шлем». Следующая заставка демонстрирует надпись, сделанную подчеркнуто кислым тоном: «Комеди Централ отказывается показывать образ Мохаммеда». Затем изображение возвращается, демонстрируя героев Южного Парка, говорящих, что это было не так уж плохо, не страшно или отвратно. Однако, в следующей сцене, мы видим террористического руководителя Аль Завахри, который обещает отомстить. Месть — мультипликация Аль-Каиды, показывающая различных американцев, Президента Буша и Иисуса, кладущих друг на друга каки. Конечно, тот факт, что в Комеди Централ решили не подвергать цензуре эту сцену, намного более объективно нежелательную, чем изображение Мохаммеда, доставляющего футбольный шлем Питеру из Гриффинов, никогда не озвучивался. Кроме того, Паркер и Стоун регулярно изображают Мохаммеда в Южном Парке в течение многих лет, поскольку он появляется, наряду с многочисленными другими персонажами, в скоротечной музыкальной заставке, предваряющей серию.