Суммируя эти мнения, можно повторить вслед за одним из исследователей этого вопроса, что поляки «взяли на себя роль акушерки при родах украинского национализма и няньки при его воспитании».
Миф о запорожском казачестве. Но это лишь часть правды. Немаловажную роль в формировании «украинства» сыграл миф о запорожском казачестве, которое одни «украинские историки» сравнивают со «средневековыми рыцарскими орденами», а другие полагают «носителями идеи народовластия с его началами всеобщего равенства, выборности должностей и абсолютной свободы». Оба положения ни на чем не основаны, кроме как на подложных источниках типа «Истории Русов».
Жизнь запорожского казачества никак не была похожа ни на рыцарскую, ни на крестьянскую. Казачество было порождено степью — разбойной вольницей. Важным этапом стал «реестр казаков», введенный Речью Посполитой, то есть взятие на польскую службу ограниченного числа казаков. Введение реестра сыграло большую роль в формировании казацкого «протоукраинского» самосознания.
Реестровое казачество, его старшины, в XVII столетии стремились ополячиться; но при всем своем желании они не могли стать равноправными «шляхтичами», что порождало в казачестве желание вооруженным путем добиться равноправия с польским дворянством. Участие казачьих старшин в движении Богдана Хмельницкого было направлено именно на достижение этой цели. Национально-освободительным оно было для малорусского православного мужика, который желал покончить с польским католическим и еврейским гнетом. Верхушка же казачества имела другие планы. Она желала жить в Речи Посполитой и иметь права польского дворянства — отсюда непоследовательность и даже предательство казачьих старшин во время освободительной войны середины XVII века.
Казачество было явлением сторонним для Малороссии. Казаки жили вне ее — в «диком поле». Гетманский режим в Малороссии установился вследствие войны 1648—1654 годов и перехода под московскую руку, когда московская власть укрепила своим авторитетом положение Богдана Хмельницкого. Из предводителя войска, как писал один историк, он стал правителем края. Так Малороссия была «захвачена» запорожскими казаками, и целое столетие (до разделов Польши) казачество было полновластно в этих обширных землях.
Столетие гетманского режима в Малороссии не прошло бесследно. Написанные в этот период хвалебные и столь же легендарные казацкие летописи легли затем во все последующие «Истории Украины», вышедшие из-под пера сепаратистов. Особенно выделялась среди этих «шедевров украинской историографии» упомянутая «История Русов». Она стала историко-идеологическим катехизисом сепаратистов. Автор этой «Истории» (доподлинно неизвестный) приписывает казачеству и гетманству рыцарское и княжеское происхождение, делая их главными действующими лицами малороссийской истории[51].
Так, вслед за вооруженным завоеванием Малороссии казаки и идеологически утверждались солью земли малороссийской.
С уничтожением гетманства при императрице Екатерине II казацкий сепаратизм пошел на спад. Малороссы активно включились в общерусскую имперскую жизнь.
История «украинского движения» в XIX веке. Что же в дальнейшем смогло дать жизнь украинофильскому движению, рожденному казацкими легендами и «думами»? В истории существовали и существуют движения, исходящие не из реалий жизни, но подчиненные воображению. «Не получилось бы никаких всходов, — пишет исследователь “украинства” Н.И. Ульянов, — и на почве увлечения казачьей словесностью, если бы садовник-история не совершила прививку этой отрезанной от павшего дерева ветки к растению, имевшему корни в почве XIX века. Казачья идеология привилась к древу российской революции (выделено мною. — М.С.) и только от него получила истинную жизнь. То, что самостийники называют своим национальным возрождением, было не чем иным, как революционным движением, одетым в казацкие шаровары»{312}.
Несмотря на раздел Польши, поляки остались господствовать в своих бывших землях. По разделу русские земли Польши были поделены между Российской и Австрийской империями (конец XVIII века). Российская империя получила Белоруссию и правобережную Малороссию. Австрия приобрела Галичину и Буковину к уже имевшейся у нее с XIV века Угорской Руси. С момента разделения Польши мировыми державами начинается большая политика вокруг «украинского» вопроса.
Первую прививку «украинское возрождение» получило от поэтов-декабристов, вроде К.Ф. Рылеева[52], воспевавших вольности казачества.
Его стихи о казаках пользовались не меньшей известностью в среде сепаратистов, чем поэзия Шевченко.
Появление «украинства» также было тесно связано с поляками и с их борьбой за самостоятельность Польши. Первоначально «украинство» как движение зародилось в Уманском кружке польской молодежи — ученых и поэтов, воспитанников Базилианского училища (Северин Гощинский, Богдан Залеский, Михаил Грабовский), которые считали себя «украинцами», но, как чистокровные поляки, писали все-таки по-польски. Кружок после разгрома польского восстания в 1831 году прекратил свое существование, но его идеи были подхвачены другими молодыми людьми, которые в Киеве в 1840-х годах создали тайное общество — Кирилло-Мефодиевское братство. Они бредили древними вольностями запорожского казачества и мечтали о республиканском строе для каждого славянского народа, со всеми демократическими «свободами» без исключения. Главными деятелями братства были Н.И. Гулак, Н.И. Костомаров, П.А. Кулиш (с детства находился под влиянием Грабовского) и Т.Г. Шевченко (бредил польской революционной поэзией). Братство было раскрыто русскими властями, и его деятели отбывали наказание до конца 1850-х годов, после чего их возвратили из ссылки. Некоторые из них не перестали заниматься революционной деятельностью.
Наследницей революционной деятельности «украинского движения» стала организованная в Киеве в середине 80-х годов «Громада». Главными организаторами ее были историки, приват-доценты университета: М.П. Драгоманов (русский полтавец), В.Б. Антонович (поляк) и автор «украинского» гимна (по образцу польского) «Ще не вмерла Украiна» этнограф П.П. Чубинский (русский полтавец).
Таково развитие «украинского движения» в пределах Российской империи.
На землях же, отошедших к Австрии, до 1848 года австрийское правительство признавало за галичанами их русское происхождение и национальное единство с русскими Российской империи. Но после похода русской армии 1848 года в Венгрию, при явном желании государя императора Николая Павловича обменять у Австро-Венгрии Галичину на часть Царства Польского, австрийское правительство сделало крутой поворот в отношении русских галичан. Австрийский губернатор Галиции граф Стадион в 1848 году обратил внимание Вены на опасность называть русскими галичан, после чего австрийские власти стали официально именовать русских галичан рутенами. Известны слова графа Стадиона, сказанные в том же году русской депутации: «Вы можете рассчитывать на поддержку правительства только в том случае, если захотите быть самостоятельным народом и откажетесь от национального единства с народом вне государства, именно в России, то есть если захотите быть рутенами, не русскими.
Вам не повредит, если примете новое название для того, чтобы отличаться от русских, живущих за пределами Австрии. Хотя вы примете новое название, но все-таки останетесь тем, чем вы были». Началось образование антирусской Руси. Усилилась борьба с русским литературным языком, с русскими книгами — распространение того и другого приравнивалось к государственной измене. Много русских патриотов было посажено в тюрьмы. Под покровительством венского правительства возникла «украинская» партия, расколовшая единство русских в Прикарпатье (Галиция, Буковина и Угорская Русь).
