Каждое учреждение, частное или публичное, работающее над целями мирной жизни, должно быть заранее приспособлено к тому, чтобы служить надобностям войны.

Наконец, вся страна должна быть так оборудована, чтобы в случае, если ужасный призрак вражеского нашествия станет на ее границах, она могла бы быть обращена в сплошную крепость…»^{252}

Внешние задачи России. Юрий Сергеевич Карцов. Геополитический взгляд на мир, взгляд на мир как сферу национальных интересов получил в начале XX столетия большое развитие. XX столетие показало, что противостояние различных государств и наций стало еще более жестким и что арена этих противостояний расширилась до пределов всего мира. В России появилось несколько политических писателей, которых можно назвать протогеополитиками. Среди них необходимо назвать Юрия Сергеевича Карцова — русского дипломата и политического публициста. Он был хорошим знакомым Константина Леонтьева, переписывался с ним, так как служил одно время вице-консулом в Мосуле на Ближнем Востоке. Печатался Ю.С. Карцов в газете «С.-Петербургские ведомости» и журнале «Прямой путь». Был активным деятелем и членом Русского народного союза имени Михаила Архангела, состоял в его Главной Палате.

Внешняя политика для Ю.С. Карцова — это последовательный силлогизм постановки цели, выбора средств для её достижения и, наконец, выполнение задуманного.

«Возникновение государства российского, — писал Ю.С. Карцов, — явилось не извне, а образовалось оно в центре и путем самобытным. Не от окраины к центру совершилось его развитие, а, наоборот, от центра к периферии. По мере отдаления окраины, центру становилось легче и безопаснее. Отсюда стремление государства свои границы развернуть как можно шире, пока, наконец, достигнув моря, они не совпали с морским побережьем»^{253}.

Основной принцип его геополитического мировоззрения был следующий: «Концентрация военного могущества и экономическая самобытность — таков лозунг, которого, если не хочет перестать быть великою державою, неуклонно должна держаться Россия»^{254}.

Карцов Ю.С. напрямую связывал задачи внешней и внутренней политики государства, признавал одно продолжением и дополнением другого. У него даже есть работа, посвященная этому взаимодополнению: «Внешняя политика, как стимул народного хозяйства» (1905). Поэтому его волновали, например, такие вопросы внутреннего строя государства, как народное представительство, в отношении построения которого Ю.С. Карцов требовал придерживаться корпоративного, а не территориального принципа. «Выборы производить следует, — писал он, — не по районам, как теперь происходит, а по классам населения и роду занятий. Тогда на первый план выдвинулись бы интересы народнохозяйственные и практические»^{255}.

У Ю.С. Карцова сложился резко отрицательный взгляд на компромиссную политику, почти всегда проводившуюся нашим Министерством иностранных дел. Он утверждал, что «после неудачной крымской войны внешняя политика России всецело стоит на почве компромисса. Война за освобождение славян, а за нею японская, еще более утвердили правительство в убеждении правильности системы согласования интересов России с интересами более культурного Запада»^{256}.

И именно следствием этой политики компромисса является засилье в Министерстве иностранных дел всевозможных инородцев. «Как было уже нами замечено выше, — утверждал он, — с точки зрения держав Запада и международного капитала высокий процент инородцев в составе русского дипломатического корпуса есть личная гарантия, что Россия сама на себя наложила путы и попыток к освобождению делать не будет»^{257}.

Политика компромисса привела и к пассивности в области государственной обороны. «В старину, — говорил Ю.С. Карцов в другой своей работе, — зная, что нападения все равно не избежать, — мы его не ожидали, а нападали сами. Теперь мы достигли предела и дальше идти некуда. Государственная оборона, по необходимости, сделалась исключительно пассивною. Об инициативе у нас никто не помышляет. Военно-стратегическая мысль атрофировалась и замерла. Затем, отличительная черта русского военного организма — его поразительная неповоротливость. В то время как прочие державы по всякому поводу готовы посылать эскадры и десанты, мы, русские, сплошь и рядом глотаем обиды. К войне мы никогда не готовы. Государственное равновесие настолько неустойчиво, что при малейшем осложнении машина останавливается и вся система приходит в замешательство»^{258}.

Принципы его геополитических идей остаются современными и поныне. Его книги: «Упорядочение торговли» (1902), «О причинах нашей войны с Японией. Кто виноват?» (1906), «Семь лет на Ближнем Востоке. 1879—1886. Воспоминания политические и личные» (1906), «Революция сверху» (1907), «За кулисами дипломатии» (1908) и поныне могли бы приносить пользу Родине, но, к сожалению, этот автор забыт.

Основные задачи внешней политики России. Иван Иванович Дусинский (псевд. Арктур) (18?? —1919). Другим русским «геополитическим изгоем» можно по праву назвать И.И. Дусинского — блестящего публициста и убежденного панслависта. Как и о Ю.С. Карцове, о нем известно очень немногое. В 1910-е годы он был помощником библиотекаря Императорского Новороссийского университета. Сотрудничал в правой одесской газете «Русская речь», в которой печаталась его капитальная работа «Основные вопросы внешней политики России в связи с программой нашей военно-морской политики».

Предметом политики И.И. Дусинский считал учение о целях государства и о способах достижения этих целей. «Политика, — писал И.И. Дусинский, — это творчество народа, его великая неписаная поэма, бросаемая в труде и поте, в творческих порывах и в упоении побед на страницы истории, это поэзия дел, из которой потом вырастают роскошными цветами народной поэзии и песни художников слова. В политике сказывается не только трезвый и расчетливый ум, взвешивающий события и оценивающий людей: в нем, быть может, еще большую роль играет творческое воображение, увлекаемое высокими идеалами и любовью к родине и почти стихийно-жаждущее воплотиться в видимую оболочку великих дел»^{259}.

В жизни империи и нации периодически возникают моменты, когда перед ними встает вопрос о цели их политических стремлений. В эти моменты в сознании нации возникают как старые, так и новые идеалы, дающие народу дополнительные силы в реализации своих заветных политических мечтаний.

В преддверии мировых войн И.И. Дусинский промыслительно указывал настоящее естественное место России в конгломерате политических интересов разных государств. «Россия, — писал он, — держава прежде всего континентальная, сухопутная, не имеющая заморских колоний и обладающая крайне незначительными морскою торговлею и коммерческим флотом. При таких условиях стремиться стать во главе любой из борющихся за морскую гегемонию великодержавных групп было бы просто смешно. Это не значит, разумеется, что могущественная русская держава должна отвернуться от моря и флота и перестать интересоваться им… Совсем напротив, это значит, что участие России в той или иной комбинации должно преследовать, прежде всего, цели русские… и что, содействуя одной из сторон в достижении поставленной ею цели, Россия должна работать в то же время для себя»^{260}.