Верховенство в самодержавном государстве принадлежит Помазаннику Божию, лицу физическому, фактически олицетворяющему саму государственную силу России. Именно на этом заострял внимание, описывая сущность самодержавия, профессор П.Е. Казанский: «Власть есть воля, на основании права распоряжающаяся силой. Таким образом, во главе государства Русского стоит воля физического лица. Сила, которой она распоряжается, есть сила русского государства, русская сила, русская мощь. Русское право принимает все возможные меры для того, чтобы верховная власть была просвещена всеми данными знания, гения и опыта, которыми обладает русский народ, чтобы она нашла себе организованную поддержку со стороны воль всех русских граждан, была в единении с ними, а равно чтобы она могла действительно опираться на всю русскую мощь, так как только при этих условиях государство может двигаться вперед. Верховная власть имеет право надправных решений при помощи русской силы»{162}.
Власть самодержавная никогда не была чисто юридически созданной властью, ее генезис глубоко связан с историческим путем самой России, в котором она играла волевую направляющую роль. Именно самодержавие явилось насадителем св. православия на некогда многобожно-языческой Руси, создало из междоусобствующих княжеских земель мощнейшую Русскую империю, сплотило разрозненные славянские племена в единую русскую нацию, успешно охраняло на протяжении тысячи лет наш православный мир от внешних и внутренних посягательств на него, взрастило все, что современное общество называет наукой и культурой.
Власть самодержавная, являясь активным началом на протяжении всей русской истории, входит в состав базовых идей нашей цивилизации, родившись с которой самодержавие не может уйти из ее генетического кода без разрушения всего организма русского мира. На самодержавии лежало множество важнейших государствообразующих и социальнообразующих функций, возводимых им на уровень нравственного императива. «Все сложности, — писал Л.А. Тихомиров в 1905 году, — борьба социальных элементов, племен, идей, появившаяся в современной России, не только не упраздняют самодержавия, а напротив — требуют его.
Чем сложнее внутренние отношения и споры в империи, среди ее семидесяти племен, множества вер и неверия, борьбы экономических, классовых и всяких прочих интересов — тем необходимее выдвигается единоличная власть, которая подходит к решению этих споров с точки зрения этической. По самой природе социального мира лишь этическое начало может быть признано одинаково всеми как высшее. Люди не уступают своего интереса чужому, но принуждены умолкать перед требованием этического начала»{163}.
Именно самодержавие регулировало, примиряло и соглашало между собою огромное количество всевозможных и зачастую разнонаправленных социальных сил в русском государстве. Все народы и народности, сословные и родовые интересы, аристократические и демократические принципы находили свое место, свой смысл, свою службу в многосложном политическом организме Русской монархии. Их трения между собой всегда находили беспристрастного третейского судью в лице государей императоров, в числе личных интересов которых благо подданных, как и благо всего государства, занимало первейшее место.
Задача эта, непосильная для человеческих сил, становилась посильной для Помазанника Божия — царя (Помазанник на греческом языке означает Христос). Так, например, при помазании царя Саула Священное Писание Ветхого Завета говорит: «И найдет на тебя Дух Господень, и ты будешь пророчествовать; и сделаешься иным человеком», «Бог дал ему иное сердце» (I Цар. X, 6,9). У царя, как Помазанника Божия, иное сердце (оно «в руце Божией»), он — иной человек, почему с помощью Божией ему и по плечу столь непосильное бремя верховной власти империи.
Св. Феофил Антиохийский писал: «Царю некоторым образом вверено от Бога управление… Царя почитай благорасположенным к нему»{164}.
Император «благорасположен» к властвованию, его личность получает особый дар к верховной власти, ему даруются специальные властные таланты для поистине великих государственных подвигов, для которых нужна и великая власть. «А подвиг управления Российской империей, — как писал профессор В.Д. Катков, — при разнородности се состава и при отсутствии внутренней дисциплины, как в народных массах, так и в так называемом образованном обществе, действительно велик»{165}.
Развитие тех же мыслей мы находим и у Н.А. Захарова: «Власть, стоящая выше каких бы то ни было классовых, сословных и фанатично религиозных интересов, власть, руководимая в своих движениях целесообразностью и моральным чувством, не может не существовать в разноплеменном государстве как охранительница целости политического общества»{166}.
Цари призваны к охранению не только «души нации» и правоверия церковного, призваны не только к роли третейского судьи в социальных отношениях, но и к творческому применению государственной власти, се силы. Только верховная власть в государстве имеет право повелевать и принуждать к повиновению, это се единоличная привилегия.
Но эту привилегию единоличная власть в широком контексте может применять только через систему передаточной власти, то есть через подчиненные ей власти управительные, поскольку сама она ограничена пределами своего прямого и непосредственного действия, доступного силам одного человека. Это нисколько не уменьшает эффективность монархической власти как таковой, а, напротив, способствует лучшей организации всей вертикали власти, так чтобы на долю верховной власти оставались лишь наиважнейшие стратегические функции и она не погрязала в рутинной мелочной деятельности. Такое построение управительных дел в империи всегда позволяло верховной власти в нужный момент непосредственно вмешиваться в ход государственных дел и либо восстанавливать нарушенный почему-либо порядок, либо, если это необходимо, кардинально и, главное, оперативно реформировать управление империей.
Принцип царского самодержавия. Самодержавие — явление глубоко национальное, самобытное и оригинальное. Как юридический термин слово «самодержавие» очень старое и появляется в древнерусской письменности задолго до официального принятия его как титула московских государей. Первым стал официально титуловаться самодержцем великий князь Иоанн III Васильевич. Этот титул обозначал, с одной стороны, преемство с Византийскими Василевсами, а с другой — подчеркивал самостоятельность русских государей от татарских ханов.
Сам термин «самодержавие» состоит из двух слов — «само» и «державие», причем, как говорят некоторые исследователи (например, профессор И.Т. Тарасов), слово «сам» в древнерусской литературе иногда понималось как — держава, то есть власть или управление{167}.
Однако слово «само» имело и другое значение — высшую степень чего-либо.
Слово «державие» означает, в свою очередь, власть, правление. «Отсюда, — пишет профессор И.Т. Тарасов, — из состава слова “самодержавие” ясно, что этим термином определяется высшая, неограниченная верховная власть, рядом с которой нет и не может быть никакой другой равнодержавной власти»{168}.
Таким образом, самодержавие есть владение верховной властью в силу самостоятельного, независимого и неограниченного могущества. Такое понимание самодержавия уяснилось для русских государей с самого начала. Особенно ярко об этом говорил царь Иоанн IV Грозный: «Земля правится Божиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостью и всех святых молитвами и родителей наших благословением и последи нами, государями своими, а не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги». В полемике с князем Курбским Грозный царь вопрошает: «Как же назовется самодержцем, если не сам строит землю?» И в другом месте: «Российские самодержцы изначала сами владеют всеми царствами, а не бояре и вельможи»{169}.
