Обращенная к морю сторона стены ровная и гладкая, чтобы по ней трудно было подниматься и чтобы не могли найти опору крюки для подъема. Сторона, обращенная к крепости, скорее напоминала груду обломков, круто уходящую вниз от платформы, на которой будут стоять защитники. Платформа была рассчитана так, чтобы на ней могли стоять лучники и стрелять сквозь щели, не выставляясь сами, а воины могли пользоваться мечами и другим оружием, прикрываясь щитами.

Офицерское звание не избавляет сокольничего от работы вместе с отрядом, и капитан и оба его лейтенанта напрягались и потели вместе с подчиненными, когда позволяли другие обязанности.

Все утро Тарлах и Бреннан были очень заняты и страшно устали. Они сели на огромный камень, который поставили на место; тяжело дыша, закрыли глаза.

Хорошо отдохнуть хоть несколько минут, вобрать в болящие легкие холодный сладкий воздух.

Но вот Горный Сокол открыл глаза и посмотрел в серое небо.

— Если на нас не нападут султаниты, то это сделает непогода. Эти тучи предвещают бурю.

— Это все, что нам нужно.

Тарлах оперся на локоть. Он провел взглядом вдоль стены.

— В сущности нам везет. Работа закончена, а отдыхать можно в дождь так же хорошо, как в ясный день.

Интересно, когда начнется дождь.

— Трудно сказать. Может, вечером. А может, завтра.

Во всяком случае до серьезной бури будет несколько приступов поменьше.

— Мы не можем жаловаться на их приход. Сейчас самое время бурь, и погода еще проявила милость, что до сих пор нас не беспокоила.

— Наш предполагаемый враг тоже. Возможно, так будет и дальше, и султаниты решат высаживаться где-нибудь подальше от этого берега. Признаюсь, я чувствовал бы себя лучше в другом месте, где у нас было бы побольше воинов.

Командир сочувственно улыбнулся.

— Мы мыслим одинаково, друг мой. Я даже не стал бы жалеть об усилиях, которые мы затратили, готовясь к встрече.

Оба воина выпрямились, увидев приближающуюся фигуру.

Пира быстро и легко передвигалась среди множества работающих. Она несла каменный кувшин, который протянула сперва Тарлаху, потом Бреннану.

Лейтенант выпил добрую половину содержимого, прежде чем вернуть кувшин.

— Спасибо, — искренне сказал он. — Никакое вино не бывает слаще.

— Еще одно из богатств Морской Крепости, птичий воин. Ты хорошо выбрал место для Гнезда, — сказала она, обращаясь к капитану. — Надо отдать тебе должное.

— Жаль, что ты не видела это место в нормальном состоянии, — с искренним сожалением ответил ей Тарлах. — Эти люди искусны и храбры, но они предпочли бы работать, со скотом, землей, ловить рыбу в море, чем готовиться к войне.

— Ну, хотели или нет, но в чрезвычайных обстоятельствах они хорошо себя проявили. Они мне нравятся, и я их уважаю. — Женщина улыбнулась, может быть, чуть мрачновато, но все равно ее резкие черты лица стали более приятными. — По крайней мере, один из наших предрассудков может уйти. Мы считали, что сокольничьи способны только на сражения, конечно, помимо обучения птиц и лошадей. Но я вижу, что вы и работать можете.

— А кто, по-твоему, содержит в порядке наши лагеря, а до того Гнездо? — спросил Бреннан. — У нас нет слуг, и рабов мы не держим.

— Откуда нам было это знать? — ядовито спросила Пира. — Вы постарались сделать так, чтобы ваша жизнь была для нас загадкой. — Она удобно устроила тяжелый кувшин на коленях, — Госпожа Уна выглядит так, словно ей не помешает отдохнуть. Мне лучше идти к ней.

— Скажи, чтобы она лучше рассчитывала свои силы, — мрачно приказал Тарлах. — Я не хочу, чтобы она загнала себя, соревнуясь с моими воинами.

Женщина только рассмеялась.

— Владелица долины не так глупа, уверяю тебя. Задачи, которые она перед собой ставит, она в состоянии выполнить.

Немного погодя Пира подошла к женщине из долины. Уна приняла воду с такой же благодарностью, как и мужчины.

— Тебе следовало бы отдохнуть, — сказала она, возвращая кувшин. — Ты почти всю ночь не спала.

— Кому-то приходится это делать.

Гагатовые глаза разглядывали ее.

— Ты начинаешь по-новому смотреть на нас.

— Почти то же самое сказал мне твой Горный Сокол.

— Я рада, — негромко ответила правительница долины. — Это означает, что у него еще есть надежда на будущее.

— Это значит также, что он по-настоящему беспокоится о твоих людях. И о тебе тоже. Он считает, что ты работаешь слишком много.

Уна фыркнула.

— Не заметила, чтобы он себя щадил! — Глаза ее снова затуманились. — Я хотела бы поговорить с тобой о Морской Крепости, Пира. Как тебе у нас понравилось? — Пока сокольничий Тарлах сохраняет надежду на то, что жизнь сохранится и можно будет еще что-то создать, она не сдастся.

— Твои люди мне очень нравятся, — ответила Пира. — Ваши женщины похожи на нас, а ваши мужчины и юноши естественны и удовлетворены тем, что имеют. Уникальное положение, насколько я могу судить, и достойное зависти. Я бы с большой осторожностью приглашала сюда мужчин из соседних долин, хотя ваши женщины и нуждаются в мужьях. Теперь мало кто согласится возвращаться к прежней жизни.

— Труднее понять твоих наемников. Они никогда не теряют вежливости и хорошо сработались с твоими людьми, но они еще не ваши товарищи, пока еще нет.

— Конечно нет, но разве можно было ожидать большего за такое короткое время?

— Я не виню их, госпожа. Я сама не ожидала бы от них этого и даже не поверила бы тому, что вижу здесь ежедневно.

— Остальное тоже придет, конечно, если мы выживем. — Уна печально покачала головой. — Время интересное, конечно, но я знала, что меня ждет, когда нанимала их.

— Правда?

— Ну, конечно, не все, — ответила она с улыбкой. — Я не думала, что они останутся с нами так надолго или что станут нашими постоянными соседями. — Она распрямилась. Тарлах вопросительно смотрел на нее, как будто хотел поговорить, поэтому она попрощалась с Пирой и направилась к нему.

Бреннан приветствовал правительницу долины, потом ушел. Тарлах улыбнулся, когда они остались одни, и Уна видела, что он доволен тем, как продвигается работа.

— Мы опередили твои расчеты, Горный Сокол, — с такой же удовлетворенностью сказала она.

— Да, госпожа.

Она провела взглядом вдоль стены.

— Закончена?

— Да. Остается немного выправить платформу, но ничего существенного.

— Значит я могу отводить своих людей, тех, кто не будет сражаться. Они заберут с собой остатки имущества.

Тарлах кивнул.

— Как можно быстрее. Невозможно отблагодарить тебя за то, что ты сделала. Мои товарищи не сделали бы и половины без помощи твоих людей, и только ты могла с ними справиться. Этого одного достаточно, а ты еще организовала и отход на высокогорья.

Она серьезно посмотрела на сокольничего.

— Тебя удивляет, что я оказалась способной на это? — негромко спросила она.

— Нет, госпожа, — после недолгой паузы задумчиво ответил наемник, — больше не удивляет. Ты наследница, и твои обязанности, умение брать на себя ответственность — это у тебя врожденное. И тебя к этому готовили. — На его губах появилась улыбка. — Но это не уменьшает моей благодарности.

— Рада это слышать, — с легким вздохом ответила Уна. — Я не чувствую себя очень уверенной, когда думаю о том, что нас ждет.

— Ты справишься со своей частью, У на из Морской Крепости. Может быть, одинокий воин перед битвой и чувствует себя спокойным и сильным — если такие дураки существуют, но тот, на ком груз ответственности, такого никогда не испытывает. С того момента, как мы узнали об угрозе, я боюсь за свой отряд.

Она посмотрела ему в глаза и увидела, что он не просто успокаивает и утешает ее.

— Спасибо за эти слова, — негромко сказала она. — Думаю, в предстоящие дни я часто буду их вспоминать, когда меня начнет оставлять храбрость.

— Все мы будем опираться на воспоминания, госпожа.

Уна опустила глаза, чтобы скрыть выражение жалости.