– Hi, I’m Nancy. How are you?
– Fine, I’m Kostya from Moscow office. How are you Nancy?
– I’m great. It’s really encouraging to meet you from developing markets, where you have now so many opportunities for our products and services. And by the way, this is Dick, he is my Chief of staff. This is Kostya from Russia, Dick.
– Hi, Dick, nice to meet you.
– Hi, Kostya. Have you met Belinda, she is our marketing lady. Belinda, this is Kostya from Russia. – Hi, Belinda, nice to meet you[25]… Еще несколько минут запрограммированной радости от встречи с коллегами, и все рассаживаются. Я оказываюсь по левую руку от Нэнси – главной суки ужина и всего мероприятия. Она и есть Citybank Global Account General Manager – практически непереводимая комбинация слов, предоставляющая, однако, обладателю этого титула достойное место в корпоративной иерархии. Весь сегодняшний день шли общие разговоры о счастье, которое испытывает City-bank от сотрудничества с нами, это очень напоминало собрание анонимных алкоголиков, по крайней мере, в том виде, в каком его изображают в американских фильмах: «Привет, меня зовут Дик, я расскажу вам свою историю» – «Привет, Дик». В результате несколько человек с собачьими кличками вместо имен рассказывают каждый свою историю, которую в равной степени можно применить к Сити-банку, а можно и к корпорации Boeing, а лучше всего вообще ни к чему не применять. В этом одна из особенностей глобального маркетинга: все стандартизировать до такой степени, чтобы мир стал похожим на огромный конструктор «Лего» для детей до десяти лет. Так называемые консультанты, которые приходят к вам в компанию с рецептами от всех болезней, не многим отличаются от продавцов «Гербалайф». Они утверждают, что знают проблемы вашего бизнеса, и вы им верите, потому что они имеют диплом шамана – Harvard MBA, Stanford MBA, Whorton MBA и так далее. Еще больше, чем на продавцов «Гербалайфа», они похожи на современных врачей. Возьмут у вас все мыслимые анализы и… попробуют подогнать ответ под тот диагноз, который лучше всего соответствует результатам анализов. И хоть вы при каждой встрече говорите врачу, что по утрам у вас болит голова и с каждым днем все больше, это нормально, отвечает он, так бывает при приеме этих антибиотиков. Лечение продолжается. Если ваш организм достаточно силен, чтобы выжить в результате такого врачевания, – вы счастливый человек и в следующий раз подумаете, прежде чем обратиться к консультанту. К тому же ни один уважающий себя консультант не согласится, чтобы часть оплаты шла по результатам внедрения его рекомендаций, это разрушило бы весь консультационный бизнес. Во-первых, половина рекомендаций в силу разных причин никогда не будет внедрена. А та, которая будет, никогда не приведет к запланированным результатам. Плохие рекомендации? Никогда. Просто вы неправильно внедряли. Пригласите нас еще раз, мы проверим, как вы там внедряли. Или пригласите наших конкурентов. Мы не против, потому что их клиенты пригласят нас по аналогичному поводу. Круговорот воды в природе.
– Как Россия, Костя? – Нэнси повернулась ко мне недавно очищенным от морщин лицом. – Тяжело приходится? Я так понимаю, правительство совсем не дает бизнесу работать, во все вмешивается, пытается все отобрать, да?
Это вопрос, который не требует ответа, поэтому я просто улыбаюсь и киваю. У нас за последние годы самый высокий рост среди всех стран в этой долбаной компании, но она может этого и не знать, у нее узкая тема – Сити-банк.
– Я читала эту ужасную статью в Wall-Street Journal про то, как тяжело вести у вас бизнес, – настоящий кошмар. Дик, – спрашивает она своего прилипалу через стол, – ты помнишь эту статью про Россию?
– Конечно, Нэнси, – говорит уже захмелевший Дик, и по его лицу видно, что он ничего не помнит. Через два часа он не вспомнит, как зовут его бойфренда.
– Но вы, ребята, молодцы. Держитесь. Мы очень это ценим, – продолжает Нэнси.
– Спасибо, Нэнси, мы тоже очень ценим вашу поддержку.
– Я знаю, что бизнес Сити-банка быстро растет в России? – Это тоже не вопрос. Это утверждение. Как он растет, несмотря на то, что бизнесу не дают развиваться, трудно понять. Но разъяснение приходит незамедлительно. – Я думаю, вы все счастливы, что работаете в американской компании, правда, Костя?
«Это еще почему», – думаю я.
– Хороший заработок, и никто вас не тронет. Все знают, что за вами стоит Америка. Вам повезло, ребята.
Это было уже чересчур. То есть мы продаем все это говно, приносим им прибыль, и нам еще повезло. Конечно, я не могу позволить себе говорить то, что говорит им Андрей, но и молча поглощать этот бред тоже нет сил.
– Америка сейчас не очень популярна в России, если быть до конца откровенным. Все эти запреты на российские компании и так далее – все это не усиливает наши позиции.
– Когда речь заходит о защите демократических принципов, – вступает в разговор Дик, – тут не должно быть никаких компромиссов. То же самое, когда речь идет о бизнес-этике. Мы всегда говорим, никаких компромиссов, если речь идет о бизнес-этике, лучше потерять бизнес, чем нарушить принципы. Вы там, в России, все прошли курс по бизнес-этике?
– Конечно, – говорю я, – это один из наших главных приоритетов.
– Я слышала, – перебивает Дика Нэнси, – у вас в России много бизнеса делается через партнерскую сеть?
– Да, Нэнси, это так.
– Партнерская сеть не всегда разделяет наши принципы ведения бизнеса. Я слышала, что в других странах есть много нарушений, особенно когда дело касается контрактов с государственными структурами.
– Возможно, но я ни о чем таком не знаю, – уверенно улыбаюсь ей в ответ, – и потом с крупными партнерскими компаниями мы тоже провели обучение бизнес-этике, и все руководители компаний подписались, что будут соблюдать наши принципы. Мы, кстати, это обучение каждый год проводим и каждый год берем подписку. – Здесь надо было немножко постараться, чтобы не засмеяться, поскольку я совсем не к месту вспомнил, как последний раз обсуждал необходимость подписи под этим идиотским документом с одним из крупных дистрибьюторов. «Ну, вы, блин, точно больные, – сказал он, – ты хоть читал, что здесь написано?» – «Да, читал, но это не мы больные, это они больные, просто подпиши и все». – «Ну да, я подпишу, а потом дам кому-нибудь денег и меня в Америку никогда не пустят. На хер мне это надо. Вот японцы никаких бумаг не просят, с ними лучше дело иметь». – «Про японцев не знаю, но если ты дашь денег и про это узнают, то отказ в американской визе будет самой незначительной из твоих проблем». – «Это точно. Давай подпишу, хрен с тобой».
– Отлично, – сказала Нэнси и, не удержавшись, все-таки положила руку мне на плечо. – Это просто великолепно, – чуть-чуть сжала плечо, – я в людях разбираюсь и чувствую, что ты хороший парень и очень ценное приобретение для нашей компании. Если тебе нужна будет помощь в штаб-квартире – звони, не стесняйся. Я там знаю всех, и меня все знают, если ты понимаешь, что я имею в виду…
– Конечно, Нэнси, большое спасибо. – Всё, слава богу, принесли еду.
Поздно вечером, вернувшись в гостиницу после долгого дня, я позвонил Насте – телефон все еще был отключен. Я послал sms – на длинный текст у меня уже не было сил – просто «Скучаю».
Утро началось с презентации Дика о том, какие условия мы предлагаем теперь Сити-банку глобально, точнее, на какие условия Сити-банк готов был согласиться. Презентацию эту я видел уже дважды, а остальные, по-видимому, и того больше, но без нее никак нельзя было обойтись – иначе присутствие в Лондоне самого Дика нельзя было ничем обосновать. Дальше должен был следовать мой рассказ об истории взаимотношений с Сити-банком и о том, почему эти условия являются для нас неприемлемыми. Фокус заключался в том, что обсуждать предложение Андрея при всех не имело никакого смысла – серьезные вопросы вообще никогда не решаются на больших совещаниях, решаются они обычно до, в худшем случае – после. Совещания лишь оформляют принятые решения. Например, сидят так человека три на террасе какой-нибудь виллы, слушают шум океана, пьют виски, курят сигары, если здоровье позволяет, и пытаются сформулировать “problem statement”[26]: все вроде бы неплохо, но… есть нерешенные вопросы. Даже список вопросов, которые неплохо бы решить в перспективе лет, скажем, тридцати. Это если мы уже о самых серьезных людях говорим. Так, с постановкой задачи согласились. Теперь нужен маркетинговый план, как эти все идеи в жизнь продвигать. Понятное дело, жертвы будут. И большие. Да, но решение принято, теперь переходим к стадии исполнения, а этим обычно совсем другие люди занимаются, и (смотрите выше) именно поэтому консультанты не любят отвечать за результат – все не как в бизнес-плане, все не по писаному выходит. Планировали, что жертвенный алтарь сотней людей обойдется, а пошел счет на тысячи. Вечная память. Если бы знали, ради какой цели жизнь отдают, – может, и не так страдали бы. Не забыть везде памятники поставить безвинно убиенным. И там это… в книгах, в фильмах увековечить, чтоб другим в назидание. Будет сделано, в маркетинговом плане все учтено, вот тут смета дополнительных расходов. Теперь надо все это оформить правильно, какие у нас там организации есть – ООН, Совет Безопасности. Ну да, порешайте там, чтобы побыстрей оформили. В результате, например, в Европе появляется на карте новое государство. Многими признанное. Это и есть грамотный маркетинговый подход.
