Подозрительно и то, что он не отключает Шаринган, по теням вокруг глаз видно серьёзное утомление… Похоже, зрение его уже подводит, без Шарингана и собеседниц не рассмотрит.
— Мне несколько неловко объяснять, зачем я обращаюсь к вам, Цунаде-химе, тем более, при посторонних…
— Шизуне не посторонняя, и она тоже медик, так что, если ты думаешь смутить её запросом на лечение импотенции, или деликатного извлечения куная из задницы, то очень сильно недооцениваешь мою ученицу.
— Нет, услуги медика мне не нужны… Ладно, расскажу всё по порядку. Дело в том, что глава моего клана дал мне специфическое задание…
— Это какой глава? Саске, что ли?
Итачи кивнул, и даже показал свиток. Правда, прочесть что-либо в этой мешанине линий и клякс мог только владелец особых глаз.
— Так, читать то, как он меня называет, при женщинах не стоит… Ага, а вот и само задание — «Раз уж ты, тупой братец, почти уничтожил наш клан, изволь теперь поспособствовать его восстановлению. Для кретинов уточняю — заведи детей, чем больше, тем лучше! А для начала советую обратиться с этим вопросам к Цунаде Сенджу, это идеальный вариант, вне зависимости от того, чей геном унаследует ребёнок, Коноха окажется в выигрыше. Надеюсь, тот кого называли гением клана Учиха, способен не только убивать?»
Шизуне охнула и отодвинулась подальше от наставницы, опять что-то уронив на пол. А Цунаде никак не могла разобраться, чего она хочет больше — ринуться в драку, или посмеяться. Какая поразительная наглость!
Нет, наследнице, а позже и главе одного из самых известных кланов, неоднократно доводилось иметь дело с ухажерами, поклонниками и воздыхателями. Что тут говорить, если двоюродный дед Тобирама и бабка Мито пару раз даже вполне официально назначали ей женихов… правда, ни один не продержался долго на этой должности. Позже, за ней не раз пытались ухаживать разнообразные красавчики, аристократы и торговцы, шиноби клановые и бесклановые, но всем им нужна была не она, не Цунаде, а химе клана Сенджу. Им нужно было влияние Сенджу, богатство Сенджу, секреты Сенджу… Позже, когда клан почти перестал существовать, появлялись другие, которым нужна была сильная куноичи, легендарный медик. И лишь Дану она была нужна сама по себе, женщина, личность, будущая мать его детей, а не ключ к богатству и возможностям… И вот впервые после Дана появился человек, который хочет от неё ребёнка, а она, как шиноби Конохи, обязана его убить по заочному приговору Селения. Судьба любит жестокие шутки…
— Твой мелкий «глава клана» честно заслужил от меня хорошую затрещину. При встрече сочтёмся. А вот тебе я посоветовала бы найти другую женщину. Последним мужчиной в моей кровати был Дан, и другим там делать нечего!
Итачи продолжал сверлить её этими жутковатыми Шаринганами, казалось, что Учиха смотрит прямо в душу:
— Като Дан. Талантливый бесклановый шиноби, разработавший свою собственную эффективную систему, которую никто не мог повторить. К сожалению, я был незнаком с ним, но его неоднократно сравнивали с Намикадзе Минато, и даже утверждали, что он вполне мог бы, как и Минато, занять самую высокую должность… Но он погиб в самом конце войны, очень уж удобно для некоторых людей…
— Что ты этим хочешь сказать? — Вспылила Цунаде. — Я сама пыталась его спасти, но раны были слишком серьёзны, а потеря крови…
— Я не обвиняю вас, Цунаде-химе. Вы лечили, а вот раны наносил кто-то другой. Мне просто кажется, что мы с вами очень похожи, и наши проблемы имеют общие истоки.
— Не сравнивай меня с собой, отступник! Я не уничтожала свой собственный клан!
— Ты позволила другим его уничтожить! — Рявкнул в ответ Итачи. Наконец, его притворное спокойствие рухнуло, и стало понятно, что он ещё очень молод. — Какая разница, кто резал глотки, если всё закончилось одинаково! Ты была главой клана, но не смогла защитить своих людей! Упивалась своей потерей — и бежала от реальности! Ты горевала об одном человеке — а утратила всех! И пусть тебя не изгоняли из Конохи, но почему ты сидишь и пьёшь здесь, в жалкой забегаловке? Может, потому, что в квартале Сенджу тебя никто не ждёт?
Цунаде ударила в полную силу. Таким ударом она дробила огромные валуны и пробивала черепа врагам… Но проклятый Учиха с лёгкостью уклонился.
— Знаешь, я тоже не мог понять, как и почему так вышло… Отчего я не увидел другого выхода, почему даже не попытался поговорить с отцом… В конце концов, если уж Учиха стали поперёк горла Конохе, мы могли просто уйти. Бросить всё, и уйти — в Суну, в Кири, да куда угодно! Это даже в «правах кланов» прописано, в случае, если клану угрожает уничтожение, мы могли покинуть Коноху даже официально! Это была какая-то одержимость, безумие, очень напоминающее мне твой затянувшийся траур по Дану.
Последняя из Сенджу глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
— Я умею проверять свой разум и снимать ментальные закладки. Если ты намекаешь на это, то зря стараешься.
— Любой Джонин умеет, — Пожал плечами Итачи. — Иначе Конохой давно бы правили Яманака… или Учиха. Но я говорю не о ментальных закладках, а о воздействии на чувства. В своё время мне намекал на это мой временный напарник, известный тебе Орочимару, хотя понимание пришло позднее. Не обязательно ломиться в разум, если достаточно исподволь воздействовать на чувства… Далёкая музыка, необычный запах, вовремя сказанные в нужном ритме слова — и один глупец отправляется резать свой собственный клан, а другая долгие годы живёт потерянным прошлым. Не нужно злиться и обвинять меня во лжи, задумайся сама. Где та жизнерадостная и могущественная куноичи, что наводила ужас на врагов, где медик, способный исцелить всё, кроме смерти? Угасла? Спилась? Превратилась в свою собственную тень?
Шизуне смотрела на собеседников с искренним ужасом. Казалось, сейчас кто-то не выдержит, и начнётся настоящий бой. Хозяин кабака, с раздражением поглядывающий на странную пару, даже не подозревал, что шумящие и мешающие другим посетителям люди, могут обратить весь этот городок в дымящиеся руины за считанные секунды схватки!
— А ты, полагаю, предлагаешь мне помочь с этой, так называемой, «закладкой на чувства?» — Ехидно поинтересовалась Цунаде. — Какой добрый мальчик! И какой талантливый! Только что рассказывал, что не силён в Гендзюцу, а вот нестандартные закладки убирать умеешь!
— Не убирать. Скорее ломать. Возможно, с не самыми приятными последствиями. Ломать — не строить. Но я не настаиваю, хочешь и дальше жить памятью о мёртвом человеке — живи. Вот только сомневаюсь я, что твой Дан хотел бы для тебя такого существования.
Итачи поднялся из-за стола, и неторопливо зашагал к выходу. Не по прямой, а по дуге, что выглядело бы странно, если не знать о том, что он не хочет даже на миг выпускать из поля зрения свою собеседницу.
— Стой! — Цунаде тоже поднялась, и в два шага догнала Учиху. — Не сочти это проявлением недоверия, но…что мешает мне обратиться к твоему брату?
— Можешь обращаться, вот только помочь он тебе не сможет. Этот способ завязан на мой Мангекё Шаринган, а Саске пока им не владеет. Но даже если обретёт, со временем, его Сила Глаз может существенно отличаться от моей.
Последняя из Сенджу сомневалась лишь считанные мгновения. Затем положила руку на плечо ощутимо напрягшемуся Итачи и мило улыбнулась:
— Давай. Ломай эту закладку! Но сразу предупреждаю, если заподозрю, что что-то идёт не так, тут же сверну тебе шею!
Цунаде была почти уверена, что Учиха любыми способами будет разрывать дистанцию. Это вложено в плоть и кровь шиноби, всегда занимать позицию, в которой у тебя есть преимущество. А Итачи имел преимущество практически на любой дистанции — кроме той, в которой вероятные противники окажутся вплотную друг к другу, где чудовищная сила Сенджу может сыграть свою роль.
Но Учиха не отступил. Томое его Шаринганов вдруг развернулись, и соединились со зрачком, образуя нечто вроде необычного шурикена, с тремя изогнутыми лепестками. Так вот как выглядит Мангекё Шаринган! На портрете Мадары он был изображён совсем по-другому.
