Я отодвинула тюль, чтобы Михайло спрыгнул с подоконника, выключила свет и направилась следом за Клэр в гостиную, где на столе перед телевизором уже ждал горячий ужин.

Удивительно, но они действительно вели себя привычно, совсем, как группа туристов, приехавшая на экскурсию: ловили каждое мое слово, озирались по сторонам, с любопытством разглядывали окружающих.

Утро. Температура около двух градусов тепла.

Баал в вязаной шапке, Лагерфельд с толстым шарфом, все в джинсах, куртках, удобных ботинках. Если бы не рост и внушительные габариты парней, наша группа вообще не привлекала бы излишнего внимания. А так, нет-нет, мы ловили на себе удивленные, изучающие, завистливые или восторженные взгляды. Особенно это касалось низкорослых японцев или молодых девчонок, непонятно зачем приехавших на Красную площадь спозаранку.

– Город, в котором мы находимся, является столицей той страны, в которой я родилась. Как я уже говорила, в этом мире существует только один единственный Уровень, который территориально разделен на государства, то есть страны. В странах есть города, это крупные населенные пункты, а поселки и деревни – более мелкие.

– И вы все помещаетесь на одном уровне? Не тесно? – спросил Рен с любопытством; одетый в привычную черную кожаную куртку Чейзер с непонятным выражением лица взирал на мавзолей.

– Помещаемся. А куда нам деваться? Этот мир устроен немного иначе: это не плоское пространство, это планета, с которой мы пока не можем далеко улететь. Я потом свожу вас в астрономический музей или в обсерваторию.

– Надеюсь, в этом месте не гадят по-большому?

– Гадят?

Я укоризненно взглянула на Эльконто, белобрысый ежик которого контрастировал с раскрасневшимися от холодного воздуха щеками.

– Ну, слово какое-то странное… «Обсерватория», наводит на мысли.

– Грамотей! Обсерватория – это от англоязычного слова «наблюдать». В данном случае наблюдать за внеземными явлениями.

– Понял, не дурак.

– А Земля – это название этой планеты. – Я вздохнула, представив, сколько можно рассказывать людям иного мира о том, о чем местных детей учат еще в школе. – Только все по порядку, ладно? А то голова лопнет.

– Да ладно тебе, не коптись. Ну, не расскажешь чего-то, не страшно.

Канн, одетый в темно-серый пуховик, выглядел, как убийца из фильма про маньяков. Веселенькие дутые рукава, толстенький воротник-сосиска, улыбка на губах, светлые льдистые глаза и шрам через висок. Такого хоть под клоуна маскируй, все равно останется убийцей. Даже Рен в черном полупальто мог сойти за бизнесмена или, на худой конец, за эскорт президента, а вот Аарон никак.

– Ладно, давайте покажу вам площадь и окрестности, а заодно расскажу про старение, детей и прочие вещи, которые здесь желательно знать.

Одна из девушек, одетая в синее пальто и высокие сапоги и входившая в состав группы индусов, стоящей метрах в пяти от нас, методично ощупывала взглядом-присоской то Баала, то Чейзера. Иногда ее взгляд «перетекал» на Эльконто, но довольно быстро возвращался снова к Баалу – вероятно, брюнеты все-таки привлекали больше. Заметив мое ответное рассматривание, она схлопнула приоткрытые губы, мигнула выпуклыми коричневыми глазами и отвернулась, притворившись, что слушает своего гида.

Я кожей почувствовала, как сильно индианке хотелось бы переместиться из своей группы в нашу, и хмыкнула.

– Все, вперед! Сначала к Гуму, а потом к собору Василия Блаженного.

Мы принялись пробираться сквозь толпу. На шутливый диалог Стивена и Дэйна о том, что именно сделало Василия «блаженным», я внимания обращать не стала.

К шести часам вечера мы успели обойти не только центр Москвы, но также посетить Охотный ряд, Третьяковскую галерею, оказаться у закрытых дверей «Парка неба» (оказалось, что обсерватория не работает до мая месяца), переместиться в планетарий культурного центра вооруженных сил, попасть на сеанс индивидуального посещения и даже посмотреть фильм «Сокровища звездного неба», который вызвал у парней бурную дискуссию. Оказалось, что хоть спецотряд и обладал повышенным уровнем знаний касательно их собственного мира, но мир космоса-таки сумел шокировать их всех, а ответить на вопросы «как далеко простирается ваша галактика?», «действительно ли постоянно расширяется?» и «кто создавал все эти звезды, планеты и бесконечные пространства?» я полноценно ответить не смогла.

Как неловко, однако, можно себя почувствовать, притащив на Землю инопланетных туристов. Тема о бесконечном космическом пространстве затихла только тогда, когда все вдруг осознали, что проголодались – пришлось срочно чесать голову на тему приличного места для ужина.

Шумел позади проспект, неслись, разбрызгивая из под колес мокрый снег, машины. Мимо шли старушки, женщины с пакетами из супермаркета, похожие на гопников парни, говорящие по телефону бизнесмены и уставшие после работы среднестатистические мужчины в поношенных куртках.

На Москву опустился вечер.

Запестрели неоновые рекламы, зажглись подсветки на продолговатых щитах-плакатах, вещавших о выгодных процентах банковских вложений, магазинах сантехники и новомодных коллекциях одежды в бутиках. Смотрело с дома напротив лицо холеной Шарлиз Терон – золотистое платье, дерзкий взгляд и бутылек духов «Dior» размером в два этажа.

Светилась неподалеку желтая изогнутая буква «М», то и дело распахивались двери «Макдоналдса», откуда выходили горстки сытого жареной картошкой и бургерами молодняка.

– Может, туда?

Мы шли по одной из центральных улиц, поглядывая по сторонам. Я проследила за взглядом Халка и покачала головой.

– Нет. Это забегаловка быстрого питания.

– Там, вроде, людно. Наверное, хорошо кормят?

– Как раз наоборот. Достаточно дешево, жирно и с кучей пищевых добавок. Идеальное место для мамаш, идущих на поводу у детей, которые обожают набивать желудки так называемым «фаст-фудом» – едой, от которой их разносит так, что к двадцати годам не остается ни здоровья, ни возможности нормально двигаться. Эдакие «жиртресты». У нас даже есть шутка на этот счет…

– Какая?

Идущий сбоку Эльконто пропустил встречного пешехода и с любопытством прислушался к нашему разговору. Снайпер, как я уже заметила, вообще был охоч до шуток.

– «Макдоналдс» – это лучшее место, чтобы расстаться с девушкой. Нет ни железных ножей, ни вилок, ни тяжелых тарелок, которые можно разбить. А в случае чего всегда можно спрятаться за жирного мальчика.

Дэйн расхохотался в голос, Лагерфельд ухмыльнулся, а Чейзер покосился на светящуюся на фоне темного неба букву «М» с презрением.

Отужинать решили в трактире «Жили-были» – громогласно урчащие желудки поторопили с выбором места, стало не до поиска «фэнси» ресторана, в котором так или иначе потребовалось бы бронировать столик заранее. А здесь, в довольно уютном деревянном павильоне, нашлись и свободные места, и расторопные официанты, и русских дух, который мне хотелось показать, и радующее глаз обилием блюд меню.

Выбор съестного единогласно переложили на меня.

Ну, что ж… посмотрим…

Оливье, селедка под шубой, блинчики с красной икрой, икра баклажанная – куда же без всего этого? Дальше: щи, уха, солянка – все это в больших горшочках, чтобы каждому на выбор. Да, девушка, под суп пустые тарелки – сами разберутся, кому что… На второе нам отбивные из свинины с картофелем, голубцы, язык с хреном, заливное… так, что тут еще… жаркое в горшочке, запеченный судак. Пойдет! А на десерт мороженое. Запьем все это настойкой из клюквы – мы не за рулем – и медовухой. Все не войдет на один стол? Ну, так несите по очереди: сначала холодные закуски, затем супы, потом уже второе, чтобы как полагается…

Официантка строчила в блокноте, как автомат – молоденькая, расторопная, видно, не хотела что-либо упустить, чтобы не расстроить иностранных гостей. Про иностранных она сообразила сразу же, как услышала Эльконтовское: «Я, конечно, устать… но не настолько, чтобы упустить из вида красивый дефушка…» Девчонка в переднике покраснела, смутилась, бросила взгляд на косичку с бусинами и тут же спрятала глаза за листочком. Чиркнула последнее слово, бросила: «сейчас все будет» и убежала.