Бетт с изумлением поймала себя на том, что улыбается. Пробка на улице каким-то чудом рассосалась. Бетт собиралась продолжить путь и вдруг заметила, что налетевший на нее мужчина торчит в паре ярдов от нее.

— Привет, — поздоровался он.

— Простите?

— Тебя зовут Бетт, не так ли?

Ему было под тридцать — похож на художника или хиппи. Теперь, когда она присмотрелась, его черты показались ей смутно знакомыми. Но откуда?

— Мы познакомились на дне рождения у Лиззи. Даже поболтали.

Он сокрушенно покачал головой, показывая, как это странно и обидно, что она его не узнала.

Теперь она вспомнила. Ну конечно же, он актер. Снимался в том же сериале, что и Лиззи. Новобранец из ЦРУ.

Из подсознания выскочило его имя:

— Ник?

Он удовлетворенно ухмыльнулся.

— Ну наконец-то. Надо же — как я на тебя налетел!

— Я тут неподалеку работаю.

— Да ну? Слушай, когда у тебя выходной? Может, заскочим выпить или еще куда-нибудь?

Бетт должна была встретиться с Сэмом в баре, куда они нередко заходили, когда не было времени ехать к ней домой. Она не видела его пять дней, начиная с того самого дня, когда сдавала анализы: он уехал на совещание по торговле. Она никому не сказала о своей болезни — даже родным. Родным — в последнюю очередь. Сначала ей нужно увидеться с Сэмом, заглянуть ему в глаза, попросить разделить с ней это испытание.

— Не могу, Ник. У меня как раз сейчас встреча, и я уже опаздываю.

Она машинально взглянула на часы, но время прошло мимо ее сознания.

— Очень жаль. Может, как-нибудь в другой раз? Я вот думаю — позвоню-ка я Лиззи, узнаю твой телефон.

— Ладно, встретимся. Как-нибудь в другой раз.

Ник достал из бумажника визитку.

— Вот. Звони.

Она спрятала плотный квадратик в карман. Слава Богу, одной проблемой меньше. Не нужно будет терпеть его звонки.

— Обязательно. До свидания.

— Дай слово, что позвонишь! — крикнул он вслед. — Иначе потом пожалеешь.

Она резко повернулась на каблуках и парировала:

— Не будь таким самоуверенным.

В следующую секунду она о нем начисто забыла. Сэм ждал ее за их обычным столиком в углу. Он встал навстречу, коснулся ее щеки нежным поцелуем и отодвинул для нее стул. Принес напиток. И только после этого задал вопрос. У него было ласковое, немного озабоченное выражение лица, словно он готов к худшему, но надеется на лучшее.

— Рак груди, — выпалила Бетт.

И благодаря вновь обретенной зоркости поняла: не на такой ответ он рассчитывал. Думал, она скажет: «Не волнуйся, ничего серьезного». На его лице застыло недовольство, чуть ли не брезгливость. Он замешкался с ответом, и ей показалось, что она слышит его слова: «Ну и слава Богу. Этого не должно было случиться, но, милая, это такое облегчение. Поцелуй меня скорей. Идем в какое-нибудь замечательное место, отпразднуем».

Она отчетливо представляла себе ход его мыслей. Он, должно быть, прикидывает: «Что это означает? Что я должен сделать для нее, пообещать, достать? Мои ресурсы и так невелики: ведь приходится делить их между ней, Сэди, работой и детьми».

— Боже правый! — пробормотал Сэм.

Бетт отхлебнула вина. Оно придало ей бодрости.

— И что же дальше, Бетт?

Она вкратце обрисовала, что ее ждет. Операция. Чем скорее, тем лучше. В следующий вторник. А потом, в зависимости от того, что все-таки они там обнаружат, облучение или химиотерапия, возможно, и то и другое.

— Бедняжка!

Он уже овладел собой. Вспомнил про осторожность. Бетт пристально изучала его лицо. Правильное, почти красивое, оно на глазах меняло выражение — становилось жестче. Впервые за все время Бетт допустила, что может разлюбить Сэма. Он сжал в своих ладонях ее холодные ладошки.

— Что нужно делать?

Нет, разлюбить она, конечно, не сможет. Как же быть?

На мгновение ее решимость была поколеблена, но она быстро собралась с духом. Пора проявить твердость.

— Уйди от Сэди. Я не хочу больше ждать. Сегодня же поставь ее в известность. Мы должны пережить это вместе. Иначе я не выдержу.

Он перестал гладить ее руки.

— Бетт, девочка моя, это похоже на шантаж. Это вышло помимо твоей воли, не правда ли?

С ее глаз словно спала розовая пелена — она увидела Сэма таким, каким он был в действительности: побитым щенком.

— Никакой не шантаж. Просто я не могу иначе.

Он вздохнул.

— Сейчас не самое подходящее время.

— Почему? У Элис экзамены в балетной школе? Сэди устает на работе? Нянька попросила расчет?

Ее едкий сарказм ошеломил обоих. Какое-то время они настороженно разглядывали друг Друга.

— Ты не в себе, — сказал наконец Сэм.

— Совершенно верно.

— Я хочу сказать, что в таком состоянии едва ли следует принимать жизненно важные решения. Вот после операции, когда тебе станет лучше…

— Нет.

— Бетт, ты должна меня выслушать.

Его бегающие глаза остановились на циферблате стенных часов. Сэму предстоял деловой ужин, и теперь он прикидывал, сколько у него времени на то, чтобы вразумить Бетт.

Она знала, о чем он думает: ведь так было всегда. Но теперь ей надоело делать скидки на его многочисленные обязанности. Надоело вязнуть в болоте этой любви.

— Не хочу ничего слушать. Ты обещал, когда наступит подходящее время, оставить жену. Если забыл, позволь напомнить: ты уверял, будто любишь, будто я тебя поддерживаю. Я тебе верила. А сейчас наступил момент, когда МНЕ нужна твоя поддержка.

— Но я же с тобой.

Она покачала головой.

— Нет. Ты приходишь, когда тебе удобно, и снова уходишь. Я всего лишь один из пунктов повестки дня: «Ой, уже полседьмого — пора трахнуть Бетт и бежать ужинать с Сэди. Бетт поймет. Бетт будет мне благодарна».

В ее груди поселился крохотный сгусток гнева. Твердый. И слава Богу.

— Все не так, — запротестовал Сэм.

Бетт знала: именно так. Но на мгновение дрогнула и усомнилась. Что она будет делать без его любви? Сорвавшуюся с якоря страсти — куда ее отнесет течением? Без котурнов большой любви она станет маленькой дурочкой. «Но ведь иллюзией оказалась не моя любовь, — возразила она себе, — а лишь вера в то, что Сэм ее достоин».

— Так ты уйдешь от Сэди?

Его лицо расплылось, разбухло, словно из внутренних капилляров на поверхность хлынула водянистая жидкость эгоизма и заполнила собой поры. «Если кольнуть больнее, — подумала Бетт, — он того и гляди расплачется».

— Не могу, дорогая. Только не сейчас. Дети… это ведь и их жизнь… я никак…

— В таком случае вместо того, чтобы прыгать в мою постель, ты должен был думать о Тэмсине, Джастине и Элис.

— Да, — с готовностью согласился он, срываясь с крючка. — Я должен был думать о них.

Бетт встала и, заметив, что на них оглядываются, громко произнесла:

— Ты ничтожество, Сэм Кларк. Трус, лгун и гнусная крыса. Отныне я не приму тебя, даже если твой микроскопический отросток останется единственным в мире.

Сэм всегда был чувствителен насчет размеров своего пениса.

Она повернулась к нему спиной и гордо продефилировала на выход. А очутившись на тротуаре, неожиданно расхохоталась. Здорово! Ради такой концовки поистине стоило терпеть эту тягомотину!

Она заторопилась прочь: нужно было уйти подальше, пока не наступила реакция. Нарочно проделала большой путь с гордо поднятой головой и размахивая руками. Без десяти девять она завернула за угол и вышла на улицу, где жили Сэм и Сэди. «Сааба» не было видно. Сэм должен был ужинать с модным писателем, вернее писательницей, ее агентом и представителями торговли. И уж конечно, стычка с любовницей не показалась Сэму уважительной причиной, чтобы отменить встречу.

Она деловым шагом подошла к крыльцу. В лоджиях за ажурными металлическими решетками виднелись белые цветы. Бетт нажала на кнопку. По всему дому разошелся звон.

Дверь открыла Сэди. Она успела сменить красный деловой костюм на джинсы и свободную рубашку. Даже не накрасила губы.

— Я — Бетт Эрроусмит. Мы когда-то встречались, но вы наверняка меня не помните. Я работала у Сэма.