— Не можем допустить? Чего? — Генерал посмотрел на Кадию и расхохотался. — Ну, это мы устроим, это нам раз плюнуть!

Он отдал короткое распоряжение, и два солдата вбежали на плот, схватили принцессу и вынесли ее на берег. Руки ей связали за спиной — она не могла ими даже шевельнуть. Потом ту же веревку обмотали вокруг тела. Голос поднял меч за рукоять и воткнул между витками, чтобы принцесса была не в состоянии коснуться набалдашника. Лезвие в нескольких местах поранило девушке кожу. В конце концов, Голос накинул ей петлю на шею и потащил за собой.

Подобным же образом были связаны все женщины уйзгу, после чего их тоже убрали с плота. Толпу погнали к двум постепенно вырисовывающимся в свете факелов и костров огромным деревьям. К стволу одного из них прикрутили конец веревки, которой были обмотаны женщины уйзгу, к другому привязали Кадию. Рядом с туземками собрались скритеки — о чем-то переговаривались между собой, лязгали челюстями, пускали слюни.

Хэмил… Мысли у Кадии в голове ворочались медленно, неохотно. В воображении возникла странная картина — огромный сугроб, тянущий ее на веревке Голос. Он уже взобрался на вершину и, невзирая на сопротивление, втаскивал ее в глухую, абсолютно черную дыру.

Хэмил… Опять на ум пришел огромный мужик в изукрашенных доспехах, с опухшим, в багровых кровоподтеках, лицом. Жестокое безотказное орудие в руках Волтрика. Не человек… Он буквально источал зло, звериную ненависть и жажду причинять страдания другим… Тьма, в которую он был погружен, казалась страшнее, чем тот непроницаемый мрак, куда уводил ее Голос.

На краю сознания мелькнула мысль, раздражающая, полнящаяся гневом — той святой яростью, которая помогла бы ей освободиться от ледяных оков. Однако всплеск оказался недолгим. Промороженное насквозь сознание лишь слабо откликнулось на зов мести. Теперь ее ничто не могло согреть — меч, она сама чувствовала, тоже обессилел. Тогда, выходит, надо сдаваться? Последнее слово эхом, призывно откликнулось в гулкой, замирающей, промороженной пустоте. Потом вернулось ленивым, равнодушным укором. Не надо сдаваться… Нехорошо… Кадия вынуждена была согласиться с собой. В тот момент в ней — в душе, в сознании? — тенями бродили обрывки мыслей, какие-то бессвязные слова, всплески чувств. Опять же эхом отозвалось решение, рожденное бодрствующей частичкой разума. Возникшая внутри пустота — твое "я". Его надо наполнить, оживить, заставить двигаться… Но как это сделать, когда последние звуки пропали в опорожненном внутреннем пространстве? Она больше не слышала клацания зубов скритеков, не видела их горящих голодных глаз.

В чувство ее привело зловоние, ударившее в нос. Кто-то дышал ей в лицо перегаром. Заметив, что она открыла глаза, неизвестный грубо зажал ей рот ладонью, чьи-то пальцы безжалостно вцепились в волосы.

— Ну-ка, расскажи, — в нос вместе с шепотом опять шибануло запахом бренди, — что ты там видела на болотах? Какие такие сокровища скрыты в развалинах? Где прячется эта старая карга, которая занимается колдовством? Орогастус, значит, решил все прибрать к рукам. Уж я-то знаю, что говорю. Я много знаю… Пусть Волтрик пошире разевает пасть — такой кусок ему не проглотить, да и деньки его уже сочтены. Как и его поганого щенка. Он исчезнет бесследно в этих грязных болотах. Хочешь легкую смерть, королевская дочь? Цена известна — ты должна выложить все, что знаешь, о всяких колдовских трюках. Ты должна мне все открыть. Мне, единственному!

Хэмил! Теперь мысли быстрее забегали в голове девушки — начали связываться, сплетаться, обрастать иными мыслями, рождать понятия… С трудом она поняла — кто-то затеял свою собственную игру. Хэмил?

Грязную ладонь убрали с губ, однако волосы по-прежнему держали цепко.

Зловонное дыхание все еще касалось ее щеки. Странно, но сам враг пробуждал ее замороженное сознание. Выходит, при строгой внешней управляемости, при железной дисциплине в войсках каждый тянет в свою сторону? Цели у них различны. Как бы проникнуть в суть разногласий? Нет, с такой головой не очень-то сообразишь, что можно предпринять. И как ответить на вопрос?

— Хочешь попасть в лапы скритеков, грязная тварь? — Вновь долетел до нее шепот. — Ну, что ж — утром мы устроим хорошенькое представление. Сможешь вволю полюбоваться…

Хватка ослабла, неизвестный отпустил ее волосы и удалился незамеченным. Только хруст сухих веток и шлепанье огромных сапог донеслись до Кадии. Она осталась одна, но ненадолго, однако этого промежутка ей хватило, чтобы более-менее прийти в себя и сообразить — ей выгодно как можно дольше прикидываться оглушенной, замороженной.

Теперь к ней скользнуло что-то дьявольское, напоминавшее клочковатое туманное крошево, которое ей встречалось на Запретном пути. Кто-то вновь коснулся ледяным пальцем ее лба — к удивлению Кадии, это действие не произвело того эффекта, который случился в первый раз. Что-то темное, рожденное Тьмой, склонилось над ней, опять крепко вцепилось в волосы. «Наголо, что ли, остричься, — обозлилась девушка. — Что они все хватают!»

Этот яростный мысленный вскрик окончательно разбудил ее, снова промелькнуло решение ничем не выдавать своего состояния.

Черный человек долго устраивался возле нее, лежащей на спине, расправлял свои свободно висящие одежды. Заговорил он тоже свистящим шепотом и вроде бы сам с собой, словно ему и дела нет до пленницы.

— Итак, Хэмил навестил тебя, принцесса. Он искренне считает, что способен тягаться с хозяином. Глупые людишки! Им даже в голову не приходит, что их песенка спета. С того момента, как пала Цитадель, они больше не нужны великому мастеру. Ни Хэмил, ни Волтрик, ни его сын… Теперь куда важнее то, что привязано к твоей спине, принцесса. Если вы сумеете договориться, если ты признаешь его правоту, великий мастер позволит тебе исполнить твое заветное желание. Ты сможешь пустить кровь из этого борова Волтрика, а может, и из Хэмила в придачу.

Рука человека лежала у нее на плече, совсем близко от набалдашника.

— Послушай, я хочу играть с тобой честно, — он коснулся ее лба чем-то очень холодным и вновь заморозил ее мысли. — Еще до утра, когда Хэмил собирается дать представление, мы можем быть далеко отсюда. Я могу освободить тебя…

— Чтобы я тебе поверила на слово? — с трудом ворочая языком, ответила Кадия. — Я не так глупа, верный слуга грязного колдуна.

— Ты находишь его грязным? Вернее, бесчестным? Ты ошибаешься, принцесса. Познакомившись с ним, ты найдешь, что он хороший друг, умный собеседник и просто приятный человек. Твоя сестра, например, успела оценить его и с удовольствием изучает под его руководством такие области магии, о которых твоя Великая Волшебница и слыхом не слыхивала. У нее обнаружился вкус и большой талант в этом непростом деле. Принцесса Харамис теперь воспринимает мир глазами своего наставника. Ты можешь присоединиться к ней. Волтрик, Хэмил — мой хозяин не осудит тебя, если ты испытаешь на них действие своего меча. Они уже начали уставать… Ты можешь, если пожелаешь, стать королевой. Правительницей обеих земель — Лаборнока и Рувенды.

— Ты можешь освободить меня? — спросила Кадия. Она не доверяла Голосу. Ладно, насчет лаборнокских союзников Орогастуса — это, может быть, правда. По крайней мере, это понятно. Вполне вероятно, что для него это прекрасная возможность ее руками избавиться от ставших ненужными друзей.

— Не только освободить, но и позаботиться о твоей безопасности. Да, это я могу. Мой хозяин позволил мне.

— А что же потребуется от меня?

— Смири гордыню, принцесса. В твоих руках находится великая сила, ты вполне можешь научить другого управлять ею. Хотя ты по-прежнему будешь считаться ее хозяином…

Что с ними? — вполне трезво рассудила принцесса. Что они в ней разглядели, если сочли возможным использовать в своих целях? Гнев вновь родился в ней, очистил сознание. Ну, как теперь быть? Как защитить себя, если она даже предположить не может, какая именно сила заключена в этом мече. Что уж тут говорить об овладении его мощью!