У Анигель отчаянно задрожали губы, она взглянула в чистое небо, потом порывисто вздохнула.

— Хорошо. Тогда я и мои друзья риморики сами отправимся в путь. Надеюсь, вы расскажете мне во всех подробностях, как достичь заколдованного места, чтобы нам не пришлось плутать в джунглях.

— Охотно. Мы также снабдим тебя едой, дадим одежду. Если ты пожелаешь…

— За это большое спасибо. Я благодарю вас. И вот еще что… Люди, которые следуют за нами, — наши враги. Я буду признательна, если вы не откроете им цель и место моих поисков.

— Мы будем хранить молчание, — пообещал Састу-Ча. — Теперь я, присутствующий здесь, прошу тебя последовать за мной, принцесса Анигель из королевского дома Рувенды. Отдохни до вечера, потом можно отправляться в путь. Если тебе повезет и ты отыщешь то, что тебе завещано… Если ты обретешь неслыханную мощь, вспомни не только о своем разрушенном доме, но и обо всех нас.

Уйзгу не нуждались в Голосах, подобных тем, что были в услужении у Орогастуса, чтобы видеть все, что творится на болотах. Их повышенная чувствительность позволяла им телепатически обозревать окрестности — от этого взгляда ничто не могло укрыться. По крайней мере, так считала Кадия. Они плыли по протокам до самых сумерек, и команды толкающих плот много раз сменялись.

Неожиданно плот замер, женщины уйзгу тревожно вполголоса залопотали. Нессак приблизилась к принцессе и сообщила на общепонятном наречии:

— Госпожа, впереди много врагов. Как раз в той стороне — их лагерь. Нужно поискать обходной путь, или мы опять попадем к ним в лапы.

Эти оддлинги, по-видимому, хорошо знают местные болота, решила Кадия. Хотя что ей еще оставалось, как не довериться уйзгу? Эх, если бы Джеган был рядом…

Джеган…

Воспоминание о нем саднило, как заноза. Несмотря на все ее мольбы и обращения к Владыкам воздуха, он так и не нашелся — не вынырнул где-нибудь поблизости, не подал условный сигнал из самого неприметного места, не окликнул так, что, кроме нее, никто и не услышал бы. Даже уйзгу с их телепатической прозорливостью не могли отыскать его, хотя Кадия и просила их об этом. Что оставалось делать? Только надеяться, что смерть обошла его стороной.

— Мы можем как-нибудь миновать их лагерь? — спросила принцесса.

Между тем опять начал сгущаться туман, пополз по реке, протокам, заполнил прогалины между зарослями кустарника на берегу. Места здесь были глухие, зловещие…

Нессак отрицательно покачала головой, на лице ее застыло отчаяние.

— Госпожа, слуги Тьмы привели с собой множество скритеков. С такой силой никакое ойжи не справится. Единственное, что нам остается, — она пошевелила пальчиками, — это дождаться темноты, хорошенько замаскироваться и попытаться проскочить опасное место. Плохо то, что здешние места являются охотничьими угодьями луру.

Кадия вздрогнула.

Луру? Этого только не хватало!

С раннего детства она слышала рассказы об этих жутких созданиях. Няни пугали ими маленьких детей, особенно если требовалось загнать их в дом вечерней порой. Слово «луру» действовало безотказно. С тех пор как эти твари улетели в далекие края, Джеган не вспоминал о них. На прошлогодней ярмарке в Тревисте Кадия видела прямоугольные пачки хорошо выдубленных кожаных крыльев луру — вернее, их перепонок. Один вид этого в общем-то привычного товара, связанного со зловещими ночными убийцами, возбудил у принцессы жгучее любопытство. Но это было в ту пору, когда беззаботнее Кадии не было человека на свете. Теперь же это слово произвело на нее устрашающее воздействие — она невольно подняла голову и принялась изо всех сил вглядываться в мрачнеющее на глазах небо. Существа эти являли собой самые большие экземпляры кровососов. Случалось, они выпивали из своих жертв всю кровь. Если добавить к этому когтистые лапы и хищный клюв, то становилось ясно, что они представляют смертельную опасность для всего живого.

— Госпожа! — тихо позвала одна из молоденьких женщин уйзгу. — Сюда, сюда! — она указала на переднюю часть плота.

Река тут петляла так, что Кадии иной раз приходило на ум, не проплывали ли они уже здесь. В том месте, откуда они отправились в путь, русло было полноводное, вода более-менее чистая, теперь же река начала делиться на рукава и протоки. Подозвавшая Кадию женщина указала ей на мелькнувший вдалеке огонек. В преддверии угрюмой ночи, в густых, затягиваемых туманом поздних сумерках, этот проблеск казался слабым, беззащитным. Приглядевшись, Кадия решила, что на левом берегу то ли разведен костер, то ли горит фонарь.

Спустя несколько секунд последние сомнения оказались развеяны — с той стороны долетели звуки боевых труб, призывающие строиться, потом мужские крики и переливчатые звуки волынки.

Женщины, отчаянно, торопливо работая шестами, погнали плот к противоположному берегу, стараясь как можно теснее прижаться к разросшимся вдоль воды кустам. На защиту больших деревьев рассчитывать было нечего — Кадия так и не могла понять: выбрались они из Тернистого Ада или нет? С одной стороны, в чахлых рощах по берегам уже не было ядовитых желтоватых шаров, с другой — местная растительность явно жила под гнетом. Может, болотистые почвы не давали деревьям встать во весь рост?

Ее размышления прервала Нессак, тронувшая Кадию за рукав.

— Их что там, атаковали? Что-то я, госпожа, ничего не пойму… Может, это луру?

— Если они так глупы, чтобы приманивать их светом, то это их дело, — ответила Кадия. — Но куда же смотрят скритеки?

Нессак коротко, тихонько хохотнула.

— Госпожа, эти люди, пришедшие издалека, не обращают никакого внимания на лопотание топителей. Они вообще слишком бесшабашны — им бы следовало прислушиваться к советам тех, кто издавна проживает на болотах. Вот что непонятно — почему скритеки терпят их? Конечно, они одной породы, жестокие, безжалостные, но ведь скритеки готовы за них в огонь и в воду.

Кадия не стала рассказывать уйзгу о странном человеке в плаще с капюшоном, который, наигрывая на какой-то свистульке, вертит топителями, как ему заблагорассудится. Вместо этого она сказала:

— Если действительно на них напали луру, то, может…

Нессак поняла ее с полуслова.

— Это наше единственное спасение. Надо хотя бы попытаться…

Наконец, они достигли правого берега. Кадия и еще несколько женщин принялись резать встающий из воды тростник. Они передавали стебли другим беглянкам, которые увязывали их в пучки и укладывали так, чтобы у часовых противника создалось впечатление, будто по реке медленно плывет один из многочисленных травянистых островов. Единственная трудность состояла в том, что плот был слишком велик. Таких островов здесь не встречалось, они были куда меньше.

Что делать? Только тщательная маскировка могла спасти их. Когда работа была закончена, две женщины шестами оттолкнулись от берега и пустили плот самотеком. Все попрятались. Течение в этом месте было таким ленивым, что Кадия с трудом сдерживала нетерпение. Этот неспешный ход всю душу выматывал! Огонь на противоположном берегу разгорался все ярче. Уйзгу пластом лежали на плоту, сверху был навален тростник, однако каждый проделал хотя бы маленькую щель, чтобы следить за противоположным берегом.

Было очевидно, что захватчики хорошо усвоили уроки, которые преподал им Тернистый Ад. По всему лагерю стояли солдаты, размахивая факелами. Их охраняли воины с копьями или мечами. Кое-где виднелись тушки сбитых вампиров. Какой-то скритек ухитрился попасть дротиком в голову луру. Животное свалилось, и солдат с широкой повязкой на ноге, пробив мечом крыло, пришпилил тварь к земле.

Даже в темноте было заметно, что эти несколько дней, проведенных в запретном краю, сбили спесь с лаборнокцев. Куда только девалось их напыщенное, гордое самодовольство! Помятые доспехи проржавели. Многие, если не половина отряда, с повязками. Очевидно, их крепко донимали насекомые — лица красные и распухшие. На берегу, раскинув ноги, лежали четыре тела. Суматоха, напряженное ожидание атаки ночных кровососов занимали лаборнокцев куда больше, чем та боевая задача, которую поставил им король Волтрик. Чувствовалось, что личному составу сейчас не до поисков этой чертовой принцессы, не до карательной экспедиции в селения уйзгу. Вдруг послышался резкий вскрик — тут же замельтешили факелы, задвигались солдаты… Потом раздался радостный возглас — видно, еще одну тварь пришпилили к земле.