Слоистые облака, позолоченные снизу лучами заходящего солнца, протянулись к вершине Ротоло — именно туда утягивало водяные пары, ровными столбами встававшие над долиной. Ближайшие склоны были изумрудными, повыше желтели террасы, а еще выше по распадкам можно было заметить снеговые поля. С востока неумолимо наползала высоченная стена ледника. Там же были заметны поблескивающие на солнце рукава гигантского водопада.
Все жители готовятся к встрече с вами, принцесса. Они ждут вашего прибытия, сказала Магира. Мы устроим большой пир.
— Звучит очень заманчиво, — откликнулась Харамис, стараясь поспеть за длинноногой, быстро ступающей женщиной. Теперь они буквально мчались под горку по узкой извилистой улице. Плащ Магиры развевался и хлопал на ходу. Принцесса, услышав о намечающемся угощении, едва могла справиться со спазмами в желудке.
— Я так проголодалась. Возможно, горный воздух пробуждает аппетит, — робко сказала она.
Ты спала пять дней, принцесса.
— Боже мой! — только и смогла выговорить Харамис.
За это время наши целители подлечили твои руки и ноги. Наверное, ты ощущала что-то во сне.
— Да, но мне мерещилось и кое-что другое…
Магира словно споткнулась, замедлила шаг. Тревожно взглянула на принцессу — зрачки у нее были чистейшего изумрудного цвета. В ее мысленной речи прозвучала откровенная озабоченность:
Мы ведаем, что сын Зла разговаривал с тобой. Он обладает магическим зеркалом, которое может показать все, что существует на свете, любой предмет, любое существо. Зеркало эта укрыто в глубокой пещере в недрах горы Бром. Единственное, что тебя пока спасает — это твой амулет…
— Выходит, он может являться ко мне во сне?
Да, зная, что ты здесь. Но если ты проснешься, его чары прекратятся. Пока ты бодрствуешь, он не в состоянии связаться с тобой.
Любопытство оказалось сильнее страха, и в дальнейшем Харамис решила обстоятельнее поговорить об Орогастусе. Что-то в пристальном интересе, которое маг выказывал по отношению к ней, было не так… Вслух же она сказала:
— Каким образом ваш народ выживает в этой долине?
Мы выращиваем такие же сельскохозяйственные культуры, что и на равнине, — правда, только те, что не требуют много света. У нас есть домашние животные — в городе мы разводим тогаров и нанчаков, а на пастбищах — волумниалов и особую породу фрониалов. В сухой сезон они находятся на выпасах, в дождливый, когда начинаются обильные снегопады, мы их укрываем в теплых пещерах.
— Так вы этих животных обмениваете у уйзгу?
Да, они плохо плодятся в горах.
— Вы ведь еще торгуете драгоценными камнями и металлами. И больше ничем?
Этого вполне достаточно, принцесса, чтобы всему маленькому народцу и людям хватало на такие украшения, которые ты видишь на своем платье и перчатках. В прежние годы наши купцы ходили с караванами до самого Тассалейского леса, уйзгу служили нам проводниками и посредниками. С тех пор как в Гиблые Топи пришли рувендиане, спрос изменился и обмен резко сузился — товары, которые мы поставляли, стали в больших количествах производить ремесленных мастерских.
— Почему вы запретили чужакам появляться в ваших владениях?
Магира пожала плечами.
Долин, где бьют горячие источники, очень мало, и расположены они далеко друг от друга. В наших краях очень валено сохранять равновесие между природой и человеком. Мы — первый народ, который был создан для жизни в этих нелегких условиях. Когда-то на всем Полуострове климат был куда суровее, чем теперь. Мы расселились повсюду. Когда же потеплело, виспи начали отступать в горы. Нас осталось очень мало, хотя достижения своей культуры мы не утратили. Постепенно, с ходом времени, подчиняясь внешнему воздействию, отдельные наши племена стали видоизменяться. Очень сильно на этот процесс повлияли своеволие и распущенность, возобладавшие в тех кланах. Они начали спариваться с ужасными тварями, населяющими Гиблые Топи. Но наши горы — это наши горы, мы будем защищать их до последней капли крови, до последнего виспи. У нас есть чем обуздать любого захватчика. Хотя бы Глаза Урагана. Пока мы принадлежим к роду священного Триллиума и покланяемся Белой Даме, мы будем защищать Виспирский проход между Рувендой и Лаборноком.
Харамис застыла на месте.
— Тогда как же, — воскликнула она, — король Волтрик сумел прорваться в Рувенду?
Увы!.. Белая Дама не подняла вовремя тревогу, и когда стражи-виспи обрушились на врага, их сила была усмирена колдовской мощью сына Зла. Ведь наши снежные смерчи — это всего-навсего иллюзия. Он приказал лаборнокским солдатам не обращать внимания на внешние эффекты и поражать их создателей, которые — увы! — тоже созданы из плоти и крови. Захватчики погубили более трехсот наших соплеменников, что жили в селениях, расположенных вблизи прохода.
— Простите, — покраснела Харамис, — я не знала. До нас, в Цитадель, дошло очень мало сведений о том, как лаборнокцы преодолели Охоганские горы, как они овладели Дайлексом, как миновали все опасные места, где были расположены наши засады и укрепленные пункты. Все произошло внезапно, никто не успел опомниться…
Наступили сумерки, и на фоне темнеющего горного склона вдали ярко засветились стрельчатые высокие окна в величественном здании. Оттуда доносилась музыка…
Магира распахнула дверь и пропустила принцессу вперед. Харамис сразу попала в шумную нарядную толпу. Виспи здесь было несколько сотен, кое-кто сидел за просторными круглыми столами, многие танцевали в центре зала.
В дальнем от входа конце находилось возвышение, на котором вокруг стола сидели старейшины в роскошных одеждах. За их спинами на стене висело знамя, и на нем — бриллиантовый Триллиум. Женщины-виспи были наряжены так же, как и Магира, — в цветастые платья, правда, приглушенных тонов. Мужчины — по большей части в голубоватых коротких туниках и того же цвета штанах, заправленных в высокие, до колен, белые сапоги. Их пояса тоже были усыпаны самоцветами.
Как только гостья вошла в зал, все радостно закричали. Магира провела Харамис к возвышению. В первые мгновения принцесса едва не потеряла сознание от обилия света, шумных возгласов и приветственных криков, мысленных призывов и вопросов. Магира поддержала ее под локоть.
— Прекратите! Сознание Харамис больше не могло сопротивляться…
И вдруг наступила тишина.
Облегченно вздохнув, принцесса сделала книксен.
— Благодарю, — сказала она. — Я высоко ценю ваше гостеприимство, но боюсь, что ваша манера общения слишком непривычна для меня.
Мужчина почтенного вида — зрачки его глаз были затянуты пеленой — поднялся со своего места. Принцесса догадалась, что он слеп, но видит ее.
Дорогая принцесса, прости нас. Мы нечаянно напугали тебя. Наша радость, связанная с твоим появлением в нашем городе, безгранична. Я приветствую тебя от имени всех виспи! Меня зовут Каримполь, я являюсь главным ясновидцем Мовиса. Мы давно ждем тебя. Нам было известно, что крылатые семена священного цветка должны были привести тебя в наш город… если, конечно, у тебя хватило бы сил добраться до нашей долины. Все это время, как ты оставила Нот, мы приглядывали за тобой. Мы видели, как ты боролась с отчаянием, как старалась преодолеть себя.
Когда ты, принцесса Харамис, пересекла снеговую линию, нам казалось, что силы оставили тебя. Наблюдая за тобой, мы были поражены мощью твоего разума, но с горечью должен признаться: многие из нас поддались лукавой мудрости древних, утверждавших, что мысль убивает действие, и в тот момент, когда крайне необходимо проявить волю и настойчивость, выдающийся интеллект способен погрузиться а сомнения. Ум теряет веру в необходимость и важность цели, обессиливает тело думами о смерти. Все виспи рады, что ты нашла в себе силы преодолеть самый трудный момент испытания. Ты все преодолела, ты готова была пожертвовать жизнью, только бы исполнить завет. Великое благо для всего Народа, что выбор судьбы пал на тебя. Мы молились за тебя, молилась Белая Дама. Ты сумела в одиночку достичь границ наших земель, а подобное испытание не под силу даже здоровому и храброму мужчине. Когда ты переступила рубеж, мы позволили тебе прийти к нам.
