Итак, брат Жюля знает о его смерти. Не он ли – в ней повинен? Мэг поежилась. Служащий отеля с улыбкой говорил что-то Паркеру, но она потеряла нить разговора.

– …управляющий узнал новость от ночного портье, а тот, в свою очередь, узнал от самого мистера Жюля.

– Спасибо, Клинтон, поблагодари мистера Стиббса за корзину, – сказал Паркер.

Клинтон, поняв, что он свободен, направился к двери.

– Подождите! – окликнула его Мэг. Она терпеть не могла, когда ее в чем-то обходили. Этот человек доставил подарок, предназначенный ей и ее… гм, мужу. В самолете на протяжении всего полета из Лас-Вегаса до Нового Орлеана Жюль втолковывал Мэг, что она должна произвести на его родных впечатление достойной благовоспитанной особы, на какой он только и мог жениться. Мэг подняла с кровати одну из стодолларовых купюр, небрежно брошенных Паркером, и сунула Клинтону. – Передайте своей маме мои наилучшие пожелания.

– Благослови вас Бог, – ответил Клинтон. – Надеюсь, мистер Жюль понимает, как ему повезло с женой.

Мэг быстро покосилась на Паркера. Тот скептически вскинул одну бровь, что здорово подействовало ей на нервы.

Клинтон ушел и закрыл за собой дверь. Мэг и Паркер молча взирали друг на друга, стоя по разные стороны от подарочной корзины. Мэг ждала, что он заговорит первым. В конце концов, Паркер должен быть не менее удивлен встречей со своей невесткой, чем она – встречей со своим деверем, с какой же стати ей делать первый шаг? Но в действительности Мэг могла бы услышать от Паркера только одно: что все это недоразумение и Жюль на самом деле жив.

– Вам не кажется, что вы малость переигрываете, дорогуша? – резковатые нотки в его голосе были слишком заметны, чтобы Мэг могла чувствовать себя спокойно, а манера Паркера слегка растягивать слова почему-то напомнила Мэг о гремучей змее, свернувшейся клубочком между камнями и гревшейся на солнышке в безжизненной пустыне под Лас-Вегасом.

– Что вы имеете в виду?

Положение, в котором оказалась в данный момент Мэг, было не из лучших, и она старалась не выказывать враждебности. Когда умер Тед, Мэг думала, что попала в очень трудную ситуацию, но сейчас… Разница между тогдашней ситуацией и нынешней в том, что Тед был ее мужем двенадцать лет.

Паркер указал на корзину.

– Я говорю о вас и Жюле. Ночному портье брат сказал, что женился. Раньше он никогда не заботился о репутации женщин, которых приводил в этот номер, во всяком случае, не настолько заботился, чтобы сочинять байки для служащих отеля. – Паркер прищурился и потер подбородок. – Интересно, что изменилось на этот раз?

Его упорное нежелание поверить ее версии оскорбляло Мэг, ей захотелось влепить этому надменному типу пощечину. Затем она вдруг поняла, что стоит под критически оценивающим взглядом Паркера в одном только махровом халате с монограммой отеля «Морепа» и к тому же босиком. Мэг с вызовом вздернула подбородок, словно говоря: «Только попробуй сказать какую-нибудь гадость!»

И Паркер, конечно, не смолчал, чем только укрепил ее во мнении, что он – надменный тип.

– Кажется, я понимаю, почему Жюль попытался придать вашим отношениям оттенок респектабельности. – Паркер начал развязывать бант, удерживающий целлофановую обертку корзины. – Вы явно на порядок выше рангом тех шлюшек, с которыми он обычно имел дело.

– Что вы хотите этим сказать?

Мэг сама почувствовала, как от ее голоса повеяло холодом. Никто еще не разговаривал с ней в таком тоне, да и впредь не посмеет! Цену твердости и умению постоять за себя Мэг поняла давным-давно, еще в детстве, когда ей приходилось позаботиться о себе в детском приюте, и позже, когда судьба бросала ее от одних приемных родителей к другим.

– Я сказал… – Паркер перевел взгляд с упаковочной ленты на Мэг. – Послушайте, кем бы вы ни были, нет смысла препираться. Мой брат мертв, я только что опознал его тело в полицейском участке. – Он поник и опустил руки. – Этот номер был излюбленным убежищем моего брата, где он спасался от мира, и я пришел сюда, чтобы побыть немного в тишине, мысленно попрощаться с покойным. Так не могли бы вы просто собрать вещички и уйти, оставив меня одного?

Мэг шагнула вперед и одним рывком развязала бант на корзине. Целлофан раскрылся. Совсем недавно она именно так и собиралась поступить – как можно скорее убраться из этого номера и найти способ вернуться в Лас-Вегас. Имея в кармане несколько сот долларов, которые этот сукин сын так высокомерно швырнул на кровать, осуществить это было бы несложно. Но потом Мэг дала сотню Клинтону. К тому же принять деньги означало бы признать, что она заработала их, проведя ночь с Жюлем. Кроме всего прочего, этот человек явно напрашивается на то, чтобы ему преподали урок, и она, Маргарет (зовите меня Мэг, пожалуйста) Маккензи Купер Понтье, это сделает. Паркер сел на диван и потянулся за бутылкой шампанского. Вынул ее из корзины и повертел в руках – как показалось Мэг, его руки держали тяжелую бутылку без малейших усилий.

– Он любил шампанское, – заметил Паркер, щелкнув пальцем по этикетке.

– Да, любил, – прошептала Мэг, прекрасно зная, что Жюль предпочитал бурбон и воду. Во всяком случае, в ту ночь в казино «Бельведер», когда Жюль попросил ее стать его женой, он пил именно это.

– И шоколад, – продолжал Паркер, доставая из корзины конфету в оранжевой фольге.

Мэг прошептала что-то в знак согласия, хотя на самом деле и понятия не имела, что любил Жюль. В баре казино «Бельведер» Жюль пил бурбон и воду – и это все, что она знала. От соленого арахиса, предложенного стюардессой в самолете во время полета из Лас-Вегаса, он отказался. Уже в Новом Орлеане, в отеле, Жюль заказал для Мэг обед в номер, но себе заказывать не стал, и пока она ковырялась в тарелке, слишком взволнованная, чтобы есть, он расхаживал по комнате. Затем Жюль ушел по какому-то таинственному делу, и больше Мэг его не видела.

– И лесные орехи он любил, – продолжал Паркер, набирая пригоршню орешков из корзины. – Надо отдать Стиббсу должное, у него превосходная память.

Мэг кивнула. Она с удивлением услышала, что со стороны сидящего на диване мужчины послышалось нечто похожее на подавленный всхлип, и это удивило ее. Может, он и вправду пришел сюда оплакать брата? Но все, что Мэг слышала от Жюля, заставляло предполагать обратное. Она решила прощупать почву.