Далее. Красная Шапочка имеет не такую демоническую сущность, как это кажется на первый взгляд. Обычный виртуальный персонаж, правда, донельзя вредный. Единственный вопрос: каким образом она выходит из компьютера? Ладно, этот вопрос оставим на потом.

Третье. На самом деле ничего особенного в отношениях классов между собой нет. Ребята запросто дружат друг с другом, так, будто учатся в самой обычной школе. Только вот старшеклассникам не очень интересно водиться с малышами, у них достаточно своих, «взрослых», проблем, поэтому мы оказались в своеобразном бойкоте.

Программа всеми доступными ей средствами пытается укрепить в нас уверенность, что она — глобальнее и мощнее, чем есть на самом деле. Пока всё логично, да? Покоя мне не давал один-единственный факт: наше с Сашей знакомство. Если бы мы с ней впервые встретились в виртуале, я бы про чернокожую девочку постаралась забыть как про очередной нездоровый глюк. Но ведь она находясь в реальном мире зачем-то предложила мне встречу в виртуале? Или она заодно с Программой?

Очень вовремя я вспомнила подозрения Марека о том, что на втором курсе работает психолог, едва ли не сильнее его самого. А если и Санька и иже с ней пляшут под его дудку?

Пожалуй, самое умное, что мне остаётся сделать в данной ситуации — это отыскать в реале мою вчерашнюю подружку и проверить, насколько правильны мои выводы. Заодно посмотрим, насколько хорошо работает голова у Марека. Прямо про своего психолога Сашка, конечно, не скажет, да я и не такая глупая задавать вопрос в лоб. А вот по всяким оговоркам, да и так, между строчками, вполне можно прочитать нужное, главное, знать, что именно тебе нужно.

Время приближалось к трём часам. Я вспомнила, что назначила ребятам встречу в нашем корпусе в четыре. Пожалуй, ещё пятнадцать-двадцать минут — и нужно будет собираться. А то неудобно получится: других ругаю почём зря за опоздания, а сама опаздываю.

Я опустила глаза в многострадальную книжку. Мало того, что я сегодня её рвала, я умудрилась открыть её на первой странице и за полтора часа не прочитать ни строчки! Такого со мной ещё не было.

«История банковского дела».

Я заставила себя углубиться в текст. Уже после первого абзаца я надолго задумалась. Перечитала его ещё раз — и у меня возникло острое желание увидеться с Белохвостиковым. Прямо сейчас, сию же минуту. Идея, которая пришла мне в голову, была настолько сумасбродной, что вполне могла бы сработать.

Я быстренько собралась, проще говоря, отыскала то место, откуда я брала книгу, а потом, быстро, насколько это возможно, направилась к выходу. Мне опять пришлось бродить под дождём между одинаковыми корпусами, отыскивая нужный. Сразу подумалось, что нужно бы сказать Никите, чтобы он сделал переходы: по одному на каждого. Не откажется ведь, я надеюсь, это не так то уж и сложно. И как-то нужно придумать, чтобы эти переходы были всегда с собой. Это — последнее — самое сложное — потому что их нужно в чём-то носить. Значит, ещё сумки нужно наколдовать. Маленькие, поясные, которые будет удобно с собой носить И тоже сорок — чтобы всем хватило.

Нос к носу я столкнулась с каким-то парнем. Он шарахнулся от меня в сторону и убежал крупными прыжками, словно в фильме, где действие происходит в невесомости. Я уже устала всему удивляться, поэтому просто тупо посмотрела ему вслед и пошла дальше.

В нашем корпусе царила полная идиллия: тихонько потрескивал камин, уютно тикали откуда-то появившиеся на стене часы. (Или они тут были, и я просто не обращала на них внимания?) Из детей там был только Марек. Мрачный, он сидел за столом в углу зала и нервно перелистывал какую-то толстую книгу. Я сразу поняла, что, когда он увидел меня, с трудом сдержался, чтобы не вскочить и не запустить этой книгой в мою сторону.

— И как это понимать?

Я присела чуть поодаль, от приторно ласкового голоса моего собеседника мне было не по себе. А если учесть, что мы тут одни…

— Что?

— Всё, — кратко ответил Марек. Стёкла его очков зловеще блеснули. — Во-первых, меня крайне интересует, всерьёз ли ты говорила, по поводу того, что тебе надоело быть хорошей девочкой и далее по тексту. А во-вторых, когда здесь соберутся все наши ребята, ты объяснишь нам, как ты выбросила меня из читального зала. А уж потом мы будем решать, что с тобой делать дальше.

— Куда я тебя выбросила? — Всё ещё не понимала я.

— Сюда. Я не успел и моргнуть — уже сижу тут с этой идиотской книжкой на коленях!

Он отбросил том в сторону. Я успела прочитать вытесненное золотом на чёрном фоне название «Зигмунд Фрейд. Собрание сочинений». Не сказала бы, что это самое лучшее чтение для воспитанного десятилетнего супера. Впрочем, Марек — психолог, это его профессиональная литература.

Только вот оформлена книга почему-то словно Библия — такой же строгий стиль, толщина, чёрная обложка, золотые буквы названия.

— Ты на самом деле считаешь, что во всём виновата я?

— А кто ещё?

— С какой-то стороны это верно, но с другой… Ты ведь не настоящий. Я это прекрасно знаю. И ты это знаешь. К чему притворятся? — Я положила подбородок на переплетённые пальцы рук, всей своей позой выражая абсолютное спокойствие и даже скуку. — Я аналитик, Марек. Говоря иначе, факты, которые я узнаю, не просто откладываются в голову в изолированные друг от друга ячейки, эти ячейки активно взаимодействуют между собой и создают новые факты. Понимаешь? Мне точно известно, что происходит на нашем сайте. Сейчас программа пытается хоть как-нибудь сохранить статус кво, именно поэтому тебя сюда и послали, а не перезагрузили вместе с остальным виртуалом. Только всё равно я не поверю, что ты — настоящий.

— Настя, что за ересь ты несёшь? — Впервые за всё время нашего общения я видела на лице мальчика столь явные следы растерянности. — Я — ненастоящий? Ты хоть сама понимаешь, что ты сейчас говоришь?

— Ещё один «прокол», — лениво констатировала я. — Настоящий Марек меня по имени ни разу не называл.

— Ты не делаешь скидки на то, что ты вывела меня из психологического равновесия. — Мальчик горько усмехнулся, качнув головой. — Никогда бы не подумал, что я буду кому-то доказывать, что я — это я.

— Я могу задать тебе один-единственный вопрос, после которого ты перезагрузишься, — сказала я. — Программе, может быть, и известен ответ, но его слишком долго придётся искать, поэтому проще будет экстренно убрать тебя из виртуала.

— Задавай.

Я подошла к нему и прошептала в самое ухо:

— Фамилия у тебя на самом деле Кириллин, а вот имя — совсем не Марек. Как тебя зовут на самом деле?

Мальчик ошарашено приоткрыл рот.

— Как это?

— Если ты скажешь, какое у тебя настоящее имя, то сразу реабилитируешь себя по всем пунктам, — я, не отрываясь, смотрела на него, пытаясь уловить начало процесса трансформации. — Всем ребятам это давным-давно известно, а ты, болезный, думаешь, что всех обманул.

Последнюю фразу я добавила вслепую, навскидку, надеясь попасть в цель. Если Программа сейчас лихорадочно роется в архивах аудио- и видеоинформации, снятых с наших датчиков в холле, то ей совсем не обязательно знать, что о настоящем имени Марека известно только мне и Полине. Вместо того, чтобы проверять архивы только нашей комнаты, пусть-ка попробует проверить во всех двадцати, а потом ещё покопается в голосах со всех остальных датчиков: и в коридорах, и на первом этаже, и где там они есть ещё.

Честное слово, я не отворачивалась ни на секунду, только моргнула, а когда открыла глаза, то Марека уже не было.

Думаю, не стоит даже говорить, что я этому нисколько не удивилась, только лишний раз порадовалась правильности своих выводов, которые теперь подтвердились окончательно и бесповоротно.

И что теперь делать? Сидеть здесь и ждать четырёх часов, чтобы подтянулись все остальные ребята — по меньшей мере глупо. Этот виртуал — только для меня. Допустим, если я никого сегодня не дождусь и уйду в реал одна, то настоящие ребята об этом никогда нее узнают; они сейчас — каждый в своём мире, где я веду себя как воспитанная девочка, дожидаюсь всех остальных и мы покидаем недра Сайта вместе, как это и положено дружному классу.