— Сотни документов! Десятки подписей! Со столькими людьми нужно договориться!

— С людьми нам договариваться нельзя, — на всякий случай сообщила я. — Никто не должен знать, что мы — дети. Тем более, суперы.

— Всё это как-нибудь обойти можно? — Спросила Полина.

Коля, который продолжал бессвязно выкрикивать список проблем, осёкся и оказался категоричен:

— Нет, нельзя!

Денис — мальчик с живыми тёмными, какими-то разбойничьими глазами, — напротив, оживился:

— Почему же нельзя? На периферии нашей Солнечной системы есть так называемые банки-однодневки, — объяснил он, поворачиваясь в нашу сторону, — которые создаются только для того, чтобы провернуть какую-нибудь одну серьёзную операцию на Главной бирже. Потом эти банки объявляют себя банкротами — и всё. Для того чтобы зарегистрировать такой банк много телодвижений не нужно.

Катя тоже заинтересовалась.

— Тем более, если замаскироваться под банк-мост! — Сказала она.

— И кого ты мостировать собираешься? — Подал голос Сергей, он сидел в стороне с таки видом, словно не собирался участвовать в разговоре, но поворот последнего его почему-то заинтересовал.

— Да кого угодно! Никто не откажется. Дай мне биржевую сводку — и я тебе через десять минут дам список тех ребят, которые с радостью примут услуги любого мост-банка!

Сергей пожал плечами.

— А потом? — спросил он. — Нужно будет ведь с руководством подопечного банка встречаться?

— Обойдутся! А если найти, кто не в ладах с законом, они сами будут рады побыстрее разобраться с делами.

— Но ведь это же противозаконно!! — Заорал Белохвостиков, вскакивая с места. — Вас уже только за одни такие идеи нужно вязать!

— Настюха! — Тихонько, но чтобы было всем слышно, попросила Полина. — Дай ему вафлю какую-нибудь или печенье, чтобы он заткнулся! Ребята, вы продолжайте-продолжайте, — замахала она руками, — не обращайте на нас внимания, ладно?

Спор возобновился с новой силой. Белохвостиков сначала обиженно сопел, не вступая в дискуссию, но в какой-то момент всё-таки не выдержал.

— Что за ересь вы несёте! — Схватился он за голову. — Негативный процент взимается только с юридических лиц! Пора бы знать, что уже полтора года как вышел закон…

Полина тронула меня за плечо:

— Пойдём, мы тут лишние.

— Куда?! Это наша комната!!

— Пусть пообщаются. Я всё равно из их арго ни слова не понимаю. Ты, подозреваю, тоже. Не будем мешать. В гости к Маришке сходим. Или к Никите.

— В три часа ночи?! Ты в своём уме?

— Тогда просто по улице прогуляемся. Ты когда-нибудь гуляла по улице ночью?

— Ни разу, — пришлось признаться мне.

— Вот сейчас мы и преодолеем это досадное упущение твоей биографии. Одевайся!

Гулять по улице в три часа ночи — это звучит, может быть романтично, но романтики в таком занятии, честно сказать, ни на грош. Около нашего холла не оказалось ни одного фонаря, и темень была такая, что хоть глаз выколи, хоть два — видно будет одинаково. Мой романтичный настрой растворился под холодным и нудным осенним дождём, который был таким мелким, что его нельзя было заметить, но через несколько минут куртку можно было выжимать.

Когда мы вернулись в нашу комнату через четверть часа (ровно на столько хватило нашего общего с Полиной энтузиазма), ребята уже утихомирились.

— Их всех арестовать нужно, — доложил нам Коля. — Прямо сейчас. Они — социально-опасные типы. Общество нам за это ещё спасибо когда-нибудь скажет.

Полина вопросительно воззрилась на его остальных.

— Банк открыть можно, — доложил Денис. — Есть множество лазеек. Правда кое с кем в реале пообщаться придётся. Два-три человека, не больше.

— Два-три — это ладно, — кивнула Полина. — Что ещё?

— У нас не хватает юридических знаний, — вздохнула Катя.

— У двух девочек папы работают в каких-то больших адвокатских конторах, — вспомнила я. — Если они не помогут, даже не знаю, что можно тогда сделать.

— Тогда наймём консультанта со стороны, — решила Полина. — И будем работать с ним в виртуале.

— Лишние расходы, — сказал Коля. — Да и вопросы придётся задавать очень грамотно, чтобы он ни о чём не догадался.

— Составишь список вопросов, — не терпящим возражения голосом приказала Полина. — Сначала мы дадим их нашим девчонкам, если они не смогут внятно на них ответить, будем нанимать консультанта. И вообще, Коленька, слишком уж много ты знаешь…

— Что, убивать пора? — Пошутил Белохвостиков.

— Наоборот. Эксплуатировать тебя нужно нещадно. Банком нашим будешь управлять, понял?

— Не надо! — Хором воскликнули остальные ребята (точнее, три мальчика и одна девочка).

— Бунт на корабле? — Сухо уточнила Полина.

Те начали переглядываться и, наконец, все трое молча покачали головами.

— Вот и ладненько, — тут же успокоилась моя соседка. — Что ещё нужно кроме юридической помощи?

— Деньги, — потупился Коля. Это было первым, что он сказал, находясь на правах старшего.

— Сколько?

— Много.

— Точнее! — Потребовала Полина. — И вообще, Белохвостиков, чего ты тянешь, ты что — издеваешься надо мной?!

— Сто тысяч, — теперь мальчик глядел в стол.

— Я достану тебе полтора миллиона. Только с возвратом.

Коля вскочил.

— По… по…

— Полтора, — повторила Полина. — Хватит?

— Ещё как хватит!

— Я не буду требовать у тебя отчёта в их использовании, но если через год ты мне их не возвратишь в полном объёме, мы с тобой сильно поссоримся.

— Я через полгода возвратю… то есть, возвращу! Даже через четыре месяца! Через три!

— Остынь. Я сказала, через год, значит через год. Прокрутишь их лишний раз, не мне тебя учить. А теперь спокойной ночи, — закончила она без всякого перехода, — нам пора спать.

Когда все ушли, она тут же принялась колдовать над пищесинтезатором.

— И есть хочется — прямо живот к спине прилипает, — пожаловалась она, — и спать, и просто отдохнуть по-человечески… Даже не знаю, чего больше. Картошку будешь?

— Прямо сейчас?

— Когда же ещё?

— Если жареную, то буду. Остальная уже надоела.

— Надоела! — Перекривляла меня Полина. — Хорошо ещё, что хоть картошку наша развалюха не разучилась готовить. И вообще, Бахмурова, разленилась ты до невозможности. Мне по статусу не положено домашними делами заниматься, а я целыми днями только и делаю, что кнопки на пищевике нажимаю.

— Найми слугу.

Полина задумалась, что мне очень не понравилось. Какое-то время у меня были серьёзные опасения, что она на самом деле приведёт в нашу комнату кого-нибудь из девчонок и заставит её нас обслуживать. Оказывается, думала она совсем о другом.

— Настя, а зачем нам выходить за пределы «Штуки»? Мне кажется, у нас в школе достаточно ребят, которые хорошо знают юриспруденцию.

— Они заставят нас очками расплачиваться. Услуги юристов всегда были дорогими. Такую сумму загнут, что нам несколько месяцев придётся учиться, чтобы рассчитаться с ними.

— Можно договориться об оплате деньгами.

— Попробовать можно. Только деньги здесь не в ходу, сама, наверное, понимаешь.

Полина понюхала кусок хлеба, который только что вытащила из синтезатора, и брезгливо отложила в сторону.

— Даже простой хлеб с каждым днём всё хуже и хуже. Всё, решено! Завтра утром, точнее, уже сегодня, поеду домой, возьму деньги для Коли, заодно понакупляю всякой всячины, в первую очередь — зарядку для синтезаторов.

— Нет такого слова — «понакупляю».

— Ну и что, что нет. Главное, что ты меня поняла. Поняла ведь?

Я не отвечала.

— Настюха, ты чего молчишь? Обиделась, что ли?

— Я уже устала говорить. Целый день болтаю. Сколько же можно?

Жареную картошку мы поглощали в полном молчании. Полина, скривившись, сначала принялась вытаскивать и раскладывать по краю тарелки какие-то компоненты блюда, потом, когда внутри уже почти ничего не осталось, махнула рукой и съела всё.

— Спокойной ночи, что ли?

— Спокойной ночи, — вздохнула я, вспомниная, что выключатель за эти три дня никто из нас так и не удосужился отыскать. Свет, само собой, потух, но осталось неприятное ощущение. Не совсем приятно, когда не ты управляешь каким-нибудь механизмом, а механизм — тобой.