Был полдень. Южное весеннее солнце выглядывало из-за облаков, как суфлер из будки. Вокзал бурлил. Сытые лица станичников лезли в окошки привокзальных касс. Казаки, одетые в собранную из чего придется форму, с гордым видом патрулировали территорию.
Облаянные продавщицей привокзального буфета во время покупки бутербродов с засохшей колбасой, янки вконец растерялись. Может от отчаяния, может по глупости, а может быть еще по какой-либо причине, они подошли к первому же встретившемуся им милиционеру и спросили:
– Как нам найти Екатерину Викторовну Соскачеву?
Милиционер, повидавший на своем веку немало, нисколько не удивился ни абсурдности вопроса, ни акценту вопрошающего, а просто попросил предъявить документы.
Изучив паспорта, страж порядка сказал:
– Придется пройти в отделение. Вы – иностранцы, а разрешения на выезд из Москвы у вас нет.
– Что? Какое разрешение? У нас есть виза, разве этого не достаточно?
– Нет. С визой вы только по Москве можете передвигаться. Пройдемте!
В небольшой комнатке, насквозь провонявшейся рядом расположенным сортиром, американцы рассказали дежурному офицеру все. Милиционер недобро улыбнулся и позвонил в городской отдел.
– Брыкина позовите. Миша, ты? Тут вот какое дело. Двух иностранцев взяли…
– Мы сами пришли! – попробовал протестовать Тони.
Офицер зажал трубку ладонью и приказал сержанту:
– Выведи их на пару минут.
Когда возмущающихся американцев удалили, он продолжил:
– Так вот. Ищут они некоего Соскачева Ивана Никаноровича. Тот кинул их американскую фирму. И очень крупно кинул. О миллионах речь идет, как я понял. И отнюдь не рублей. Да… Хорошо… Посылаю их к тебе. Ну, ты же там тоже обо мне не забудь. Понял… понял… Ну, пока!
В городском отделении милиции, куда доставили янки, было попросторнее. И главное – не пахло нечистотами. Хотя и тут до запахов хвойного леса было далеко.
Сержант сказал что-то дежурному и повел Джона и Тони на второй этаж. По дороге Энтони вел себя неспокойно. Кричал, требовал вызвать американского консула, грозил пожаловаться в ООН. Но возле двери с табличкой «следователь Брыкин М.С.» он как-то сник и замолчал.
В кабинете спиной к окну за массивным столом сидел грузный мужчина с торчащими, как трава на свежеостриженном газоне, волосами на голове. Густые брови, низко нависшие над глазами, придавали ему очень грозный вид. Справа от него на привинченном к полу табурете сидела заплаканная женщина недурной наружности.
Следователь встал навстречу вошедшим и глухим голосом спросил:
– А зачем вам нужен Соскачев Иван Никанорович?
Тони посмотрел на решетки на окнах и, слегка запинаясь, ответил:
– Мы – его братья.
– Чудненько! А вот, знакомьтесь, – Брыкин указал на женщину, – Соскачева Екатерина Викторовна, жена Ивана Никаноровича.
Глава 9
В кабинете повисла тяжела пауза. Мухи, возившиеся на подоконнике, и те притихли.
– Но… но у моего мужа не было братьев, – справившись с волнением, сказала Екатерина Викторовна.
– Мы – братья по духу, ну, или там по жизни… по пониманию жизни… по… – юлил Тони, – короче, мы – партнеры по бизнесу.
– … И он вам должен крупную сумму денег, – продолжил следователь.
– Это так, – не стал отрицать Тони.
– А почему вы ищите его именно здесь, в Краснодаре? – прищурил глаза Брыкин, из-за чего они стали почти невидимыми под густой кроной бровей.
– Отец Екатерины Викторовны сказал нам, что она поехала сюда.
– Ясненько. А вы, Екатерина Викторовна, почему обратились с просьбой о розыске вашего мужа именно в Краснодаре, а не в каком-либо еще городе нашей необъятной страны?
– Последнее время он часто говорил о юге. Собирался сюда съездить.
– Ясненько. Заявление о розыске, я думаю, писать не стоит. Разыщем вашего мужа и вашего партнера по бизнесу частным порядком. У вас, Екатерина Викторовна, его фотография есть?
– Конечно. Вот, пожалуйста.
– Хорошо. Сегодня разошлю по краю. Зайдите через пару дней. Может, что и проясниться.
Когда обе стороны, жаждущие разыскать Соскачева, вышли из отделения, между ними состоялся неприятный разговор. Екатерина до женитьбы работала продавщицей в овощном магазине, а Тони поднаторел в вагонных баталиях, так что поединок получился равный.
– Вам, козлы американские, что от моего мужа надо?! – заорала Соскачева, лишь только они зашли за угол.
– Наши законные деньги, – зло огрызнулся Тони.
Екатерина скрутила дулю и сунула ее в самый нос американца. Тони толкнул противницу, и та стукнулась спиной о кирпичную кладку здания.
Не успевшую разгореться битву, потушили одним своим видом два, проходивших мимо милиционера.
Екатерина крикнула «Гады!» и нервной походкой удалилась в сторону автобусной остановки.
Джон, отойдя от транса, сказал:
– Тони, как ты можешь?! Нельзя бить женщину!
– Какая она женщина?! Сучка подзаборная!
– Тони!
– Ладно, Джон, ближе к делу. Надо следить за ней. Только она нас сможет вывести на Соскачева.
– Но Тони…
– Послушай, Джон, я говорил тебе, что у меня в станице Новопокровской есть родственники?
– Ну…
– Так вот. Поедем туда, ты поживешь там с полмесяца, пока я тут все улажу. Одному мне будет проще.
– Но…
– Никаких «но»! Ты же хочешь вернуть свои деньги?
Джон, с которого уже давно слетел весь его американский лоск, покорно согласился.
Тони, который уже вполне сносно ориентировался в способах передвижения по бескрайней России, добрался к вечеру, вместе с Джоном до станицы.
Автобус, который их вез по грунтовым сельским дорогам, так трясло, что вышли из него американцы абсолютно разбитыми.
Возле остановки стояла тихая старушка и торговала семечками. Тони, купив для начала разговора кулечек, спросил:
– А где Роменко проживают, не подскажите?
– Как же, милок, не подскажу? Подскажу. Тут их, почитай, полстаницы. Вам какие нужны?
– Любые.
– Тогда, вон ту хату за колодцем видите? Идите туда, там самые старые Роменко живут.
Стучаться в дверь пришлось долго. Лишь через пять минут послышались шаркающие звуки, потом звон упавшего ведра и дикое «Мяу!» придавленной кошки. Потом падение чего-то тяжелого и хриплый недовольный прокуренный бас «Ходють!» Вслед за этим дверь, яростно скрипнув петлями, открылась.
На пороге стоял Санта-Клаус в исподнем. Борода и усы деда были скомканы и осыпаны табаком. Волосы на голове, словно инеем, были обильно усыпаны сединой. Левый глаз его смотрел, в отличие от правого, не на пришедших, а куда-то в сторону.
Дед хмуро оглядел гостей, подивился их явно заграничной одежде, сильно пострадавшей за время путешествия. Потом он высморкался в рукав, подтянул кальсоны и спросил:
– И что?
Тони, которого неласковый прием не сбил с толку, сказал:
– Мы ищем Роменко.
– Ну, я – Роменко. Что дальше?
– Дело в том, что моя бабушка Галина Петровна Роменко родом из этих мест.
– Галка Роменко – моя старшая сестра. Но она после революции в Америку подалась.
– Так вы, получается, мой двоюродный дед! Можно, мы в дом зайдем?
– Отчего же не зайти? Заходите! Так ты, хлопчик, Галкин внук, что ли?
Гости и хозяин прошли через темную и сырую прихожую и очутились в небольшой комнатке с низким потолком. Дед усадил приятелей и крикнул своей бабке:
– Галина, накрывай на стол! Внук из Америки приехал!
На следующее утро Тони, едва живой от чрезмерного употребления «первача», оставив на попечение родственников Джона, поехал в столицу края.
Провожали его всей станицей. Развлечений здесь было мало, и любое событие немедленно перерастало в праздник.
Тони вынужден был перецеловаться со всеми станичниками, от чего губы у него стали твердыми и грубыми, как боксерская капа. Потом он сел в автобус. В сторонке стоял Джон и неуверенно махал на прощанье рукой. Энтони высунулся в окно и крикнул деду:
