Робин улыбнулся.

— Однако вас это не обмануло.

— Да, всего-навсего спасло от смерти в волнах.

— Майкл был за то, чтобы выкинуть вас за борт, — кивнул Робин и мрачно продолжал: — И к тому же торопился воспользоваться заказами в папке — мы и так слишком долго с ними тянули. Поэтому он исподтишка ее у меня забрал.

Да, видно, Робин немало намучился со своими «коллегами», желающими все непременно делать по-своему!

— Майкл только вчера мне признался, — продолжал Робин, — что не силен во всех этих иностранных языках и потому некоторое время назад отдал папку Эми, чтобы она спрятала ее обратно в сейф на Троксе вместе со своими материалами по коровам, пока он разберется, что с этой папкой делать. Судя по всему, папка и ныне там. Должно быть, это одна из причин, почему у Майкла руки чешутся набить кому-нибудь морду. Он ведь попал впросак!

— Она вам нужна, эта папка? — спросил я.

— А как же! Только сейф не откроется.

— Кто сказал?

— Эми. Эми говорит, она сделала так, чтобы сейф не открывался. Чтобы никто не мог добраться до ее записей по коровам.

— Ну, может, это и не столь важно, — сказал я. Я достал из сумки аккуратный конвертик с фотографиями, врученный мне Джейсоном Уэллсом. — Все эти фото сняты на острове, — сказал я. — Видите, вот это — аккуратно прибранные теплицы для грибов до урагана, это — деревня и коровы до урагана, а последнее фото с коровами и три фото страниц, написанных иностранным алфавитом, — это уже после урагана.

Робин созерцал фотографии как зачарованный.

— Пригодятся, — сказал он. — Это лучше, чем ничего.

Я открыл аппарель и, пошатываясь на ветру, спустился по лесенке на землю. Как приятно сходить по этой лесенке с открытыми глазами, одетым и обутым!

Робин остановился в нерешительности, держась за перила.

— Спускайтесь! — подбодрил я. — Опасной радиации тут нет. Местных жителей спугнули с помощью обманки — чего-то вроде Лорикрофтова пакетика с порошком, испускающим альфа-частицы. Шуму много, но заболеть от этого нельзя.

Робин пожал плечами, спустился следом за мной, и мы вместе направились ко второму бетонному домику, не обращая внимания на порывистый ветер.

В развалинах деревни бродили быки. Фризские коровы мычали и тянулись ко мне. Я ласково похлопывал их по мордам, проходя мимо. Конечно, намучился я из-за них изрядно, но ведь коровы-то не виноваты. К тому же они, в конце концов, единственные в мире носители уникального mycobacterium paratuberculosis Чанда — Стюарта X.

Мы с Робином вошли в домик, укрывшись от нарастающего ветра, и увидели сейф.

Робин попробовал 8262–7563, «Херефорд». Ничего.

— Права была Эми, — сказал он разочарованно. — Не отпирается.

— А попробуйте-ка наоборот, «Форд-хере», 7563–8262, — посоветовал я.

Робин смерил меня угрюмым, недоверчивым взглядом, но номер набрал. Ничего. Дверца сейфа осталась неприступной.

— Безнадежно, — сказал Робин. — Эми права.

— Права, права, — согласился я. — Эми разбирается в видеопрокате, и, возможно, в пастеризации молока, и в сейфах тоже.

— То есть?

— Электричества на острове нет, — сказал я.

— Это-то я знаю…

— Так на чем же работает механизм сейфа?

Робин разбирался во всем на свете, кроме естественных наук. Зато в них он не разбирался вовсе. Он нахмурился и ничего не ответил.

— На батарейках! — сказал я.

Я отодвинул маленькую стальную пластину, расположенную под панелью с буквами и цифрами. Там стояли в ряд три самые обыкновенные батарейки, типа АА, такие же, как у меня в фотоаппарате.

— Тут же есть батарейки! — возразил Робин. — А сейф не открывается.

— Тут их только три, — заметил я. — А гнездо рассчитано на четыре.

Я порылся в своей сумке и добыл неначатую упаковку с четырьмя батарейками, которую купил вместе с новым фотоаппаратом. Я вынул из сейфа старые батарейки, вставил на их место четыре новые и задвинул крышку.

Набрал 8262–7563, услышал резкий щелчок, поднял задвижку и отворил дверцу.

Внутри лежала пачка записей Эми и знакомая коричневая папка. Я достал ее, проверил содержимое и церемонно протянул Робину.

— А… а откуда вы знаете, как он открывается? — спросил изумленный Робин.

— Я провел на этом острове четыре дня в полном одиночестве, — объяснил я. — Я этот сейф знаю как свои пять пальцев. Я угадал пароль. Проверил батарейки. Единственное, чего я не мог, — это расшифровать документы.

— Ничего, с документами мы разберемся, — сказал Робин. — Они нам очень пригодятся. Спасибо вам большое.

Анвин пролетел сквозь ураган Шейла.

Он три раза пересек «глаз» на высоте десять тысяч футов и в нужный момент уверенно переключил подачу топлива. В руках Анвина турбовинтовой двухмоторник «Даунсаута», казалось, не замечал давления и силы ветра урагана третьей категории. Анвин диктовал мне данные, которые я записывал.

На этот раз я не плакал. Да, это было круто, но того волнения, что в прошлый раз, я не испытывал.

Робин сидел задумчивый. Его тошнило.

Новообретенная папка лежала у меня в сумке.

Через пару месяцев Робин показал мне несколько коротких записочек, написанных от руки, на иврите, греческом, русском и арабском.

— Они благодарят вас, — сказал Робин.

К тому времени я давно уже вернулся на Би-би-си и купил себе на зиму такой же плащ с пелериной, как у бабушки. А в Кенсингтоне Джон Руперт с радостным изумлением сообщил мне, что его начальство распорядилось повысить Перри Стюарту ранг допуска.

Нам с Призраком, дедушкой-божьим одуванчиком, удалось поведать о могучих бурях и ураганах в захватывающем научно-популярном издании. Позднее я сотнями подписывал эту книгу в школах, не считая пяти сотен, которые я подписал в книжных магазинах.

С Крисом мы теперь видимся редко. После очередной неприятной истории его все же выгнали с Би-би-си невзирая на великолепную викинговскую внешность. Про поезда больше разговору нет. Крис истратил страховку, полученную после аварии в Лутоне, на курсы театрального мастерства и ушел в кино играть суперменов.

Белл время от времени мне звонит и советуется, как с братом. Она по-прежнему мечется между любовью и отчаянием, свадьбу то назначают, то снова отменяют, ничего не известно, все прекрасно.

Моя преданная Джет ван Эльц у меня за спиной сговорилась с моей бабушкой, так что, вернувшись, я обнаружил, что отступать некуда. Вскоре мы дошли до положенных обетов, и я вручил Джет обручальное кольцо и свое сердце.

Казалось бы, все у меня было хорошо. Но где-то внутри меня по-прежнему сидела болезненная память о побоях, нанесенных мне Майклом Фордом. Как я ни старался забыть об этом, ничего не выходило. Я убеждал себя, что быть избитым тупым громилой — это не позор, а всего лишь одна из мелких превратностей судьбы. Но попробуй скажи это ветру!

В опасной двойной жизни Робина тоже произошли перемены. «Объединенная торговая компания» приказала долго жить. Робин набрал новых рекрутов, которые с самого начала были приучены к мысли, что принцип «Сперва действуй, потом докладывай» порочен. И на месте «Объединенной компании» пышным цветом расцвела «Избранная группа».

Эвелин ушла от Робина, оставив прощальную записку.

И вот в один прекрасный день мы с Робином Дарси выехали из его дома в Майами в Таллахасси, столицу Флориды, чтобы участвовать в слушании дела Эми, претендовавшей на владение островом Трокс. Джет осталась дома.

Я доказал, что был на острове. Предъявил фотографии. Рави Чанд с его индийской белозубой улыбкой привел свои аргументы, и Эми лишилась права на остров, но осталась владелицей коров.

На заседание явился Майкл. В его присутствии я все время чувствовал себя не в своей тарелке.

Сейчас Майкл напоминал голодного льва, вышедшего на охоту.

Он ничего не понял из объяснений Рави Чанда насчет антител и в ярости принялся попрекать эксперта мирового уровня происхождением и цветом кожи. Да кто он такой, орал Майкл, чтобы утверждать, будто коровы его жены заразные?!