Не случайно во время президентских выборов и выборов мэра Лужков и Ельцин в 1996 году заключили между собой прочный союз. Прежде всего были совмещены даты выборов и Ельцина, и Лужкова. Они образуют тандем. Десятки тысяч плакатов, появившихся в Москве, на которых кандидаты на руководящие должности были изображены в дружеском рукопожатии и с надписью “Москва свой выбор сделала” вряд ли будут позабыты. Фактически ни кто иной, как Лужков сделал Ельцина — больного, физически и морально разложившегося старика, готового на любую сделку с врагами России, главой государства, призвав многомиллионную московскую чернь голосовать за “гаранта демократии и реформ”. Призыв не мог не быть услышан: нищий плебс весьма чувствителен к призывам, сопровождаемым денежными подачками.
Теперь настали иные времена. Изображать из себя главу государства и дальше г-н Ельцин возможности уже не имел. Его физическое существование прямо зависело от того, какое указание имеют пользующие его доктора. Что же касается самой власти, то при морально и физически разложившемся человеке, изображающем ее главу, власть с неизбежностью оказывалась в руках авантюристов, великосветских мошенников, родствеников-казнокрадов. Те, кто сделал стремительную карьеру и баснословное состояние на ельцинизме, кровно были заинтересованы в том, чтобы вне зависимости от того, как повернутся дела, ельцинизм продолжался и после Ельцина.
Московский мэр среди столичных влиятельных политиков является самым последовательным ельцинистом. Другие претенденты на власть, такие как Чубайс, разумеется более последовательны и принципиальны в реализации курса ельцинизма. Но у Чубайса и его соратников, нет никакой избирательной перспективы. Значит гарантом продолжения ельцинизма становился именно Лужков, вокруг фигуры которого должна была развернуться основная интрига. И даже поражение Лужкова означало лишь одно — его усилиями к жизни была вызвана фигура, которой не пришлось доказывать свою лояльность ельцинизму. Зато и Лужкову, и преемнику Ельцина надо было сложить иной “имидж”, которые не напоминал бы о ельцинизме столь уж прямо и непосредственно. Лужков, настоящий фаворит фракции “либералов” и “реформаторов”, должен был предпринять фантастические усилия, чтобы передернуть карты — содрать с себя маску “выдающегося хозяйственника”, заботящегося о Москве, и заменить её маской “патриота”, болеющего за Россию.
Патриотизм, как хорошо известно, последнее прибежище негодяев. (Именно последнее! Для прочих людей — первое или второе.) Политика ельцинизма, приведшая Россию к катастрофе, уничтожившая все средства её развития и защиты, экономику, армию, культуру, уже не может, используя либерально-рыночную риторику, участвовать в политических выборах. Риторика, но конечно же не политика, должна была обязательно измениться. Одну форму лицемерия режим должен был сменить другой формой. Но всё того же лицемерия. Слова, слова, слова, они должны были стать другими — патетическими и привлекательными для простодушных сограждан, изнывавших под гнетом ельцинизма.
В публичной политике, имеющей дело с безмозглой, тупой, малограмотной и жадной человеческой массой, основным капиталом является пропаганда. Не на политической арене, а прежде всего в мире слов надо одерживать победы, устраняя всех потенциальных конкурентов. Место свободного рынка и рыночной свободы в повседневной риторике мэра заняли “Россия”, “статус Севастополя”, “национальные интересы”. Г-н Лужков весьма старательный ученик — решившись на президентский поход под лозунгами “патриотизма”, учился без презрения произносить слово “русские”.
В Москве быть русским и патриотам предосудительно, но в провинции, чтобы иметь популярность, приходится осваивать слова, неуместные в Москве. Чтобы стать в столице России хоть чем-то, требуется, наоборот, продемонстрировать своё презрение к “этой стране”, чем г-н Лужков занимается методично и последовательно всё время своего нахождения на должности градоначальника.
Стараниями городской администрации, которую трудно заподозрить в бескорыстии, больше половины населения Москвы, в недавнем прошлом русского города, — не русские. Здесь, согласно экспертным оценкам, так как статистики больше нет, уже более одного миллиона азербайджанцев, более двух миллионов евреев, примерно два миллиона татар, миллион армян, полмиллиона корейцев, триста тысяч китайцев. Цифры могут поменяться, но стратегию, которую проводит режим, изменить невозможно. В течение срока правления Лужкова, между 1990 и 1999 годами, русские в Москве превратились не только в этническое меньшинство, но и в объект беспощадной эксплуатации и поборов, в русскую бедноту…
Сущность политики ярче всего проявляется в кадровых назначениях. Какой бы ни были те или иные доклады, заявления, интервью, всегда и везде — “короля играет свита”. Кто входит в ближний круг г-на Лужкова? Его внешнеполитическими делами заведовал “поляк” Ястржембский, ещё недавно верный толмач кремлёвского сидельца. Внешнеэкономическими связи были в руках грузина Орджоникидзе, в частности лоббировавшего клан Шеварднадзе. Мелким и средним бизнесом ведал еврей Иоффе. Строительный комплекс, через который ежегодно перетекали миллиарды долларов, — вотчина еврея Ресина. Московские банки, а это около 80 процентов всех денежных потоков страны — были под контролем еврея Шора. Прессой столицы заведовал кореец Цой. Префект центра Москвы — еврей Музыкантский. У мэра было также три штатных советника — евреи Шнейдер, Норкин и Перелыгин, занятие которых являлось тайной за семью печатями целые десять лет. Управляющий делами мэра — украинец Коробченко, чья должность перед этим исполнялась евреем Шахновским, перешедшим в руководство одой из нефтяных компаний. Консультант правительства Москвы — вездесущий “грек” Попов, бывший при Лужкове-хозяине на должности зиц-мэра. Столичным ТЭКом заведовал некий Лапир, транспортом и связью — Корсак, городским развитием — Топельсон, внебюджетными средствами — Краснянский и Штернфельд, строительными ресурсами — Ризель. Многие годы межрегиональные связи Москвы курировал азербайджанец Бакиров, налоги и сборы — еврей Черник.
Субъективно эти и многие другие деятели, возможно, вполне лояльны и к русским, и к России. Но в отношении тех, кто, в силу служебного положения или близости к мэру фактически распоряжается Москвой, её имуществом, финансами и экономическим потенциалом, очевидна объективная кадровая тенденция. Все наиболее важные, выгодные, влиятельные, денежные и хлебные места города были отданы на кормление кому угодно, но только не русским. Такова принципиальная политика того, кто теперь пытается представить перед публикой — “просвещенным российским патриотом”.
Удивительно ли после этого, что кредитные учреждения Москвы находятся в руках еврейских банкиров, воскресивших практику ростовщичества? Их внезапно возникшее богатство, например группы “Мост”, принадлежащей Гусинскому, — результат нищеты абсолютного большинства населения всей страны. Торговлей и транспортом столицы, их базами, магазинами, ресторанами, многочисленными казино, словом всем тем, где можно сделать живые деньги, владеют кавказские кланы и еврейские касты, наживающие огромные состояния. Цены в Москве на все товары — от хлеба до квартир — существенно выше общероссийских. В чьих карманах оказывается разница — очевидно. По некоторым оценкам, чеченскую войну дудаевские боевики оплачивали деньгами, которые добывались чеченскими, азербайджанскими и украинскими группировками, действующими в Москве.
В своих выступлениях, рассчитанных на публику, Лужков неоднократно провозглашал, что “Севастополь должен остаться русским городом”, вызывая тем самым припадки воодушевления у чувствительных обывателей. Было бы гораздо лучше, если бы Лужков подтвердил искренность своей риторики делом — хотя бы сохранил Москву в качестве русского города. Но ждать такого “подвига” от чиновника-феодала, братающегося с Кобзоном и Хазановым, предоставляющего наибольшее благоприятствование для учреждений и организаций Всероссийского еврейского конгресса, возглавляемого тем же Гусинским, спонсирующего постыдную, ретирадную газету “Московский комсомолец”, совершенно бесполезно. Скандальные материалы уголовной стороны кремлевской жизни, которые теперь средства информации, тот же МК, находящийся “под мэром”, делают достоянием общества, не должны обманывать. Московским газетам и ТВ-Центру просто-напросто дана “отмашка”. То, что было запрещено трогать, можно безнаказанно смешивать с грязью, высмеивать, обличать — наступило время “Ч”, когда надо быть патриотом и отречься от прежних хозяев.
