Выходит, что политическое противостояние — это спектакль для дураков, решивших, что им предоставляется возможность выбирать. В действительности, кого бы они не выбирали, все это будут люди из одного и того же теста! Уважаемый Сергей Юрьевич Глазьев, как оказалось, даже готов цензурировать политические статьи в пользу политических оппонентов КРО! (Вот теперь-то и становится понятным почему столь скучно проходит избирательная кампания, почему нет живого столкновения доктрин, концепций, программ.)

Все это вынуждает автора статьи про П.А.Медведева, навеянной беседой с С.П.Пыхтиным, снять все упоминания про честность и интеллигентность первого. Если С.Ю.Глазьев дал справку П.А.Медведеву о его честности, то тем самым он эту честность (да и мужское достоинство) своего протеже как раз и поставил под сомнение.

Тут вспоминается пассаж Бориса Ельцина, который как то похвалил “умницу Скокова” за то, что тот слова дурного про него не сказал. Теперь понятно почему. Ведь точно так же, по тем же причинам Сергей Глазьев слова дурного не скажет про Павла Медведева!

Как же должен чувствовать себя Сергей Пыхтин, поверивший в искренность лидеров КРО, когда поддержка его сопернику приходит именно от этих лидеров? И какова роль Кольева, попытавшегося направить полемические стрелы против противников близкого его сердцу КРО? Оказывается КРО в этих стрелах не просто не нуждается, а категорически заинтересовано чтобы их не было.

Итак, Андрей Кольев поддерживал КРО, считая, что это вполне самостоятельная сила, и противостоял всем фрагментам “Выбора России” (как бы они не назывались), а тут получается, что они сговорились. Какой после этого должен быть сделан вывод?

Вывод только один. Я не могу больше никого поддерживать. Даже несчастного С.П.Пыхтина, игра которого при таком раскладе в Черемушках заведомо проиграна. Политическая элита не включает в свой сговор подобных людей.

Младший офицерский состав в потешных боях разнообразных блоков обречен на уничтожение и политическое небытие. Элита уже давно определилась со своими интересами и только нижние чины, которым вход на верхние этажи власти закрыт, еще пытаются вырабатывать политические доктрины, формировать многопартийность и участвовать в политических боях всерьез.

Мне жаль младший обслуживающий персонал российской политики, я ему искренне сочувствую. В этот персонал входим все мы — избиратели, и нас мне тоже очень жаль.

Так давайте же пожалеем друг друга, обнимемся как братья, за кого бы мы не голосовали — за “Выбор” или КРО, за НДР или ЛДПР, за КПРФ или за “Женщин России”. Между этими блоками нет никакой разницы! Они срослись вершинами, а нас заставляют устраивать сражения у подножия. Между нами тоже нет никакой разницы. Если мы не будем затрагивать тему политики, не будем наивными исполнителями воли политической верхушки, мы вполне можем быть друзьями!”

Итог таков. Сергей Пыхтин выборы проиграл, депутатом в злосчастном округе снова стал Павел Медведев, а Сергей Глазьев провалился на выборах вместе с КРО. В этой ситуации хотелось бы спросить Глазьева словами Тараса Бульбы: “Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?”

Глазьев на некоторое время попытался устроиться при генерале Лебеде, который пошел в гору на президентских выборах усилиями штаба Ельцина-Чубайса. Когда один из въедливых корреспондентов поинтересовался у генерала, как он чувствует себя в окружении руководителя своего избирательного штаба из движения “Наш дом…” А.Головкова и изобретателя ваучеризации В.Найшуля, Лебедь, имея в виду Глазьева, сказал (“Партинформ”, № 24, 1996): “Я не против того, чтобы при головном честнейшем человеке были и люди немного других взглядов”.

Вероятно 1996 году был для Глазьева переломным. Его мировоззрение в результате личных неудач сменилось. Доказательство тому — книжка “Геноцид”, в которой бывший либерал по косточкам разносит стратегию российских реформ Гадйара-Черномырдина. Вероятно именно сменой мировоззрения следует объяснять сближение Глазьева с православными общественными организациями в 1997–1998, а также возвращение в КРО в конце 1998 года. Последнее, правда, можно расценить и как чисто конъюнктурный шаг, ибо в этот момент КРО выступал как соучредитель лужковского “Отечества” и на горизонте забрезжили перспективы победить на выборах в Думу по списку этого объединения. Потом отношения у КРО с “Отечеством” расстроились, а Глазьева ни в штаб-квартире КРО, ни на заседаниях руководящих органов никто не видел.

Добавим, что немного погрешили против истины, подозревая в Ф.Бурлацком порядочного человека. Этот деятель в застой консультировал Л.Брежнева, в период перестройки писал “классические” марксистские книжки (вроде “Основ марксизма-ленинизма”), потом обхаживал Г.Попова в передачке, финансируемой “Мост-банком”, а во время президентской избирательной кампании 1996 года объявил, что лучше мириться с меньшим злом и поддерживать Ельцина, а не коммунистов. С привычным цинизмом заявлял философ об “огромной внутренней эволюции”, которую якобы прошел Ельцин.

Гаврилопоповскую передачу Бурлацкий использовал также и в личных целях — для примитивной саморекламы и многословного “ответа Пыхтину”, покритиковавшему его в одной из газет. Его конкурент по избирательной кампании своей передачи не имел, но это неравенство возможностей как-то не взволновало избирательную комиссию. Впрочем, “ляхи” не помогли и Бурлацкому. Депутатом он тоже не стал.

Как выбрать человекоподобного политика?

Политические замыслы “партии власти” в современной России чем-то похожи на австрийское стратегическое планирование времен Наполеона — первая колонна, вторая колонна… Если во времена КПСС с верой в свою необоримую мощь номенклатура шла в бой огромной неорганизованной кучей, то теперь выстраивается колонны, чтобы втащить во власть всякую нечисть и не дать шансов нормальным людям.

На выборы 1995 года были выстроены три таких колонны.

Первая колонна в 1995 году была образована движением “Наш дом — Россия” — правительственной группировкой, обрабатывавшей граждан на изъятые у них же деньги. “Мы выходим из тени”, — говорил премьер В.Черномырдин, лидер движения.

Обычно “выходят из тени” известно кто — разбойники. Для битвы в чистом поле подобные шайкообразные формирования малопригодны. Это было видно хотя бы по непроходимому косноязычию и безосновательности идеологических установок широкомордых номенклатурщиков, объявивших нашу родину своим домом. Но сами мордатые главари просто неуничтожимы!

Приведем в качестве примера неуничтожимости одного из генералов черномырдинской армии — губернатора Подмосковья Тяжлова. Кроме раскатистого “р” (уж не из чувства ли неполноценности?), напористого размахивания кулачком — “нам нужны прррофессионалы, умеющие ррработать!”, показать ему было в общем-то нечего. (Какие это профессионалы, мы хорошо знаем. Они, пожалуй, двух строк грамотно не напишут, не то, что хозяйством управлять!) Зато Тяжлов умеет сочинять стишки для начальства и не смущается произносить их с трибуны. Что-то колченогое с подобострастной фразой “газуйте, Черномырдин!”.

Тут стоит вспомнить прототип — первого секретаря ЦК ВЛКСМ товарища Пастухова, который, уже будучи в этом высоком чине, читал с трибуны Кремлевского Дворца на комсомольском съезде юношеские стихи Брежнева, якобы отысканные любознательными комсомольцами в старых газетах. Позорище было еще то! И ничего, карьеру Пастухов этой гнусностью себе не поломал — стал первым заместителем министра иностранных дел!

Неуничтожимость лидеров первой номенклатурной колонны гарантируется солидарностью шайки — никому пропасть не дадут. Разбитая к 1999 вдребезги НДР никак не потянула на дно того же Черномырдина, который успевал заниматься и благотворительностью, и дипломатией, и проблемами газовой отрасли.

Вторая колонна 1995 года — блок спикера Думы И.Рыбкина. Это была типичная ложная цель, пустышка, “ложняк”. Тут номенклатура применила старый способ обмишурить противника — зажечь костры в пустом лагере, совершая в это время обходной маневр.