Сильнейшее испытание приходится переживать общественному сознанию. Распавшись на множество противоположных, враждующих, несопряженных фрагментов — оно существует как предрассудок, замкнувшийся в этнический, имущественный, профессиональный, идеологический кокон, наполовину варварский, наполовину криминальный. Каковы внутренние причины протекающего процесса? Неужто всё дело в неприемлемости для России демократической формы правления, власти народа?
Болезнь столетия
Отношения, существующие между большими группами людей, именуемых народами, мы называем этническими. Если в государстве существует более одного коренного народа, а таких государств в современном мире абсолютное большинство, то секрет его стабильного, устойчивого развития заключается в том, насколько разумно оно устроено.
Главное, что должно заботить современных политиков, заключается в том, чтобы предотвращать какие-либо межэтнические конфликты внутри государства и иметь волю для их подавления, если они, тем не менее, возникают.
Вся история последних 200 лет вращалась вокруг передела мира между политическими общностями и строительства национальных государств. Маркс, исхитрившийся разглядеть бродящий по Европе призрак мирового коммунизма и предсказавший эпоху социальных революций, оказался никчемным пророком-софистом. Нас он интересует не сам по себе, а лишь вследствие роли, которую сыграл в судьбе России XX столетия. Он не увидел процесса строительства наций. В свою очередь, принципы, на которых было сооружено государственное здание, названное Советским Союзом, представляли собой демонстративное пренебрежение “техникой государственной безопасности”. Его возводили “марксисты”, бредившие мировой революцией и классовой борьбой, но оставшиеся равнодушными к “национальному вопросу”, отождествив нации с классами и приписав им качества, присущие народам.
Обычно коммунистов во власти обвиняют в недооценки кибернетики, психоанализа и генетики. Для самом науки такое пренебрежение со стороны власти, возможно, носит характер тривиального высокомерного невежества. Но в конце концов здесь можно и наверстать упущенное, мобилизовав ресурсы и интеллект. Но нельзя наверстать упущенное время.
Режим, создавший СССР, прошел мимо двух наук, которым, как оказалось, нет цены — этнологии и политологии. Первая изучает отношения между народами, вторая — между нациями. Лишь используя их законы, можно построить современные государства, подобно тому, как современное здание можно создать лишь на основе владения секретами архитектуры, инженерного дела и человеческой психологии.
Тот факт, что “конструкция” СССР просуществовала 70 лет и ухитрилась выдержать испытание Мировой войной, скорее всего должно быть отнесено к парадоксам истории. Оно не вписывается в общую парадигму исторического процесса, а опровергает ее. В то время, как остальной мир консолидировал многочисленные народы земли, формируя из них нации, в Советской России и ряде других стран, оказавшихся после 1945 в зоне его влияния, сложившиеся нации превращались в конгломерат народов.
В чем заключены основные ошибки, допущенная в конструкции Советской России? В целом комплексе противоречий, которые содержатся в самом “проекте” и в том, как он реализовывался. Их предпосылки можно найти в далеком прошлом — в дворянском либерализме власти, проявившемся в царствование Александра I (1801–1825). Автономия, предоставленная Финляндии и Русской Польше, черта оседлости и самоуправление, дарованные евреям, скрытое поощрение нигилизма и масонства, обернувшееся мятежом в декабре 1825.
Февральский заговор 1917, в котором объединились либеральное дворянство, республиканский генералитет и социализированная буржуазия, не ограничился свержением монархии. Он привел власть к хаосу и утрате ею способности государственного управления. Как только власть в России исчезла, оказавшись в руках никчемных болтунов, вроде Керенского, начался ее этнический и территориальный распад.
Реакции разложения оказалась тем более интенсивной, что она была спровоцирована в условиях тяжелейшей мировой войны, действиями германской, австрийской и турецкой агентуры в тылу, распространением пораженчества с помощью социал-демократов.
Впрочем, все эти факторы были не определяющими, а второстепенными. Главная проблема заключалась в другом. В России к началу XX века не сложилась русская нация. Население Империи все еще состояло из совокупности народов. Процесс образования наций только начинался. Сами народы, входившие в состав государства Российского постепенно, по мере его территориального расширения, находились на различных ступенях развития, исповедывали различные религии, принадлежали к неоднородным расовым, антропологическим, культурным и языковым группам. Институты власти служили не России, а монарху, считавшемуся ее олицетворением. Основная часть жителей вела сельский образ жизни, принадлежа к сословиям крестьян, дворян и духовенства. Даже горожане в своей основной массе представляли собой крестьян-ремесленников, а русские города — особую форму сельских усадебных поселений, мало чем отличавшихся от сельского быта и не имевших ничего общего с городами европейского типа. Буржуазия в собственном смысле этого слова отсутствовала. Следовательно, не было ни человеческого материала, ни производительных сил, ни соответствующих идей, благодаря которым возникают и создаются нации.
Не будем забывать, что русские народы на несколько веков моложе главных народов Европы, где нации возникли в XVII–XIX вв. Этот процесс сопровождался не только слиянием народов, что имело место в Италии или Германии. Скандинавия непрерывно распадалась. Агония Австрии и Османской Империи продолжалась все XIX столетие.
Словом, для кризиса Российской Империя имелись все необходимые предпосылки. Недоставало лишь разложения власти, чтобы страна оказалась в состоянии “бессмысленного и беспощадного русского бунта”, что на языке образованной публики именовалось “социальной революцией” или “гражданской войной”. Заговор, уничтоживший власть императора и верховного главнокомандующего в самый разгар мировой войны, открыл дорогу и бунту, и революции, и гражданской войне. Но та самая власть, крах которой разорвал и разорил страну могла, обязана была страну спасти и сформировать русскую нацию.
Особенности, в которых протекала гражданская война 1918–1922, заставили центральную власть, оказавшуюся у большевиков-коммунистов, использовать для победы малые народы России, расплачиваясь предоставлением этим народом политической автономии в земельных уделах. Белые, пытавшиеся оказать новой власти сопротивление и состоявшие главным образом из русских, имели против себя в качестве противников инородцев (башкиры, татары, горцы Кавказа) и иностранцев (евреи, китайцы, венгры, чехи). Гражданская война, таким образом, приобрела характер не социального или религиозного, а межэтнического и межнационального конфликта, отягченного чрезмерным засильем еврейского элемента.
Когда война закончилась, оказалось, что большая часть России — это “союзные”, “автономные”, “народные” и тому подобные республики (коммуны, округа и т. п.) с собственными законами, правителями и властными кланами, состоящими, само собой разумеется, из инородцев. Пришлось изобретать СССР, интриги вокруг которого достаточно отчетливо прослеживаются в дискуссиях среди руководства РКП и в партийной публицистике. Написанного в то время вполне достаточно для того, чтобы исчезли всякие иллюзии относительно того, почему военно-хозяйственная диктатура должна была пойти на нарочито-вызывающий децентрализм в государственном устройстве.
Суть идеологии, которую исповедовал режим, заключалась не только в показном пролетарском интернационализме. В качестве своего главного врага он рассматривал никогда не существовавший “великодержавный русский шовинизм”.
По крайней мере до 1936 Советская Россия представляла собой страну, в которой официально отрицалась предшествующее историческое развитие и все русское подвергалось беспощадному запрету и уничтожению. Запрещалось преподавание истории, она фальсифицировалась “исторической школой Покровского”, искоренялось православие, уничтожались храмы и русская архитектура, переименовывались города и улицы, преследованию подвергалась русская интеллигенция, она выселялась из столиц, усиленно создавались инородческие руководящие кадры, которым прививалась ненависть к русскому. При желании можно продолжить этот список “мероприятий”, в результате которого должен был возникнуть новый человеческий вид: вместо русского так называемый “советский человек”.
