Зато, как выясняется, “антифашисты” нашли золотую жилу в области законотворчества. Согласно одному из документов, получивших хождение в 1997 г. среди противников Прошечкина, последним в качестве заказчика заключен договор с собственным заместителем по МАЦ. Предмет договора — проект новой редакции статьи 280 УК РФ (наказующей за фашизм) объемом 3 страницы, “Экспертное заключение” на те же 3 страницы (сам написал, сам же и экспертировал?), и "Пояснительная записка о необходимости данного закона" (так в тексте!), на те же три странички. Итого за девять страниц печатного текста по 3,7 млн. руб. за каждую страничку. Акт сдачи-приемки работ по договору № 3/97 от 18 июня 1997 года утвержден Руководителем аппарата Мосгордумы П.Н.Шарыкиным.
Проект “Программы финансирования работ по антиэкстремистской политике на 1998 год", вышедший из недр все того же МАЦа и направленный, надо думать, опять в мэрию Москвы, предполагает затраты из бюджета в размере 1300 миллионов рублей, не считая “увековечения памяти репрессированных”, на которое испрашивается еще полмиллиарда дополнительно, "сверх плана”. Вероятно, именно эти сверх-планы подорвали терпение чиновничества, которому недоело оплачивать растущие аппетиты бездельников.
Не вдаваясь в подробности, Прошечкина исключили из “списка мэрии” на выборах в городскую Думу (1997). Потеряв статус, “антифашист” потерял и прибыток. Пришлось ему “переквалифицироваться в управдомы”, для чего сбрить бороду и сильно прибавить в весе — чтобы не узнали кредиторы.
Вторая молодость у Прошечкина наступила ближе к выборам 1999. О нем вспомнили в “Отечестве”, начали публиковать рекламные материалы — явно в расчете сыграть на антифашистском пафосе.
Обратимся теперь к “Панораме”, с которой так тесно сотрудничал МАЦ. Повод — публикация В.Прибыловским в газете “Экспресс-хроника” (20.12.97) гаденькой статьи, касающейся авторов и их коллег по аналитическому СВР-центру.
Господин Прибыловский, пользуясь какими-то грязными слухами, наделил нас и наших друзей теми чертами, которыми обладают, по всей видимости, лица из его собственного окружения. Нам приписана и продажа подписей на выборах президента в 1996 году, и незаконное получение 100 тыс. долларов на московских выборах 1997 г. и еще много всяких мелких подлостей. Этой статьей, как и сотрудничеством с Е.Прошечкиным, г-н Прибыловский дискредитировал сам себя, привел к нулю свой авторитет специалиста по сбору и анализу политической информации.
Добавим к этому, что данные, оказавшиеся под обложкой “Политический экстремизм в России” наполовину собраны нашим хорошим знакомым, который в списке авторов не поименован вовсе. Вероятно именно благодаря этому незаметному труженику сборник получился вполне профессиональным. О профессиональной пригодности к такого рода работе самого Прибыловского приведенные выше факты говорят вполне однозначно.
Почему г-н Прибыловский вдруг решил наброситься на знакомых ему людей, которые никаким боком к его работе не относились? Мы полагаем, что здесь уместны несколько гипотез. Первая состоит в том, что это был упреждающий удар, в связи с тем, что нам стали известны изложенные выше факты о работе МАЦ. Вторая говорит о том, что удар — попытка отомстить за то, что мы в свое время воспротивились покупке интересной, но малопрактичной и крайне дорогой компьютерной программы “Лабиринт”, содержащей разностороннюю политическую информацию.
В любом случае, мы воздаем должное и МАЦ, и “Панораме” как структурам, способным на разного рода подлости и обслуживающим интересы таких персон, как С.Ковалев, или же зарубежных ненавистников России.
Герои мятежа
Не только историки-”демократы” Янов, Лихачев и Лацис занимались в постмятежной действительности извращением истории. Но проходит время и история расправляется со своими подлецами. Не минует чаша сия и героев номенклатурного мятежа. Они врут, а им уже никто не верит.
Скажем, книжка Ельцина “Записки президента”, где описываются события октября 1993, выпущенная тиражом 15 тыс. экземпляров, не была раскуплена. Цена 15 тыс. рублей была снижена до 9 тысяч, но книжка так и продолжала валяться на полках магазинов. Второй тираж, выпущенный в 1996 (не менее миллиона экземпляров) пришлось раздавать даром. И то не брали — не хотели марать рук. Та же судьба постигла и официозную книгу об октябрьских событиях, выпущенную “демократами” из администрации Ельцина. Заведомое вранье даже даром никому не удавалось всучить.
Герои мятежа пытались переписать историю — городили сотни статей, писали мемуары, но им все равно не верил никто.
Например, Гайдар всю свою предвыборную кампанию 1995 года построил на тезисе о том, что коммунисты концу 1991 года оставили страну без золотого и валютного запаса, нагрузив Россию еще и многомиллиардным долларовым долгом. На самом деле хозяйство он принимал тогда вовсе не от коммунистов, а от ставленников “демократии” И.Силаева, Г.Явлинского и Ю.Лужкова, о роли которых теперь не принято вспоминать. Кроме того, стоит спросить Гайдара, почему он так упорно молчал четыре года? Ведь расхищение национального богатства в особо крупных размерах — дело, пахнущее не одним приговором к высшей мере наказания. Объяснение простое. Дело в том, что Гайдар вместе со своей командой занимался ровным счетом тем же самым — расхищал то, что не расхитили. И именно в особо крупных размерах.
Гайдар суетился и искал виновников общенародного бедствия потому, что приближалось время его личной ответственности. Приговор “высшего судии” был уже понятен, дело оставалось за приговором суда земного. Гайдар понимал, что последний для него неотвратим. Вот и искал, на кого бы свалить ответственность.
Извращение исторических фактов стало дурной традицией “демократической” России. Уроки большевиков в этом деле полностью восприняты “демократами”. Они продолжали насаждать эту традицию через средства массовой информации, которые и через три года, и через пять лет после трагедии в Останкино в октябре 1993 года продолжали говорить о каком-то штурме и приписывать гибель своих коллег мифическим боевым дружинам “красно-коричневых”.
По той же традиции устроенная Лужковым расправа над мирной демонстрацией 1 мая 1993 года описывается как уличные беспорядки, организованные коммунистами, которые “громили все на своем пути”. Эту же ложь повторяет, например, известный историк-“лениновед” А.Латышев (“Рассекреченный Ленин”, М.: Издательство МАРТ, 1996, с.18): “О том какие события произошли в результате нападения вооруженных ножами, заточками, дубинками демонстрантов на милицейское охранение, широко известно.”
Если ложь для журналиста — профессиональный порок, то для историка — позор. Даже малая ложь вызывает недоверие ко всем последующим попыткам высказать правду. Тем более, что вся эта смесь правды и лжи, как оказалось, финансировалась из тех средств, что ельцинисты умыкнули на избирательную кампанию 1996 года (см. смету расходов “из компьютера Лифшица” в газете “Русский курьер”, № 3, 20–27 декабря 1996).
Проезжая вдоль бесконечных заборов на одной из подмосковных электричек, мы несколько лет могли видеть одну и ту же надпись, которую некому и незачем было стирать: “Ельцин — лжец”.
Вот слова из газеты “Президент” (№ 15, 1996), которых упомянутая надпись тоже касается: “Так было во время первомайских праздников, когда кто-то из толпы направил грузовик на сотрудника милиции Владимира Толокнева и убил его. Так было, когда Руцкой приказал штурмовать Останкино, и озверевшие люди стали грузовиком таранить стеклянные окна цокольного этажа, стрелять по милиционерам”.
Что касается убийцы омоновца в первомайские праздники 1993, то его не искали именно потому, что бессмысленно искать того, кто не прячется. Если бы подобная задача была поставлена, преступника нашили бы где-то совсем недалеко от правительственных структур. Но это преступление утонуло в массе злодеяний ельцинского режима.
Одно из преступлений мы, впрочем, можем убрать в архив. Нам довелось встретиться с человеком, участвовавшим в инсценировке похищения В.Анпилова сразу после первомайских событий. Он сообщил, что нападение милиции на лидера “Трудовой Москвы” во время одной из демонстраций, отягощенное переломом ребра, тоже было инсценировано. Точнее — выдумано. Ни перелома, ни похищения просто не было.
