Лебедь вел себя иначе, отделяя Лужкова от остальных, определяя его как “лучшего представителя хозяйственной номенклатуры”. Это было проявлением болезни, которую Лебедь подцепил от чубайсовской команды. Не случайно при учреждении лебедевской Народно-республиканской партии генерал в докладе практически не пользовался риторикой патриотов. Он уже не был патриотом, маска с его лица осыпалась, как старая краска с забора.
В 1997 году Лебедь полностью поменял взгляды, пригласив в соратники Гарри Каспарова, который широко известен как чемпион мира по шахматам, а в узких кругах — как радикальный демократ. Впрочем, это скорее Каспаров пригласил генерал-предателя и профинансировал очередной тур его рекламной кампании.
После неудачи Каспарова в состязаниях с компьютером дело Лебедя тоже пошло прахом. В конце концов он попался на примитивную спецоперацию чубайсовско-немцовской команды, расчищавшей себе пространство. Лебедю подсунули на подпись статью, в которой без труда узнавалась работа одного из авторов “Независимой газеты”. “Известия” с удовольствием опубликовали плагиат, а потом разыграли смущение и стыд за генерала.
А чуть раньше Лебедь доехал до жизни такой, что отправился в Чечню поздравлять главаря бандитов Масхадова с победой. Мало того, что пожелал Масхадову “здоровья и ослиного упрямства”, еще и папаху чеченскую напялил на себя. Как пошутили журналисты, на “Аллах акбар, Александр Иванович!” ему надо было бы ответить: “Воистину акбар!”
Якшаясь с головорезами, Лебедь пытался выставить себя в качестве борца с преступностью. При этом объектом его критики стал шеф МВД А.Куликов. 9 июля 1997 суд признал утверждение А.Лебедя о том, что Куликов является “крестным отцом” организованной преступности несоответствующим действительности, и постановил взыскать с зарвавшегося обличителя 5 млн. рублей за моральный ущерб (“Партинформ” № 28, 1997). Симптоматично, что свое заявления Лебедь сделал, находясь в Америке. Может быть в России духу у него для подобных слов не нашлось?
Противоречия для вляповшегося в некрасивые дела генерал-предателя — ничто, а для избирателей — все-таки кое-что. Рейтинги Лебедя с 1996 года сползли к нулевой отметке. Ну да что за беда — малые рейтинги, когда можно купить целый кусок русской земли. Кремль за неоценимые услуги уступил в 1998 году Лебедю Красноярский край.
Выборы губернатора в Красноярском крае оказались событием неординарным. Оказалось, что на победу Лебедя в Красноярском крае делают ставку влиятельные силы федерального уровня, включая структуры Администрации президента. Для победа Лебедя открывала новые возможности в борьбе с конкурентами за контроль над ресурсами, для других это был способ показать организационную несостоятельность своих конкурентов на рынке избирательных технологий (в последние годы это дело стало очень прибыльным), для третьих — попыткой связать руки одному из весьма перспективных претендентов на президентское кресло.
Помимо действующего губернатора Валерия Зубова, в Красноярском крае было достаточно достойных кандидатов на высокий пост. Лидерство Зубова, отличавшегося мягкостью характера, интеллигентностью манер и слабостью команды, не было бесспорным. Его отношения с собственной администрацией, с руководителями районов и крупных промышленных предприятий нельзя считать безоблачными. Между тем, появление Лебедя в крае означало, что выборы будут происходить не из восьми зарегистрированных кандидатов, а из двух. Приходилось выбирать между Зубовым и Лебедем. Остальные кандидаты, несмотря на обоснованность претензий на власть, в сложившейся ситуации не имели никаких шансов быть избранными.
Но не это стало отличительной особенность кампании в Красноярском крае. Эту кампанию можно считать беспрецедентной по размаху агитации и лживости, которой она была переполнена. Выборы были отмечены грубыми провокациями, насилием и грязными измышлениями о конкурентах. Главным источником всего этого стал штаб кандидата в губернаторы Александра Лебедя.
Кроме того, на выборах в Красноярском крае проявился феномен, обычно скрытый за фасадом административных задний и массивными дверями чиновников. Страх с самого начала кампании начал расползаться по краевой администрации, глава которой — губернатор Валерий Зубов — стал на выборах главных конкурентом Александра Лебедя. Чиновники были убеждены, что в случае победы Зубова их всерьез преследовать не будут, а вот от Лебедя достанется всерьез, особенно тем, кто помогал Зубову или хоть слово сказал против генерала. Поэтому работа в поддержку Зубова не началась, а текущая хозяйственная деятельность стала все более замирать.
Оказалось, что местная администрация не имеет ни одного стратегического партнера для проведения предвыборной агитации — телеканала или газеты, которые можно было бы постоянно использовать. У Лебедя же такая опора была — телеканал ТВК (руководимый лебедевским соратником из движения “Честь и Родина”), газета “Красноярский комсомолец” (скуплена на корню после того, как поместила критическую статью-размышление над книгой бывшего пресс-секретаря А.Лебедя), “АиФ на Енисее” (переполнена заказными материалами), а также миллионные спецтиражи чисто лебедевских газет “Честь и Родина”, “Красноярский край”, “Красноярский курьер”, которые начали издаваться именно для целей избирательной кампании.
Против Лебедя по собственной инициативе работали лишь одна местная телекомпания “Прима-ТВ”, вещающая лишь на часть Красноярска, да газета “МК в Красноярске” с тиражом всего 20 тыс. экземпляров. Остальные ждали инвестиций за каждый материал по рекламным расценкам (примерно по 500-1000 долларов за газетную полосу и до 650 долларов за 30 секундный телевизионный ролик). Средства массовой информации оказались на поверку коммерческими предприятиями, работающими на тех, кто может больше заплатить. Лебедь смог заплатить не просто больше, а гораздо больше, чем все его основные конкуренты вместе взятые.
Система власти в Красноярском крае была парализована страхом не только по поводу предвыборной деятельности Зубова, но и перед лицом массовых, наглых нарушений всех норм и правил ведения избирательных кампаний. Ни милиция, ни спецслужбы, ни краевая избирательная комиссия ничего не делали, чтобы пресечь криминальные методы ведения избирательной кампании. Край просто был отдан на растерзание уголовникам, которые вели состязание за губернаторского кресло на основе своих понятий о справедливости. Например, страх не дал властям пресечь выпуск тиражей газеты “Красноярский край”, содержащей откровенную клевету. Правоохранительными органами был изъят лишь один из пяти 850-тысячных тиражей, а источники финансирования издания так и не были установлены. Несмотря на то, что в газете указан адрес редакции, совпадающей с адресом штаба Лебедя, представители последнего заявили, что газета к нему прямого отношения не имеет, как и тысячи цветных плакатов с изображением Лебедя, которыми были оклеены крупные города края.
Избирательная кампания в Красноярском крае характеризовалась тем, что избиратели знали Лебедя лишь по сообщениям СМИ, которые, собственно, и создали миф о Лебеде-герое. Незнакомец, окутанный ореолом славы, попал, по сравнению с действующим губернатором, в весьма выгодное положение. Ему в крае никто не мог предъявить претензий, никто не мог опровергнуть его самооценок и разоблачить лживость рассказов о самом себе.
Так, миф о своей роли в августе 1991 года Лебедь создал под лозунгом: “Я солдат, а не палач”. Рассказывалась история о том, что кто-то предлагал ему стрелять в толпу, а он отказался. Симпатии избирателей, разумеется, такая позиция привлекала, да только рассказанного Лебедем в действительности не было. Наоборот, известно, что Лебедь так и не понял, что же происходило в Москве, и выполнял все, что ему говорил П.Грачев.
Миф второй касается того же периода и содержит объяснение, почему Лебедь, пробыв в компартии 19 лет, будучи делегатом XVIII съезда КПСС, перестал иметь дело с этой партией. Мол, люди у нас в стране были хорошие, а система власти КПСС плохая, вот она и рухнула, когда все от нее отказались — ни один секретарь не встал на защиту своего обкома или райкома, не появился ни один партизанский отряд приверженцев коммунистической идеи… Но что сам-то наш герой делал? Он ведь тоже не ушел в подполье…
