Брайан взял ее в руки и начал быстро перебирать прозрачные пластиковые страницы с карманчиками для карточек. Быстренько пролистав Мела Парнелла, Уайти Форда и Уоррена Спана – сокровища, бывшие раньше предметом его несказанной гордости, – он добрался до пустых страниц, так и не обнаружив Сэнди Куфакса. Его сердце упало. Но потом он сообразил, что в спешке перевернул сразу несколько страниц. Пролистал назад, и вот, вот он, Сэнди: узкое лицо, еле заметная улыбка, преданный взгляд из-под козырька бейсболки.

Моему другу Брайану, с наилучшими пожеланиями, Сэнди Куфакс.

Брайан провел пальцами по наклонным черточкам надписи. Его губы шевелились, безмолвно выговаривая слова. Он успокоился… или почти успокоился. Карточка была еще не совсем его. Это был как бы пробный прокат. Надо было еще что-то такое сделать, чтобы она стала совсем его. Брайан был не уверен, что́ именно нужно сделать, но он знал, что это имело какое-то отношение к сегодняшнему сну и что он все узнает, когда время

(завтра? или уже сегодня?)

придет.

Он закрыл папку с наклеенным сверху кусочком картона: КОЛЛЕКЦИЯ БРАЙАНА. РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ! – положил ее обратно на шкафчик и вернулся в постель.

Насчет этой карточки с Сэнди Куфаксом была только одна проблема. Брайану очень хотелось показать ее папе. Возвращаясь домой из «Нужных вещей», он представлял себе, как пойдет разговор, когда он ее достанет. Он, Брайан, как бы между прочим: «Эй, пап, я тут зашел в этот новый магазин и нашел карточку 56-го года. Хочешь посмотреть?» Папа скажет: давай, – но без особого интереса. Он пойдет с Брайаном, просто чтобы не обижать ребенка. Но как загорятся его глаза, когда он увидит, какую именно карточку нашел его сын! А когда он увидит автограф…

Да, он удивится и, конечно, обрадуется. Может быть, хлопнет Брайана по плечу и даст ему пять.

Но что потом?

Потом начнутся расспросы, и в этом-то и заключалась проблема. Папа захочет знать, во-первых, где он купил эту карточку, и, во-вторых, откуда у него такие деньги. Такая карточка должна стоить немало. Она: а) редкая, б) в великолепном состоянии и в) с автографом. Печатная подпись гласила: Сэндфорд Куфакс – и это было полное имя знаменитого питчера. А рукописный автограф был от Сэнди Куфакса, то есть среди понимающих коллекционеров цена такой карточки составляет никак не меньше ста пятидесяти долларов.

Брайан прокрутил в уме все возможные ответы.

Я купил ее в новом магазине, пап. «Нужные вещи». Продавец дал мне большую скидку… сказал, что так будет больше покупателей, если он будет удерживать низкие цены.

Задумано было неплохо, но даже ребенок, который ходит в кино по детским билетам, понимал, что этого недостаточно. Когда говоришь, что тебе дали огромную скидку, у окружающих возникают вопросы. Очень неприятные вопросы.

Да? И сколько он тебе скинул? Тридцать процентов? Сорок? Отдал за полцены? Брайан, все равно это выходит шестьдесят – семьдесят баксов, а я знаю, что в твоем банке «Свинья-копилка» таких денег нет.

Ну… даже чуть меньше, пап.

Хорошо. Сколько ты заплатил?

Ну… восемьдесят пять центов.

Тебе продали бейсбольную карточку 1956 года с автографом Сэнди Куфакса в хорошем состоянии за восемьдесят пять центов?

Вот тут и начнутся проблемы. Настоящие проблемы.

Какие? Сложно сказать так вот сразу, но вони будет достаточно – можно не сомневаться. Папа с мамой уж точно придумают, в чем его обвинить.

Вовсе не исключено, что они будут настаивать, чтобы он вернул карточку в магазин. Но это уж извините, этого он ни за что не сделает. Ведь она не просто с автографом; она подписана специально для Брайана.

Блин, он даже Стэну Даусону не смог ее показать, когда тот зашел к нему в гости. Не смог, хотя очень хотел. Если бы Стэн увидел такую карточку, он съел бы свою коллекцию «Жокеев» без соли. Стэн должен был в пятницу ночевать у них дома, и Брайан представил себе, как он говорит его папе: Вам понравилась карточка Сэнди Куфакса, мистер Раск? Кайфовая штука, да? То же самое получалось и с остальными его друзьями. Брайан открыл для себя одну из главных истин маленьких городов: большинством секретов – на самом деле всеми более или менее важными секретами – нельзя делиться ни с кем. Потому что в противном случае уже через несколько дней твой секрет будет знать весь город.

Вот так получилось, что он оказался в очень странном и неудобном положении. У него появилась хорошая вещь, но он не может ее никому показать. Это печальное обстоятельство должно было умалять радость от обладания этой вещью – и так и случилось, до определенного предела, – но при этом Брайан испытывал тайное, чуть ли не скупердяйское удовольствие. Конечно, он был очень рад, что у него есть такая карточка, но больше всего ему нравилось рассматривать ее в одиночестве. Так он открыл еще одну истину: когда что-нибудь принадлежит только тебе, в этом есть необычное удовольствие. Как будто кто-то построил глухую стену вокруг его светлой, открытой и добросердечной натуры и установил там специальный фонарь черного света, искажающий все, что попадало под его лучи.

Но он ни за что не вернет эту карточку.

Никогда в жизни.

Тогда тебе лучше быстрей за нее расплатиться, прошептал голос из глубины сознания.

Конечно. Какие проблемы. Он готов расплатиться. Ему казалось, что то, что ему предстояло сделать, – это вообще-то не очень хорошо, но почему-то он был уверен, что ничего особенно страшного в этом не будет. Просто… ну…

Это будет просто шутка, прошептал голос у него в голове, и он увидел глаза мистера Гонта – темно-синие, как море в ясную погоду, они так и лучились покоем. Просто маленькая, безобидная шутка.

Ну да, просто шутка, что бы там ни было.

Никаких проблем.

Брайан укрылся одеялом, повернулся на бок, закрыл глаза и мгновенно заснул.

Но перед тем как окончательно провалиться в сон, он вспомнил слова мистера Гонта. Как он там говорил? Ты послужишь мне лучшей рекламой, чем все местные газеты. Но ведь он даже не мог никому показать эту чудесную карточку. Какая же тут реклама?! И если эта простая мысль была очевидной даже для него, одиннадцатилетнего мальчишки, недостаточно сообразительного, чтобы, переходя через улицу, чуть не угодить под машину Хью Приста, то как же такой умный дядька, как мистер Гонт, мог этого не заметить?!

Хотя все может быть. Но может и не быть. Взрослые думают совершенно не так, как должны думать нормальные люди, и потом, карточка-то все равно у него, правильно? Лежит в папке с коллекцией, где ей и положено быть?

Ответ на оба вопроса был положительным, и Брайан решил не грузить мозги. Дождь по-прежнему барабанил в окно, а ветер все так же пронзительно завывал в желобах под карнизом.

Дождь лил всю ночь со среды на четверг и прекратился лишь на рассвете, а к десяти тридцати, когда Полли выглянула на улицу из окна своего ателье и увидела Нетти Кобб, небо начало потихонечку проясняться. Нетти семенила по Главной улице, зажав под мышкой свою сумочку и держа в руках зонт.

– Как твои руки? – спросила у Полли Розали Дрейк.

Полли украдкой вздохнула. Сегодня днем ей придется отбиваться от того же вопроса, только заданного более настойчиво: они с Аланом договорились встретиться в три часа в забегаловке у Нан. Нельзя обмануть людей, которые хорошо тебя знают. Они видят, какая ты бледная, видят синяки у тебя под глазами. И самое главное: они видят боль у тебя в глазах.

– Сегодня значительно лучше, спасибо, – сказала она, лишь слегка покривив душой. Рукам было лучше, да. Но вот насчет значительно лучше… Ну-ну.

– А я подумала, что из-за дождя и вообще…

– Это непредсказуемо. Никогда не знаешь, от чего они могут разболеться. В этом-то вся проблема. Ладно, Розали, оставим этот разговор. Посмотри лучше в окно. Я думаю, мы сейчас будем свидетелями небольшого чуда.