Ну, как тут не вспомнить средневековых алхимиков! Ведь они мечтали о превращении одних элементов в другие.

1901год. 3 июля

«Радий я люблю, но сердит на него!»

С этими словами запыхавшийся Анри Беккерель вбежал в квартиру к своим парижским друзьям — Марии и Пьеру Кюри. Что же так взволновало знаменитого французского ученого? Чем мог его обидеть радий?

Дело в том, что накануне Беккерель нес в жилетном кармане пробирку с радием, и на его теле, там, где находилась пробирка, образовался ожог. Это и рассердило ученого. Но он зря обиделся на радий. Радий и не мог вести себя иначе. Это было одно из удивительных свойств излучения радия — воздействовать на живую ткань. Физиологическое воздействие излучения было замечено еще годом раньше немецкими учеными Вальховом и Гизелем, которые тоже изучали явление радиоактивности.

Этим сразу же заинтересовался Пьер Кюри. Еще бы! Ведь радий — детище его и Марии. И если их детище ведет себя столь необычно, следует выяснить причину такого странного поведения! Не обращая внимания на опасность эксперимента, Пьер Кюри привязал к своему предплечью пробирку с радием и проносил ее так в течение десяти часов. И вот что он потом записал: «Кожа покраснела на поверхности в шесть квадратных сантиметров; она имеет вид ожога, но не болит или болезненна чуть-чуть. Через некоторое время краснота, не распространяясь, начинает становиться интенсивнее; на двадцатый день образовались струпья, затем рана, которую лечили перевязками».

Рана зажила только через два месяца.

Анри Беккерель опубликовал результаты своего невольного эксперимента вместе с наблюдениями своего друга Пьера Кюри 3 июля 1900 г. Так эта дата вошла в биографию атома, как начало новой отрасли науки — радиационной биологии, или, сокращенно, радиобиологии. А для супругов Кюри, и особенно для Марии, это открытие имело огромные последствия. И вот почему.

«Его величество радий»

Как, только было обнаружено физиологическое действие лучей радия, этим явлением тотчас же заинтересовались французские врачи. Может быть, эти лучи окажутся полезными для медицины? Пьер Кюри охотно откликнулся на предложение врачей принять участие в исследованиях над животными и даже дал врачам немного радиевых препаратов. После успешно проведенных опытов над животными решили попробовать лечить лучами радия больных.

Оказалось, что лучи радия хорошо вылечивают некоторые кожные болезни, опухоли и даже отдельные формы рака. По имени супругов Кюри такой метод лечения был назван кюритерапией. Только этими лучами нужно пользоваться осторожно. В больших дозах они губительно действуют на здоровую ткань. Ожоги на теле у Беккереля и Пьера Кюри образовались потому, что они подвергались очень сильному облучению радиевыми лучами. В малом же количестве, как было установлено, они действуют губительно только на нездоровые клетки тела. Раковые клетки, например, под действием лучей разрушались значительно быстрее, чем здоровые.

Так было выяснено, что лучи радия могут оказаться полезными для человека.

Ну, а дальше легко себе представить, что получилось. Когда люди узнали, что лучами радия можно лечить ранее трудно излечимые и даже совсем неизлечимые болезни, на радий сразу поднялся спрос. А раз есть спрос, значит, на производстве радия можно крупно заработать.

Начались лихорадочные поиски залежей руды, содержащей радий. Строились обогатительные фабрики, рудники. Как из-под земли, вырастали заводы для выделения радия, изготовления медицинской аппаратуры для кюритерапии, медицинские кабинеты.

Но радия на Земле мало. Очень мало. Десятки тонн руды нужно переработать, чтобы выделить доли грамма радия. Но чем больше радия добывалось, тем дороже он становился. Один грамм радия вскоре стоил 750 тыс. франков. Наживаясь на больных людях, капиталисты непрерывно повышали на него цену. Например, за четыре года цена на радий в Германии поднялась в 30 раз! Один грамм стоил в Германии 300 тыс. марок. Он стал самым дорогим веществом на свете.

Из-за популярности и высокой стоимости радий стал выступать в торговле как самостоятельная личность. На бланках одного из заводов для производства радия, например, было напечатано:

«СОЛИ РАДИЯ — РАДИОАКТИВНЫЕ ВЕЩЕСТВА».

Адрес для телеграмм: Радий—Ножан-сюр- Марн».

Ну, просто его величество радий!

>

«Это противно духу науки-..»

Когда возникла потребность в промышленном извлечении радия, оказалось, что никто не знал, как извлекать радий из руды. Никто, кроме Марии и Пьера Кюри. Супруги четыре года потратили на то, чтобы найти способ его извлечения. У них сохранились записи, формулы, наблюдения. Только они могли рассказать секреты получения этого чудесного излучающего вещества. И поэтому только к ним и стали обращаться предприниматели с просьбой за огромные деньги открыть им секрет извлечения радия. Вот что рассказывает об этом Ирен Кюри, дочь Марии и Пьера Кюри, в будущем жена всемирно известного ученого Фредерика Жолио-Кюри.

«Как-то воскресным днем в домике на бульваре Келлермана Пьер излагал своей жене создавшееся положение вещей. Только что почтальон принес ему письмо из Соединенных Штатов. Пьер внимательно прочел его, сложил и бросил на письменный стол.

— Надо бы нам поговорить о нашем радии,— начал он спокойным тоном.— Теперь совершенно ясно, что производство радия широко распространится. Вот как раз послание из Буффало. Тамошние техники намереваются создать завод для добычи радия и просят меня дать им сведения.

—Дальше?—спрашивает Мария, не проявляя большого интереса к теме разговора.

—Дальше — у нас есть выбор между двумя решениями этого вопроса. Описать во всех подробностях результаты наших исследований, включая и способы очистки...

Мария утвердительно кивает головой и быстро говорит:

—Ну да, конечно.

— Или же,— продолжает Пьер,— мы можем рассматривать себя как собственников, как «изобретателей» радия. В таком случае, прежде чем опубликовать то, каким способом ты обрабатывала урановую руду, надо запатентовать эту технику и обеспечить свои права на заводскую добычу радия во всем мире.

Он делает усилие, чтобы вполне объективно уточнить положение. Если, произнося мало ему свойственные слова — «запатентовать», «обеспечить свои права», его голос звучал в тоне едва заметного презрения, то это не вина Пьера.

Несколько секунд Мария раздумывает. Потом говорит:

—Нельзя. Это противно духу науки.

Пьер сознательно настаивает:

—Я тоже так думаю... но не хочу, чтобы мы приняли это решение легкомысленно. Жизнь у нас тяжелая, и надо опасаться, что она всегда такой и будет. А у нас есть дочь. Возможно, что у нас будут еще дети. Для них, да и для нас патент — это деньги, богатство. Это обеспеченная жизнь в довольстве, отсутствие забот о заработке.

С легким смешком он указывает еще на одну вещь, от которой ему тяжело отказываться.

—Мы могли бы иметь отличную лабораторию.

Мария смотрит в одну точку. Она практически обдумывает вопрос о выгоде, о материальном вознаграждении... И почти тотчас отвергает его:

—Физики публикуют результаты своих исследований всегда бескорыстно. Если наше открытие будет иметь коммерческое значение, то как раз этим не следовало бы пользоваться. Радий будет служить для лечения больных людей. И мне кажется невозможным извлекать из этого выгоду.

Мария не пытается убеждать мужа. Она хорошо понимает, что о патенте Пьер заговорил лишь для очистки совести».

И нужно ли после этого рассказывать, как поступили эти бескорыстные труженики науки. Секрет добычи радия был ими обнародован.