Его позвали по имени и двинулись было в посадку, но что-то услышал водитель по рации — и все. Исчезли «Жигули» как призрак. Через пять минут появилась «пятерка» белая. Старков покинул окоп мгновенно, рванул заднюю дверь на себя, произнес условную фразу и заорал: «Трогай, брат».
И тут по ним дали очередь из автомата… Недалеко убрались синие «Жигули». Стреляли метров с двухсот, не попали и этим испортили дело. Пули прошли рядом с багажником.
— Ты жить хочешь, летеха?
— А в чем дело? — лейтенант, некрасивый молодой парень, худой и длинный, как-то сразу осунулся.
— Говори быстро: где в соседних райотделах такие синие «Жигули», как эти?
— Нигде, — мгновенно ответил парень. — На аэродром?
— Только не в Березовку. Давай в областную столицу.
— Так то ж сто верст.
— Зато живой останешься. И дорогу выбирай кривую и замысловатую. И по рации не говори. Понял?
— Кажется, да.
Больше в салоне не было никого.
— Автомат у тебя есть?
— Только «Макаров».
— Дальше можешь не объяснять.
Рация заработала вскоре.
— «Урал-шесть», «Урал-шесть», где вы?
— Не отвечай.
— От этого хуже только. Потеря машины, человека. Сейчас тревогу объявят. Всех поднимут на ноги.
— Да уже всех подняли. Знаешь что? Твои начальники ни при чем. Они думают о другом.
— Да я это и без вас знаю. Вот Семафорный впереди, что делать?
— Объезжай.
— Не получится. Тут узел жэдэ и развязки.
— Тогда на полной скорости через поселок и выйди на связь, говори, что подъезжаешь… куда там?
— Ну… скажем, к Прогонному. Это на пути к аэродрому.
— Вот и хорошо.
— А почему они ближе не подъехали?
— Они же знают, что тут я.
— А оружие у вас есть?
— Вот не успел из дома прихватить.
— Вы из ФСБ?
— Ага, — скромно соврал Старков.
— А ваши-то чего?
— Да не успеет никто мне помочь. Тут чеченов полный район.
— Как полный? Мы паспортный режим отслеживаем.
— Ты, наверное, работой ошибся, парень.
— Вам виднее, — помрачнел лейтенант.
Они промчались через железнодорожный поселок и вылетели на шоссе.
— Дальше не наш район.
— Тем лучше. Чужой район, чужая машина, больше непонятного и необъяснимого.
— «Урал-шесть», «Урал-шесть» — где же вы? Бобков?
— Товарищ капитан, у меня движок грохнулся. Я же говорил Бухалаеву, что кольца нужно менять.
— Где вы, Бобков?
— В пяти километрах правее Вырино.
— Как тебя туда занесло?
— Можно я потом доложу? Нас на прицепе везли.
— Я тебя дам прицеп. Товарищ с тобой?
— Все в ажуре. Забрали чекиста. Жив-здоров.
— Никуда не уходите. Сейчас буду сам.
— Есть.
— Молодец. Я похлопочу, чтоб тебя медалью наградили.
— Да меня с работы теперь выгонят.
— Ты лучше на работу свою не ходи дня три. Спрячься.
— Если жить хочу?
— Вот именно.
Когда показались окраины большого города с высотными домами, Старков попросил летеху остановиться на остановке троллейбуса.
— Как тебя звать-то?
— Иваном.
— Ну спасибо, Ваня. По гроб не забуду.
— Мне-то что делать?
— Расскажи, как все было. Ничего тебе не будет. Вот увидишь. Моя фирма заступится.
— А сейчас?
— Оставь машину где-нибудь, позвони в райотдел, чтоб забрали, сам спрячься. Пойдешь сегодня к своим — беду накличешь.
— Ну прощайте.
— Прощай, парень.
В аэропорт он, естественно, не поехал. Выпил бутылку пива в три глотка, прямо у ларька, посидел на скамеечке.
И… решил вернуться туда… где причины и следствия. Где концы, которые в воду.
А потом победителей судить не будут. Или судить будет некого.
Поездами, самолетами, автотранспортом и прочими легальными и комфортными способами ему до гор этих и равнин не добраться. Отловят и вернут. Решение пришло как-то сразу. Улетал он с Северного, на военно-транспортном. Экипаж Калинова. Здесь аэродром Чкаловский. Там его никак не ждут, а добраться до самолета можно. В прошлый раз провели с особым почетом и скрытностью. Калинов челночит через день. Шанс есть.
До Москвы добирался электричками. Там не удержался, позвонил на квартиру человека, которому не мог не доверять.
— Славка! С тобой все в порядке?
— Со мной-то все. А как теперь быть? Сдали меня? — осторожно сложил слова в фразу. Сейчас каждая запятая была свинцовая, как пуля в «калаше». Расстрельные сейчас были знаки препинания.
— Мы сейчас разбираемся. Так что брат… ты откуда звонишь?
— Я неподалеку.
— Куда сейчас?
— Домой, — соврал Старков.
— В каком смысле?
— В профилакторий.
— Давай. Тебе отлежаться нужно. Куда машину прислать?
— К метро «Таганская», через час.
— Ты что? Мне, что ли, не веришь?
— Этого быть не может в принципе. Там лейтенант мне помог. Отмажьте парня. Иваном звать.
— Да не помогу я ему.
— Почему?
— Из «мухи» расстреляли машину. Только тебя в ней уже не было.
— Жаль.
— Ты мне не нравишься.
— Я сам себе не нравлюсь. Ну, до скорого, Михалыч.
И отключил трубку.
На аэродроме все прошло блестяще. Ему повезло, и Калинов оказался под парами. Его самолет вылетал в ноль часов ноль минут. Пройти на летное поле удалось без лишних вопросов, и в воздухе, сидя в салоне, посреди ящиков с совершенно необходимыми сейчас нашим вещами, наблюдая, как сопровождающие прапорщики гоняют по кругу флягу, роются в банках с тушенкой, он протянул руку, и ему дали отхлебнуть спирта, градусов шестидесяти. Потом протянули краюшку, намазанную свиным мясом, потом уснул ненадолго, потом увидел в иллюминаторы предгорья Кавказа. Он возвращался вопреки всем правилам и уставам.
Рано утром на попутном «уазике» он добрался до последнего нашего блока и вышел.
Первый чеченский пост находился в пяти километрах, а сейчас он шел по нейтральной полосе. Здесь нужно было опасаться растяжек. А они гораздо проще, чем люди.
Из допроса наемника Старкова Вячеслава
«— Где проживали в Алма-Ате?
— В „Орбите“.
— Это что?
— Микрорайон.
— Улица?
— Правды.
— Ну вот и чудненько. Номер дома?
— Шесть.
— Берите авторучку, лист бумаги, рисуйте.
— Что?
— Микрорайон. С чем пересекается улица Правды?
— Мельникайте, Саина.
— Река далеко?
— Большая Алмаатинка. Параллельно Навои. У меня этаж десятый был. Я ее из окна видел.
— Что еще было поблизости?
— Микрорайоны с номерами. Как в Самаре.
— А кинотеатр какой поближе?
— „Мир“. На Дежнева, 23.
— Дверь у тебя какого цвета?
— Дверь у меня была обита коричневым дерматином. Звонок — птичья трель».
Срочно. Конфиденциально
Ранее был осужден (условно) за хранение огнестрельного оружия. Пальцевые отпечатки идентичны дактокартам хранения в центральной картотеке МВД. Показания проверяемого вами Старкова по Алма-Ате, Самаре, Тарту, Йыхви и Кохтла-Ярве проверены по линии МВД. Фотографии Старкова соответствуют найденным по прежним местам пребывания и проживания и находящимся в личных делах и архивах. Старков действительно является тем, за кого себя выдает. Связей в преступном мире не выявлено. По местам службы и работы характеризовался положительно, за исключением фирмы «Сигма». Во время службы в Тартуском гарнизоне, по имеющимся данным, был лично знаком с Джохаром Дудаевым, неоднократно бывал у него на квартире.
До судьбы
Вся эта история началась с дури. Она началась даже не в ту чудную новогоднюю ночь, а раньше. Женщину эту я встретил именно тогда, а то что было после, уже судьба и звездное толковище.
Абсолютное правило — любое большое и безупречно продуманное дело губится из-за чепухи, из-за дуновения ветра или кривой усмешки буфетчицы и последовавшей за ней цепи неосторожностей. Бен Ладен, Хаттаб, транснациональные корпорации, смена общественно-политического строя и «кидалово» шестой части суши — это одна цепь событий. А для простого маленького человека — своя цепочка. Чет, нечет, встретил, не встретил, вышло или нет. А потом человек попадает в маховик чудовищной машины, между шестеренок и валов, и кажется — должен быть раздавлен и сметен. Но или пряжка ремня клинит, или кости крепкие слишком, или падение напряжения в сети — и жуткий механизм останавливается и дает сбой. И человек, даже полураздавленный, что-нибудь да значит. И меняются глобальные планы, переносятся роковые сроки, и настают иные времена. Это — как птица, попавшая в турбину авиалайнера.
