М-р Ньюшвондер вспоминает, что Джоанна, хотя и участвовала в устных дискуссиях, предпочитала выражать свои мысли в письменной ' форме: «Казалось, что она вполне уверена в своих способностях, хотя иногда была, может быть, чересчур застенчива». Не менее сильное впечатление произвела на него школьная учительница, которая сыграла важную роль в развитии литературного дарования юной Джоанны. Когда Джоанна поступила в Уайден, Люси Шеферд было чуть больше двадцати, и она горячо отстаивала право женщины на общественную самореализацию. «Она отдавала преподаванию всю свою душу, — говорит м-р Ньюшвондер, — относилась к ученикам с уважением, прививая им любовь к знаниям и закладывая фундаментальные навыки, которые в будущем помогли бы развить их собственный творческий потенциал».
«Люси отличалась принципиальностью, но дети не боялись ее, поскольку чувствовали искреннее отношение к себе. Она была совершенно лишена честолюбия и как никто умела создать серьезную учебную атмосферу благодаря отличным организаторским способностям и стремлению добиться от учеников качественной работы. Я нисколько не сомневаюсь, что Люси оставила глубокий отпечаток в жизни Джоанны Ролинг».
Джон Неттлшип также с уважением отзывается о мисс Шеферд: «У Люси были очень высокие стандарты преподавания. Мне у нее тоже было чему поучиться, хотя бы потому, что мне было трудно подбирать учебный материал. Я всегда суетился, пытался форсировать учебный процесс. В то время английские общеобразовательные школы современного типа стремились привлекать в штат творческих людей, которые искали возможности опробовать новые методы преподавания. Такой была и Люси».
Джоанна признает, что мисс Шеферд вызывала у нее большое доверие, но даже она не знала, что ее ученица питает честолюбивые мечты стать писательницей. Однако именно благодаря ей Джоанна поняла, что нельзя ничего добиться без внимания к деталям и тщательно продуманной структуры. В «Беседах: Интервью с Дж. К. Ролинг» Джоанна сказала, что мисс Шеферд завоевала уважение к себе в первую очередь своим необыкновенным отношением к работе. Она была феминисткой. Раньше подобные женщины Джоанне не встречались. «Помнится, я что-то машинально рисовала во время урока, пока она объясняла материал, и тогда она сказала, что это очень невежливо. «Но я же слушаю», — возразила я, на что она ответила, что я все равно веду себя неуважительно. Это очень подействовало на меня».
К сожалению, Люси Шеферд, весьма своеобразный человек, ушла из школы и теперь работает в одном книжном магазине в Бристоле. Джоанна очень дорожит письмом, полученным от нее после выхода в свет «Гарри Поттера и философского камня»: мисс Шеферд понравилась книга бывшей ученицы.
★
Юная Джоанна Ролинг начала осознавать, что мир гораздо шире, чем тесный мирок Уайдена. Впервые она оказалась в незнакомой среде в тринадцатилетнем возрасте, когда вместе с классом в рамках программы культурного обмена отправилась на экскурсию в маленький городок в окрестностях Лилля. «На нас экскурсия не произвела никакого впечатления, — вспоминает бывшая одноклассница Джоанны. — Было очень скучно. Мы с Джо думали: надо же, во Франции столько красивых, интересных мест, а нас занесло именно сюда, в этот бедный, невзрачный шахтерский городишко». Зато девочек до глубины души потрясли местные туалеты: они находились на улице, и «удобства» представляли собой яму за едва закрывающимися дверями.
О Динском лесе есть известная поговорка: «Благословенный рай между Северном и Уай». Но местная молодежь придерживалась, видно, совсем другого мнения и переиначила эту фразу на свой лад — «Потерянный рай» и т. д. До Дж. К. Ролинг самым знаменитым из здешних писателей считался драматург Дэннис Поттер, автор «Поющего детектива» и «Пенни с неба».
Писатель с той самой, по мнению Джоанны, «лучше звучащей» (не то, что Ролинг) фамилией родился и вырос в Берри-Хилл близ Коулфорда, в десяти милях от Татшилла. На его творчество, наверное, в гораздо большей степени, чем на творчество Ролинг, оказала влияние среда, окружавшая его детство. Он всегда воздавал дань признательности «этому волшебному и красивому краю». В 1994 г. в последнем интервью незадолго до смерти Поттер так описывал родные места: «уродливые деревушки на фоне красивейшего ландшафта меж двух рек, почти отрезанные от остальной Англии».
Правда, молодежь Уайдена скорее согласилась бы с мнением девочки, разговор с которой, случившийся в кофейне Синдерфорда, Поттер описывает в своих мемуарах «Меняющийся лес». Писатель спросил ее, что она думает об этих местах, о Лесе, и она ответила: «Вы имеете в виду эту дыру... Здесь нет жизни, вот что. Кругом одни дряхлые старики. Совершенно нечем заняться. Сплошная нищета и старые байки...»
Даже секретарь директора школы Паула Уайтхаус сетует на то, что «молодым людям абсолютно нечем заняться». В Чепстоу, ближайшем от Уайдена и Татшилла городе, нет даже кинотеатра. Это один из тех тихих провинциальных городков, где подростки, еще недостаточно взрослые для посещения пабов, бесцельно шатаются по округе, собираются на автостоянках у супермаркетов, покуривают и катаются на скейтбордах.
Молодые люди чувствуют себя здесь словно за решеткой. Школьная форма Уайдена, унылое сочетание желтого и коричневого, немногим отличалась от тюремной робы и являлась предметом всеобщих насмешек. Джоанна до сих пор не терпит эти цвета в своем гардеробе.
Ближайший кинотеатр находился в Коулфор- де, и именно там Джоанна вместе с подругами впервые посмотрела «Бриоллин», который тогда был признан картиной года. Все мальчики воображали себя Джоном Траволтой, а девочки — Оливией Ньютон-Джон, хотя Джоанна уже тогда начала проявлять независимость во взглядах: ей больше пришлась по душе Риццо — героиня с очень неоднозначным характером, роль которой исполняла Стоккард Ченнинг. Именно с Риццо впоследствии сравнивали Джоанну ее университетские подруги. В «Бриоллине» местом действия была средняя школа пятидесятых годов, притом где-то за тысячи миль — в Америке, и единственной ниточкой, связывающей кино с реальностью, для Джоанны стала Риццо, девушка, тщательно скрывающая свою ранимость под маской развязности.
Несмотря на всю популярность Джона Траволты, мужчиной номер один в Уайдене в том году был Лейф Гарретт, кудрявый блондин-сердцеед, фотографии которого украшали комнаты многочисленных поклонниц по всей стране. В 1979 г. в британских чартах один его хит, «I Was Made for Dancin*, занимал четвертую строчку, а другой*, «Feel the Need», дошел до тридцать восьмой позиции. Но увлечение Лейфом Гарреттом было недолгим: его вскоре потеснили другие любимцы публики. В случае Джоанны ими стали «Клэш», кумиры приверженцев интеллектуальной панк-музыки, признанные лучшей группой этого жанра. В это время Джоанна переживала период влюбленности. Вспоминает ее школьная подруга, Андреа Эндрюс: «Она сидела и не сводила взгляда с нашего одноклассника, за которым увивалась и еще одна девочка. Для своих пятнадцати лет он был высокого роста, блондин, поэтому нравился многим». Сама Джоанна пришла к такому выводу: «Если у тебя есть мозги, это не значит, что ты лучше управляешь своими чувствами, чем остальные».
Что касается развлечений, и в частности танцев, с этим было туго. «Был молодежный клуб в Вудкрофте, — вспоминает Андреа, — иногда устраивались дискотеки в «Дрилл-Холл» в Чепстоу. Для нас это было целым событием: там мы могли достать выпивку и потолкаться среди «взрослых» шестнадцатилеток. Очень редко бывали танцы в школьном актовом зале. Вот и все». Джоанна полюбила дискотеки, и этому своему увлечению смогла от души предаваться в будущем, во время поездки за границу.
Современные подростки из Лондона или других крупных городов Британии пришли бы в полное недоумение, узнав о совершенном отсутствии развлечений в жизни провинциальной молодежи.
Сверстники Джоанны могли собираться только в кофейне «Мартинс» да в булочной «У Грегга». Вход в «Лив энд лет лив», обшарпанный, но пользующийся любовью молодежи придорожный кабачок между Татшиллом и Уайденом, был Джоанне закрыт. После переезда из Уинтерборна в Татшилл Пит и Энн редко выходили на люди, разве что в гости к близким друзьям. Джефф Роузер, мясник, говорит, что за все это время ни разу не видел Ролингов в пабе.
