Поднявшись от реки наверх набережной, товарищи вышли к перрону вокзала, обогнув, на всякий случай, его центральный вход. Сначала нужно было осмотреться в игре, и уяснить некоторые правила, а заодно поискать козырей, раз джокеры попрятались. В воздухе пахло маразмом, а в голове бродили мысли, не лучшие по содержанию, закипая, как бражное сусло. Со стороны завода «Спартак» несло запахом самогона и друзья, как по команде, направили стопы в его сторону, держа нос по ветру.

На заводе, который должен был обеспечивать население очищенной и отстоянной, профильтрованной и хлорированной водой, происходили совершенно другие технологические процессы. По причине отсутствия в реке сырья, в производственных цехах умельцы наладили выпуск другой продукции, так же требующей качественной очистки, но технологии, на то и технологии, чтобы их нарушать. В огромных чанах и в подземных отстойниках поспевала брага, а в больших медных аппаратах перегонялась в «чистую слезу». Следила за процессом, всего одна женщина, которой было не до них, так что проблем с загрузкой не возникло. Залив всё, что можно, крон оставил ей обручальное кольцо, не утруждая себя выяснением курса валют, на сегодняшний день. Собственно, и так было ясно, что неизвестно какими деньгами в этом мире нужно расплачиваться, а он не разбойник, чтобы брать просто так. К тому же, наличие горилки открывало неограниченные перспективы, будучи само по себе, как универсальное платёжное средство, а не как зелье единоутробного поглощения. Хотя — погреться можно, несмотря на то, что лето…

— А откуда они воду берут? — с подозрением спросил Комбат.

— Из канализации! — не выдержал Доцент чрезмерного любопытства.

— Ключ здесь неподалёку, — усмехнулся Крон и пошёл к выходу.

Неподалёку журчал родник, чистый, как слеза, которого хватало на производственные нужды в небольших масштабах. На фасаде завода, воздвигнутая местным художником, стояла статуя предводителя восстания рабов. Героический образ Спартака подвигал на точно такие же подвиги, а подчёркивался монументальностью творения, которое не могли омрачить, даже отдельные дефекты. Особенно сильное желание восстания, посетителя овладевало после дегустации продукцию одноимённого завода, когда он позволял себе нарушить регламент объёма отпускаемой продукции. Красные носы дегустаторов сливались с красным кирпичом, из которого были сложены стены корпусов предприятия, а сами ценители постепенно сливались в канализационный коллектор, выпадая осадком на дно жизни, но это, уже совсем другая история, другого автора.

У наших товарищей дозиметры всегда с собой, но и тут оплошность вышла, когда Доцент, заглядевшись на эквилибристку, барражирующую с метлой над чанами, свалился в колодец с брагой. Подземные отстойники размещались прямо на улице, и заросшую травой дыру, неприкрытую ничем, заметить, стоило большого труда. Ладно, хоть не в котёл, с кипящим суслом.

Предварительно просушив Доцента, промочили горло и вернулись на вокзал. От несостоявшегося утопленника, брагой несло за версту, тем самым, внеся сумятицу в работу местных дворников, которые и без этого, не желали исполнять свои профессиональные обязанности, а после появления на сцене ароматизированного трио, так и вовсе — просто сбесились. Побегав кругами по вверенной им привокзальной территории, они снарядили самое доверенное лицо, всё на тот же завод. Вернулся он подозрительно быстро. Наши друзья ещё соскучиться не успели, вырабатывая планы будущих действий, а пролетариат уже счастливо вздыхал. Надо было в срочном порядке найти связного, но кто он и как выглядит, ни один из друзей представления не имел. Предстояло на ощупь, методом опроса выяснять, кто он такой, тем более что ничего похожего в ближайшей округе не наблюдалось. Неподалёку, на уличной лавочке, сидела девушка хрупкого телосложения, а чуть в стороне стояла группа дворников в оранжевых куртках, и уже лениво шевелящая вениками. Должной прыти работники метлы и раньше не проявляли, а теперь, так и совсем потеряли к работе всякий интерес. В противоположной стороне, в сторожевой будке, поставленной неизвестно для чего — спал сторож, охраняющий, так же не пойми что.

— Надо его разбудить и спросить — что почём, — предложил Комбат.

— А вдруг он не хочет просыпаться? — возразил Доцент. — Дома неустроенность, на работе бардак!

Эпидемия маразма, судя по всему, стала охватывать все слои населения, захватывая умы и сердца; заставляя играть по написанному сценарию, который доставлял кому-то неизвестному большое удовольствие.

— Ну, и чего мы у него спросим, — сопротивлялся натиску Доцент, — как пройти в туалет? Он же спал, и ничего не видел — наверняка.

— А может, это он и есть? — так же не мог уняться Комбат.

— Хватит суетиться! — вмешался Крон. — Сейчас у девушки спрошу.

— Все сливки себе забирает, — сказал Комбат Доценту, и недовольно посмотрел на представителя противоположного пола.

— Чего тебе не нравится? Ты сам к сторожу пристать норовил! Вот и ухаживай…

Комбат резко отпрянул и, теперь уже на товарища смотрел недоверчивым, подозрительным взглядом, косясь исподлобья. Крон вразвалочку, на манер бывалого моряка, подошёл к сидящей девушке и поздоровался:

— Здравствуйте, милая барышня!

Юная особа подняла на него большие, полные грусти глаза, в которых отражалось столько печали, что с лихвой хватило бы на всё молодое пополнение Красных казарм. Серые зеркала души несколько секунд изучали домогателя, пристально вглядываясь в коренастую фигуру, после чего последовало короткое и циничное:

— Здрасть!

Крон почесал затылок, не зная, с какой стороны подойти к девочке, и с чего начать конструктивный диалог, поэтому долго подбирал в уме нужные слова. Одни он отбрасывал за ненадобностью, другие, по причине неуместности, а третьи совсем непонятно для чего всплывали в памяти. Ещё некоторое время он помялся, но всё-таки продолжил разговор:

— Мы тут ищем одного человечка. Может, подскажите?

— Чего?!

Эфемерное творение злобно сверкнула глазами, смутив корреспондента ещё больше. Крон выглядел растерянно, так как за долгие годы уже отвык: и от ухаживаний, хоть не умел этого делать никогда, и от привычки заводить элементарный разговор. Он предпочитал держаться особняком от представителей слабого пола, да и жена не одобряла подобные выходки…

— Мы связного ищем! — поведал он ей, идя ва-банк и раскрывая все карты.

— Так бы сразу и сказал — это я!

При этих словах лицо девушки слегка преобразилось, и приняло более миролюбивое выражение, хоть в мимикрии ещё оставались следы недоверия. Она слегка подалась корпусом вперёд, навстречу Крону и негромко произнесла:

— Для вас оставлено одно сообщение; ищите белые своды, там, где текут белые воды.

— А где это — вы не знаете? — спросил Комбат, наклоняясь, чуть ли не к самому лицу мадемуазель.

В этот момент, остальным померещилось, что только букета ромашек, у него в руках, и не хватало.

— Знаю, — задумчиво протянула девушка, и столько загадки было вложено в простое слово, что Комбату тоже стало не по себе.

— И дорогу показать сможете? — присоединился к разговору Доцент.

— У нас это все знают, и дорогу показать могут…

— Это верно! — согласился Крон с представительницей параллельной реальности. — И место все знают, и показать смогут. Вот только локации этой не существует. Нет её на карте.

— Так пусть нарисует! — взорвался Комбат, явно напрашивающийся в то необозначенное место.

— У меня такое впечатление, что она тебе и так покажет! — возбуждённо заметил Доцент, отходя, на всякий случай, на безопасное расстояние.

Девушка подняла на Комбата погрустневшие глаза, которые ещё больше подёрнулись пеленой печали и, тоскливо вздохнув, так рявкнула, что пыль по дороге заклубилась, а стоящие неподалёку дворники побледнели. Затем она смачно выругалась, отчего работники метлы покраснели, навечно сроднившись цветовой гаммой с рабочей амуницией. Встав, девушка гордо удалилась в сторону терминала, оставив незадачливых ухажёров стоять с раскрытыми ртами.