Бойцы на поляне, вопреки всем предсказаниям, казалось, ничего не замечали, кроме соперников и с воодушевлением лупцевали друг друга. Неожиданно, из ближайшего леска, два десятка партизан пошли в рукопашную атаку. С криком «Ура!», они ворвались в самую гущу побоища, и заварилась такая каша, что наши герои поторопились покинуть негостеприимное место. Аккуратно, но быстро, обойдя воинственных аборигенов, сталкеры поторопились удалиться в сторону змеиного коллектора. Его двери были гостеприимно распахнуты и, казалось, приглашали войти, но большинству так не казалось. На волне пережитого, друзья решили сначала поправить здоровье, а уж потом направляться внутрь подземелья.

— Вот и партизаны нашлись, — равнодушно произнёс Дед. — Их там со жратвой ждут, а они тут в ролевые игры играют. Хотя такой мордобой трудно назвать играми.

— У меня такое впечатление, что к ним скоро Робин Гуд с бандой подключатся, — предположил Почтальон. — А там, глядишь, и Тарзан со стаей обезьян подтянется.

Сколько не сиди, но идти надо. Товарищи, кряхтя и охая, поднимались на ноги, с тоской заглядывая в коллектор. За последнее время, эти проходы им до смерти надоели, но делать было нечего, кроме того, как отправляться в путь. Единственное обстоятельство успокаивало: обычно такие путешествия длились недолго. Пройдя несколько метров вглубь коллектора, они неожиданно наткнулись на одинокого нага. Или нагу — кто их разберёт!

— Ё - моё! — вздрогнул Бармалей, шедший первым.

Нага угрожающе зашипела и встала в боевую стойку, нервно подрагивая кончиком хвоста.

— Ой-ой-ой! — ехидно и театрально простонал Доцент. — У меня жена шипит, не в пример ярче и убедительней.

Внимательно оглядев пришельцев и, что-то поразмыслив змеиными мозгами в человеческой голове, холоднокровная уползла, растворившись в темноте.

Газ давно закончился и его заменил фонарик. Четверо товарищей спали вокруг него, а луч света дырявил чёрный свод пещеры. Кащей проснулся, как от толчка и долго озирался по сторонам, не в силах понять, что произошло. Ему показалось, будто в одном из тоннелей раздалось шипение и таинственный стук, похожий на клацанье костей. Осторожно ступая и стараясь не шуметь, Кащей заглянул в коллектор, но вблизи ничего не было видно. Посветить фонарём вглубь не получалось, потому что проход поворачивал в сторону и дальше пяти метров, разведать обстановку, никак не получалось. Повороты уводили его всё дальше и дальше…

Змеиный туннель петлял, как подводная лодка, уходящая из-под удара глубинными бомбами. Он больше походил на лабиринт, созданный для введения в заблуждение нежелательных посетителей, чем на водоотвод.

— Не посветишь толком, — сетовал Почтальон. — Постоянно серая стена перед глазами.

— И вонь, — добавил Доцент. — Во рту стоит привкус Нью-йоркской канализации.

— Чем тебе наша клоака не нравится? — поинтересовался Комбат.

— Там народу, миллионов на шесть больше живёт.

Все криво ухмыльнулись и продолжили путь. Своя рубашка, как говорится, ближе к телу. Нам бы со своими отходами разобраться, а они пусть разбираются со своими. Крон набрал полные лёгкие воздуха и громко крикнул, прямо над ухом Бармалея:

— Кащей!

Бармалей ничего не сказал, если опустить нецензурную брань, а из-за угла выглянула испуганная рожа костлявого, который только и смог, что сказать:

— Ни хрена себе! Так дураком можно сделать. Вы откуда здесь взялись, в таком составе?

Крону уже надоело каждый день рассказывать одно и тоже, и поэтому он доверил эту процедуру Деду. Пока бородатый упражнялся в ораторском искусстве, остальные уселись на травке — упражняться в искусстве потребления продукции виноделия. Кружок по интересам прозаседался, вследствие того, что Кащей проявил дикое непонимание. Он бешено вращал глазами, чесал затылок и даже согласно кивал головой, но по выражению его лица было ясно, что он так ничего и не понял.

— Да брось его комиссар! — не выдержал Бармалей. — Сам привыкнет.

Все заулыбались, вспомнив старый фильм, а Комбат поинтересовался у Крона:

— Ну, куда сейчас?

— Наверх полезли — на «Мост вздохов».

Забравшись на гору, Доцент долго недоумевал, почему переправа носит одноимённое название с венецианским собратом, по которому вели преступников в тюрьму. Но, взойдя на мост, он ещё больше растерялся. Открывшаяся картина не вписывалась в привычные понятия тех аспектов, от которых можно было бы охать и ахать. С тюрьмой мост роднили только запоры — замки, висевшие повсюду: на перилах, на балясинах и даже, друг на друге.

— Где связь? — спросил Доцент, не улавливая тонкую связующую нить чёрного юмора.

— Молодожёны здесь замки вешают, а ключи выбрасывают, — пояснил Крон. — Надеюсь, символику запора и потерянных ключей, никому объяснять не надо?

— А вздохи здесь при чём? — не понял Почтальон.

— А на дурацкие вопросы, вообще не отвечаем! — ответил Дед, за Крона. — Ты бы посмотрел на лица некоторых женихов.

— Мост вздохов ещё называют «Мост зомби», — добавил Крон, растянув рот в улыбке.

— Почему? — ещё больше удивился Почтальон.

— Женихи, уж больно на них похожи: взгляд отсутствующий, ноги еле шевелятся…

Вдалеке виднелся филиал головного предприятия, на котором брачующиеся проделывали подобную процедуру. Они, вероятно, принадлежали к числу тех, кто бережно относится к своей обуви и не любит далеко ходить, от места венчания. Подтверждался данный вывод тем, что на главном мосту места оставалось предостаточно.

— Надо бы, заглянуть в гастроном, на всякий случай, — сделал предложение Дед. — Вдруг она там. Привыкла уже, небось…

— Ну, пойдём, заглянем, — согласился Крон. — Деньги есть. Может быть, чего свеженького купим, а то питаемся одними концентратами.

— По мне, так лучше тушёнка, чем лопухи! — не согласился Комбат.

— Тебя никто не заставляет зелень трескать! — парировал нападки хищника Доцент, и предложил компромиссный вариант. — Укроп нам не нужен, а вот если свежей картошки купить — это другое дело. Да и против зелёного лука, я ничего не имею. Кстати, репчатый, так же, был бы в тему.

— Картошка, действительно — другое дело, — согласился с доводами Комбат. — Она и зеленью не является.

Выбор в магазине был большой, по сравнению с лабазом на берегу, а корнеплоды позиционировались по такой цене, что пришлось взять мешок.

— Меньше двух рублей — за тридцать килограмм! — поразился Кащей, не веря своим глазам и прочим органам чувств. — Коммунизм, прямо…

— Социализм, — поправил его Почтальон.

Винный отдел, так же встретил большим разнообразием. Разложив корнеплоды по рюкзакам, приступили к выбору ликёроводочной продукции. Церемониться не стали и, несмотря на огромные запасы базового лагеря, взяли всё, что только бросилось в глаза, включая табачные изделия. Кто-то исподтишка шепнул, что возможно придётся кормить нахлебников, в лице партизанского отряда. Если дело примет такой оборот, то лишними запасы не покажутся. Крон купил четыре шкатулки кубинских сигар, которые он очень любил. Это потянуло, в отличие от картошки, на кругленькую сумму в сто рублей советскими ассигнациями.

— Откуда у тебя столько денег? — спросил его Комбат, что-то подозревая.

— Дома нашёл. Не забывай, в каком мы мире — здесь другая действительность. Лет двадцать назад, одна тётя спросила, почему меня зовут миллионер, и я не знал, что ей ответить, так как слышал об этом впервые.

Пройдя чуть поодаль, товарищи заглянули в библиотеку, но ничего не обнаружили: ни Наины, ни книг, ни библиотекарши — только серая пыль на пустых стеллажах.

— Естественно! — воскликнул Дед. — Это не её стихия.

— Заставка, — догадался Крон. — Пошли в гостиницу. Её в последнее время, что-то в номера тянет.

Переходя по «Мосту вздохов», плюнули вниз, посмотрели на отдыхающих партизан и вышли к постоялому двору.