— Вот еще что, Сережа. Я, конечно, в этих вопросах разбираюсь хуже, чем ты, но мне кажется, не стоит сразу записывать Платона Алексеевича во враги...

Ковров хотел прервать жену, но она настойчи­во продолжила:

— Да, очень много подозрительных совпадений... Но мы уже сталкивались с тобой с такими обстоя­тельствами, когда бывают немыслимые совпадения. Не надо заведомо относиться с предубеждением к человеку. А вдруг он говорит правду?

«Ерши». Петербург.

В потайной комнате Юзич инструктировал Фо-мушку и Гречку. Их было трудно узнать в новом обличье: два весьма прилично одетых господина с тросточками и котелками в руках сидели перед Юзичем.

— Не знаю, как вас теперь называть, благоро­диями или сиятельствами, может быть, превосхо­дительствами ?..

— Ладно, Юзич! Шутки шутить после будем... Зачем звал? — оборвал Юзича Гречка.

— И кто ж вам такие ладные костюмчики сшил? Дайте адресок... Давно собираюсь новую пару спра­вить...

— У тебя, я вижу, времени много, — сказал Гречка.

— Времени как раз совсем в обрез, — возра­зил Юзич. — Нужно вцепиться в одного челове­ка... Он не сегодня-завтра на Московском вокзале объявится. И куда бы он дальше ни поехал, нужно его вести... Хоть в Турцию, хоть в Польшу, хоть в Бразилию...

— Это как же? — оторопел Фомушка. — Это ж сколько денег нужно! На одних билетах разо­ришься... А гостиницы...

— Я к тому, что не знаю, Фомушка, где он остановится... Может, в Москве, а может, в Полтаве... Про Бразилию — это я так, для наглядности. А что касаемо денег, вот вам на первое время. — Юзич протянул Фомушке довольно толстую пачку.

Фомушка, послюнявив пальцы, пересчитал день­ги, остался удовлетворен.

— Мы этого человека видели когда-нибудь? — спросил Гречка.

— Думаю, не видели...

— Как же мы его узнаем?

— Я с вами своего человека пошлю... Он вам того субъекта укажет. Дальше — в поезд, и за ним.

— Что за человек? Не темни, Юзич...

— Человек как человек... От людей бежит... Обидел он кой-кого... Из наших...

— Так, может, нам на него времени не тра­тить?.. На железной дороге несчастные случаи ча­сто бывают...

— Нет! — сказал, как отрезал, Юзич. — Сем­ка!

Явился половой, который обслуживал Хлебонасущенского и Понырина.

— С этими людьми пойдешь...

— Слушаю-с.

— И смотри, не проворонь Полиевкта Харлампиевича...

— Как можно-с...

— Ступай, переоденься...

Половой вышел, Юзич спросил у Фомушки:

— Писать умеешь, Фомушка?

— Не так чтобы очень...

— Из каждого города присылай мне письмецо... — Ну, это как же?.. — запротестовал Фомушка.

— Два слова. Адрес, откуда письмо посылаешь, и день, когда посылаешь. Все это на конверте лю­бой почтарь напишет. Понял?

— Чего тут не понять...

— Ну, с Богом. Я на вас надеюсь...

— Когда мы тебя подводили, Юзич! Фомушка и Гречка ушли.

Юзич вышел в общий зал. Стал прохаживаться между столиков, подмечая малейшие промахи по­ловых.

По лестнице в зал спустился Гусь, остановил­ся, высматривая свободный столик; Юзич подошел к нему.

— Зачастил ты к нам... Раньше пирогами да сбитнем на улице пробавлялся, а теперь в рестора­циях обедаешь... Никак, копейка завелась?

— У меня, Юзич, копейка не задерживается... Карманы дырявые...

— Ох, любишь ты прибедняться... Казанскую сироту из себя представляешь... А тряхнуть тебя — много чего на пол посыпется...

— Откуда, Юзич? Нынче деньги заработать не­просто...

— Амалия Потаповна, я слышал, — женщина щедрая... -

— Врут... За каждый рубль до седьмого пота гоняет... Вот, теперь: подай ей Хлебонасущенского, вынь да положь. А где я его возьму?

— Ну, а если, к примеру, найдешь Полиевкта Харлампиевича, много ли гонорару тебе перепа­дет? — спросил Юзич.

— Сколько ни даст — все мои...

— Ну, тогда и разговор говорить не о чем...

— Ты, никак, Юзич, знаешь что?

— Нет, откуда.,. Хотя кое-что, может, знаю..:

— Выручай... Спасу нет от генеральши.

— Так я, пожалуй, к ней сам загляну как-ни­будь...

— Без ножа режешь, Юзич. — Гусь залез во внутренний карман сюртука, долго на ощупь вы­бирал ассигнацию, сунул ее Юзичу в жилетный карман.

— Ты, никак, подаяние мне дать решил?! — воз­мутился Юзич. — Возьми...

Гусь зло зыркнул на него, но вытащил еще одну ассигнацию. Юзич взял с недовольным видом.

— Испортился совсем народ... — проворчал он. — Ведь не для себя же мы с Пров Викулычем стараемся, а исключительно на общее дело. Вот ста­нет тебе, к примеру, плохо. Куда придешь? К нам... Миска щей у нас для любого найдется...

— Ну, что Хлебонасущенский? — гнул свое Гусь.

— Был здесь сегодня...

— Когда?

— Часа два назад...

— Ай-яй-яй... — сокрушенно вздохнул Гусь. — Проворонил!..

— Он здесь встречу имел... — продолжал Юзич.

— С кем? — Гусь оживился.

— С Поныриным... Стряпчим...

— С Поныриным, говоришь, — обрадовался Гусь. — Ну, спасибо тебе, Юзич...

Побежал я...

— А как же обед? У нас сегодня судак по-польски. Пальчики оближешь!

— В другой раз. — Гусь торопливо пошел к выходу.

Дом фон Шпильце. Петербург.

О свидании в «Ершах» Хлебонасущенского и Понырина генеральша узнала перед самой встре­чей с тремя присяжными поверенными. Истомина и Туркина она приняла первыми, обсудила с ними малозначительное дело и отпустила. После того рас­порядилась звать Понырина.

— Прошу простить, Алексей Кузьмич, что зас­тавила ждать, — поспешила она ему навстречу. —

Кофе, чай? Устраивайтесь поудобней... Последнее время стала замечать за собой бестолковость... На­значаю разные встречи на один и тот же час... Ну­жен, как воздух, нужен толковый управляющий... Вроде вас, Алексей Кузьмич. Нет у вас кого-ни­будь на примете?

— Сразу не скажешь, ваше превосходитель­ство... Помозговать надо.

— Называйте меня Амалией Потаповной.

— Как прикажете, ваше превосходительство.

— А, может, сами пойдете? Жалованье сами назначайте... С вами торговаться не буду...

— Уж больно неожиданное предложение, Амалия Потаповна. Дайте подумать...

— Я вас не тороплю.

Принесли кофе, Амалия Потаповна сама напол­нила чашки.

— Мне с вами посоветоваться надо, Алексей Кузьмич.

— К вашим услугам...

— Случился такой казус... Отдала я одному че­ловеку вексель на тридцать тысяч, с тем чтобы он по этому векселю деньги взыскал или выставил его к опротестованию... А человек этот повел дело так, что должник мой свел счеты с жизнью... Хотела бы я знать, могу ли претензии к тому человеку выд­винуть.

— Позвольте полюбопытствовать, вы вексель под документик передали или на словах? И был ли при том какой-либо свидетель?

— Да что вы, Алексей Кузьмич! Всем известна моя доверчивость... Не брала я никаких расписок... И свидетелей тоже не было... Разве что слуги...

— Тогда дело ваше, прямо скажу, безнадеж­ное...

— Мне денег-то не так жаль, как должника... Молодой еще совсем человек. Гусарский корнет. Я к нему опытного, казалось, человека послала... Да он вам, я думаю, знаком. Хлебонасущенский Полиевкт Харлампиевич.

— Как же! Можно сказать — клиент! Не далее как сегодня изволил видеть...

— До чего мир тесен! Как же я в нем ошиб­лась, Алексей Кузьмич! Если бы дело было только в векселе... У нас с ним и других дел много. А он возьми да исчезни... И, главное, никто не знает, где его искать...

— Ну, это — беда поправимая... Он на Охте живет, возле церкви Усекновения главы Иоанна Крестителя, в собственном доме.

— Как же я вам благодарна, Алексей Кузьмич... Сегодня же пошлю к нему человека. Насчет моего предложения не забыли?

— Как можно-с?! Я, ваше превосходительство, весьма польщен...

— И когда можно ждать вашего решения?

— Имею смелость просить у вас недельку...

— Хорошо. Жду вас через неделю... В этот же час.