После взрыва осталась огромная воронка диаметром сто метров и глубиной тридцать. Сухой кустарник и степная трава вспыхнули, и огненное кольцо горящей травы стало быстро расширяться, добавив черный дым в коричневое облако пыли.

Ослабевая, ударная волна эхом отозвалась в холмах и каньонах. Она встряхнула дома и закачала деревья в небольших скотоводческих и земледельческих городках по соседству с ранчо Кигана, прежде чем прокатиться над полем боя близ города Литтл-Бигхорн, в ста двенадцати километрах к северу от эпицентра.

На стоянке грузовиков у окраины Шеридана человек азиатского происхождения стоял у взятой напрокат машины, не обращая внимания на прохожих, возбужденно размахивающих руками и показывающих на грибовидное облако вдали. Он внимательно смотрел в бинокль, наведенный на облако, которое поднялось над вечерним сумраком так высоко, что освещалось севшим за горизонт солнцем.

Он медленно опустил бинокль и пошел к расположенной неподалеку телефонной будке. — Он вставил монету, набрал номер и подождал. Он тихо сказал несколько слов по-японски и повесил трубку. Затем, даже не оглянувшись на облако, которое, клубясь, поднималось в верхние слои атмосферы, сел в машину и уехал.

Взрыв был зарегистрирован сейсмостанциями, расположенными по всему свету. Ближе всего к эпицентру была расположена станция Национального центра по изучению землетрясений на территории Колорадской школы горных инженеров в городке Голден. Стрелки сейсмографов начали внезапно танцевать по лентам самописцев, что заставило геофизика Клейтона Морзе обратить внимание на сотрясения почвы, когда он уже собирался окончить дежурство и поехать домой.

Он нахмурился и пропустил данные через компьютер. Не отрывая взгляда от экрана монитора, он набрал номер Роджера Стивенсона, директора центра, который в тот день позвонил и сказал, что заболел и на работу не выйдет.

— Хелло.

— Роджер?

— Да, это я.

— Боже, какой у тебя ужасный голос, я тебя даже не узнал.

— Этот грипп меня просто доконал.

— Извини, что беспокою тебя, но мы только что зарегистрировали толчок.

— Калифорния?

— Нет, эпицентр где-то около границы Вайоминга и Монтаны.

Наступила короткая пауза.

— Это странно, весь этот район никак не назовешь сейсмически активным.

— Этот толчок искусственного происхождения.

— Взрыв?

— И крупный. Из того, что я могу заключить по интенсивности толчка, он выглядит как ядерный.

— Боже, — слабо пробормотал Стивенсон, — ты уверен?

— Ну, кто может быть уверен относительно таких вещей, — ответил Морзе.

— Пентагон никогда не проводил испытаний в этой части страны.

— Они к тому же не предупредили нас о каких-либо подземных испытаниях.

— Что-то непохоже на них проводить испытания, не предупредив нас.

— Как ты думаешь, нам нужно уточнить это в Комиссии по ядерной энергии?

Может быть, Стивенсон действительно чувствовал себя неважно из-за гриппа, но его сознание было совершенно ясным.

— Нет смысла обращаться к чиновникам невысокого ранга, они ни черта не знают, надо выходить на самый верх. Позвони Хэнку Зауэру, нашему общему знакомому из Агентства национальной безопасности, и выясни, что, черт подери, происходит.

— А если Зауэр нам не скажет? — спросил Морзе.

— Нам-то что? Главное, мы скинули эту загадку на них и теперь можем спокойно сидеть и ждать следующего большого толчка с эпицентром в Калифорнии.

Зауэр не рассказал о том, чего он сам не знал. Но он сразу понял, что речь идет о чрезвычайной ситуации национального масштаба, и, запросив у Морзе дополнительные данные, немедленно передал всю информацию директору ЦРУ.

Президент находился на борту своего персонального самолета, летящего на званый обед в Сан-Франциско для встречи с политическими лидерами и сбора средств, когда ему позвонил Джордан.

— Что нового о ситуации?

— Мы получили сообщения о ядерном взрыве в Вайоминге, — ответил Джордан.

— Проклятье! — шепотом ругнулся президент. — Наш или их?

— Точно не наш. Это должна быть одна из заминированных машин.

— О числе жертв что-нибудь известно?

— Их практически не было. Взрыв произошел в малонаселенной местности, там расположены только ранчо.

Президент боялся задавать следующий вопрос.

— Есть ли сведения о других взрывах?

— Нет, сэр. На данный момент взрыв в Вайоминге был единственным.

— Я думал, что Проект «Кайтен» был задержан по крайней мере на сорок восемь часов.

— Так и есть, — твердо сказал Джордан. — У них не было достаточно времени, чтобы перепрограммировать системы.

— Как ты объяснишь этот взрыв, Рей?

— Я разговаривал с Перси Нэшем. Он считает, что бомба была взорвана на месте с помощью ружья с. высокой скоростью пули.

— Роботом?

— Нет, человеком.

— Так что феномен камикадзе не ушел в прошлое.

— Выходит, что так.

— Зачем эта самоубийственная тактика сейчас? — спросил президент.

— Вероятно, предостережение. Они не без оснований уверены, что Сума попал к нам в руки, и перестраховываются, стараясь удержать нас от атомного удара, пока они отчаянно пытаются перепрограммировать систему детонации для всего проекта.

— Ну, что же, они чертовски успешно с этим справляются.

— За рулем сидите вы, господин президент. Теперь у нас есть все существующие в мире оправдания для того. чтобы ответить ядерным ударом.

— Лучших и не надо, но какие у вас есть надежные доказательства, что Проект «Кайтен» не является сейчас работоспособным? Вдруг японцы совершили маленькое чудо и перепрограммировали системы? Что, если они не блефуют?

— Неопровержимых доказательств у нас нет, — согласишься Джордан.

— Если мы запустим ракету с боеголовкой на остров Сосеки и детекторы центра «Дракон» засекут ее приближение, их последним перед неизбежной гибелью действием будет послать сигнал на подрыв бомб еще до того. как роботы-водители выведут их в отдаленные от крупных городов места по всей стране.

— Ужасная мысль, господин президент. И даже еще более ужасной делают ее известные нам места нахождения спрятанных автомобилей. Большинство спрятано в крупных городах или на их окраинах.

— Эти машины должны быть найдены, а их бомбы обезврежены так быстро и тихо, как это только возможно. Мы не можем допустить, чтобы весь этот ужас стал известен общественности, во всяком случае сейчас.

— ФБР послало целую армию агентов для прочесывания городов.

— Они знают, как обезвреживать бомбы?

— В каждой группе есть ядерный физик, чтобы проделать эту работу.

Джордану не были видны морщинки тревоги на лице президента.

— Это будет наш последний шанс, Рей, Твой новый план — это последний бросок костей.

— Я это прекрасно понимаю, господин президент. Завтра к этому часу мы будем знать, не превратились ли мы в порабощенную страну.

Почти в это же самое время специальный агент ФБР Билл Фрик и его группа с разных сторон поодиночке подходили к подземному боксу, в котором внутри гаража отеля «Пасифик Парадиз» были спрятаны заминированные автомобили.

Охранников вблизи бокса не было, и стальные двери не были заперты. Скверный знак, подумал Фрик. Его тревога возросла, когда входившие в группу электронщики обнаружили, что охранная сигнализация отключена.

Он осторожно провел свою группу через двери в то, что казалось помещением для разгрузки прибывающих грузовиков. В противоположном конце помещения находилась большая металлическая дверь, поднимающаяся вертикально вверх. Она была достаточно широка и высока, чтобы в проем мог проехать трейлер для междугородних перевозок.

Они вошли в просторное помещение, напоминающее подвальные банковские хранилища, и обнаружили, что оно совершенно пусто; не было видно ни клочка бумаги, ни следа паутины в углах. Оно было тщательно вымыто.

— Может быть, мы попали не туда, — с надеждой сказал один из агентов Фрика.

Фрик оглядел бетонные стены, посмотрел на вентиляционное отверстие, через которое прополз Уэзерхилл, затем на едва заметные следы шин на покрытом пластиком полу. Наконец он покачал головой.