Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Доверием! Да, я испытываю к вам именно доверие! — воскликнула госпожа Моррель. — Не знаю, отчего у меня зародилась мысль излить свою душу вам. Может быть, оттого, что вы связаны с графом Монте-Кристо — человеком, которого я уважаю более всего на свете. Впрочем, простите меня, сударь, в любой момент может появиться Ратур. Я должна спешить. Что вы думаете о господине де Ратуре?

Вопрос прозвучал столь серьезно и госпожа Моррель, казалось, с таким напряжением ждала его ответа, что молодой человек поневоле задумался.

— Сударыня, — помедлив, сказал он, — я знаю господина де Ратура лишь со вчерашнего вечера. Так что…

— Это верно, — прервала его Валентина. — Но ведь недаром говорят, первое впечатление — самое правильное.

— Что ж, сударыня, если вы так ставите вопрос, — промолвил молодой испанец, — не скрою, что Ратур не тот, кому можно безоговорочно доверять. Я, во всяком случае, не стал бы это делать.

— О, вы просто читаете мои мысли! Я думаю буквально то же самое! — Госпожа Моррель закрыла лицо руками. — Не знаю почему, но я тоже ему не доверяю. Если бы я могла поговорить о нем с графом Аренбергом!

— Так почему бы вам не сделать этого, сударыня? — удивился дон Лотарио.

— Почему? Он сумел так расположить к себе графа, что у меня не хватает смелости завести подобный разговор! — ответила Валентина. — Да и что я скажу графу? Я испытываю к Ратуру какое-то необъяснимое недоверие. Не могу поверить, что мой муж, мой Макс погиб! — вскричала молодая женщина, залившись слезами. — Голословного утверждения Ратура мне мало!

— У вас есть какие-нибудь основания считать, что ваш супруг жив? — спросил дон Лотарио. — Вчера вечером я слышал рассказ о его смерти. Звучит он правдоподобно.

— Да, правдоподобно! — вскричала Валентина. — И все же я не могу поверить! Обманывает ли меня Ратур, говорит ли не все, что ему известно, — не знаю. Но я не доверяю ему. Сердце подсказывает мне, что Макс жив!

— В таком случае для подозрений у вас должны быть какие-то основания, — заметил молодой человек, которого серьезно заинтересовала эта история. К тому же он вполне допускал предательство Ратура.

— Мне нелегко вам все объяснить, — сказала Валентина. — Однако я попытаюсь. Во-первых, я не верю, что правительство Луи Филиппа настолько жестоко, чтобы тайно казнить человека, почти непричастного к преступлению, в котором его обвиняют. Правда, на политических процессах творятся иногда невероятные вещи, но такого еще не было. Во всяком случае, мужу разрешили бы еще раз повидаться со мной или отправить мне последнее, прощальное письмо.

— Но какой же смысл Ратуру обманывать вас и привозить сюда, в Берлин?

— Возможно, он правительственный агент, — ответила госпожа Моррель. — Не исключено, что правительство намерено использовать это последнее средство, чтобы вынудить мужа назвать имя лица, которое так интересует власти. Ведь ему могли сказать, что он не увидит меня до тех пор, пока не выполнит волю правительства.

— Откровенно говоря, такое предположение кажется мне весьма маловероятным.

— Тогда получается, что Ратур действует в одиночку, — добавила, помедлив, госпожа Моррель. — Какую цель он преследует — не знаю. Может быть, ему было известно положение моего мужа, может быть, он знает, что Макс не в состоянии позаботиться обо мне, а может быть, он задумал… впрочем, об этом я не могу говорить!

— Вы меня удивляете! — прервал покрасневшую Валентину дон Лотарио. — Если так, то Ратур самый обыкновенный преступник! Но ведь у вас должны быть причины для подозрений! Доверьтесь мне! Расскажите все без утайки!

— Это трудно, но я попробую. Первое время Ратур был очень учтив со мной, заботился обо мне, словно настоящий друг моего мужа. Но когда увидел, что моя душевная боль не притупляется, стал вести себя иначе. Это произошло уже здесь, в Берлине. Он перестал быть просто другом, покровителем, заговорил о других вещах. Нет-нет да и вставит в разговор, что перед смертью Макс якобы просил его, Ратура, взять на себя заботу о нашем сыне, а может быть, и стать моим мужем. Прямо он об этом никогда не говорил, но я без труда догадалась, что он имеет в виду. Это вызывало у меня неприязнь и отвращение к нему. Чтобы я стала женой другого? А может быть, Макс вовсе не умер! А если даже его и нет в живых — разве я смогу когда-нибудь полюбить другого? Да и могу ли я думать о ком-то другом, когда еще не сняла траур по погибшему?

— Ратур продолжает вести с вами такие разговоры? — спросил дон Лотарио.

— Что вы! — удивилась госпожа Моррель. — Его поведение вдруг изменилось — он стал со мной едва ли не холоден. О Максе почти не упоминает, а когда я сказала, что хотела бы вернуться в Париж, он и не подумал возражать, хотя прежде находил для этого не одну причину. Такой неожиданный поворот еще больше убедил меня в том, что он выманил меня из Парижа с единственной целью: развязать себе руки в игре со мной, а теперь, убедившись, что у него не остается никаких надежд, не прочь отделаться от меня.

Дон Лотарио не сомневался в правоте молодой женщины. Ему было известно то, о чем Валентина только смутно догадывалась, — что Ратур преступник и обманщик. Он знал даже больше — об отношении Ратура к Терезе. Ратур стал холоден с госпожой Моррель, когда у него появились надежды на благосклонность Терезы.

— Говорить на такую необычную тему действительно нелегко, — заметил молодой человек после паузы. — Но ведь в Париже у вас остались родственники. Разве вы не писали им, разве они не наводили дополнительных справок?

— Именно это и усиливает мои подозрения! — вскричала госпожа Моррель. — Я не получила ни одной весточки ни от Жюли, ни от Эмманюеля. А ведь я послала им три письма!

— И, конечно же, поручили заботу об этой корреспонденции господину де Ратуру?

— Разумеется, — ответила Валентина. — Ратур уверяет, что отослал мои письма и получил ответ лишь от Эмманюеля. Зять якобы не может приехать из-за болезни Жюли. Но самого письма Ратур мне не показывал.

— Все это крайне подозрительно, — задумчиво произнес дон Лотарио. — Впрочем, я склонен думать, что вам не составило бы особого труда отослать письмо в Париж без ведома Ратура.

— Напрасно вы так думаете! — возразила Валентина. — Он с меня глаз не спускает, будто я — его узница. Не разрешает мне выходить одной, все мне приносит, не пускает никого ко мне, — словом, для меня его покровительство равносильно плену. Сейчас единственное время, когда я могла рассчитывать на беседу с вами с глазу на глаз, да и то лишь потому, что в этот час Ратур обычно посещает мадемуазель Терезу и графа. Даже если я и скажу ему, что вы были здесь, в вашем приходе он усмотрит только формальный визит вежливости, и ничего более.

— Значит, Ратур часто бывает у графа? — поинтересовался дон Лотарио.

— С некоторых пор — два раза в день, — уточнила Валентина. — Боюсь, с минуты на минуту он вернется. Так что, дон Лотарио, умоляю вас, напишите моему зятю — вот его адрес, — обрисуйте мое положение и попросите как можно быстрее ответить мне, но только на ваш адрес. Скажите ему, чтобы первым делом он попытался выяснить, действительно ли Макса нет в живых. Я не могу в это поверить. Напишите и аббату Лагиде или прямо вашему лорду Хоупу — уверена, это граф Монте-Кристо, — и сообщите о судьбе моего мужа. Если граф в силах помочь, он непременно поможет.

— Сегодня же исполню ваше желание! — заверил Валентину молодой испанец. — А вы будьте начеку. Я тоже не доверяю Ратуру. И для этого у меня есть свои причины.

— Какие же, скажите мне? — вскричала госпожа Моррель. — Я хочу знать, что он собой представляет.

— Пока я еще не имею права говорить, — ответил дон Лотарио. — Так что не настаивайте. А теперь прощайте!

С этими словами молодой человек покинул квартиру госпожи Моррель. Внизу он столкнулся с Ратуром, который удивленно уставился на него.

— Я намеревался нанести визит госпоже Моррель, — сказал дон Лотарио, заставляя себя улыбнуться. — Но она сказалась больной. Прошу вас засвидетельствовать ей мое почтение.

84
{"b":"20473","o":1}