Бормотуха показала свой коронный фокус – она опустилась на дно ванны и лежала под водой – все сбежались смотреть – засекли время – пять – шесть – невероятно! – семь – восемь минут! – выставив попу – все были потрясены – на десятой минуте она медленно всплыла – это я Крокодил, не она – сказала победоносно, выпуская изо рта один фонтанчик воды за другим – лежала в ванне крестом – Крокодил старалась не показать свою ревность – в конце концов, Крокодил писала всего лишь острые статьи – возможно, она дышит попой – объяснял гостям Сисин русалочьи особенности девушки – его самого удивлял не этот общественный показ – он много раз заставал Бормотуху лежащей на дне ванны без единого свидетеля – исключительно ради собственного удовольствия – у нее с Крокодилом тоже были свои периоды – розовые и голубые – после малолеток – после подкарауливания пятиклассниц в школе на Басманной – пошли старушки – возились с дряхлыми вдовами – под видом культурной опеки изучали их анатомию – дальше пошло все подряд – француженки, якутки – трансвеститы с нешуточными хуями – лесбиянки вовсе без всяких хуев – самосодомистки с пальцами в проходе – стажерки, дворянки, прибалтки – парились в ванной, объявленной Сисиным сауной – во время траха якутка Клара буркнула из глубины души: – перестань сюсюкать! – это взбодрило Сисина – якуты, видать, ебутся, не сюсюкая – одни созревали со вздохами, медленно – их нужно было, как авокадо, подержать в теплом месте, не торопить, чтобы дошли – другие зрели с хорошей скоростью – ебались парами, тройками, стайками – никто не отказывался – сосали, лизали, стонали, пукали – выворачивали наизнанку друг у друга пиздячьи губы – трогали бархатные соски – задыхались от страсти, какали на грудь – все протекало мирно, доброжелательно – только раз (да и то tête-à-tête) Крокодил поцарапала морду незаурядной диссидентке Римме Меч – что за разборка у них вышла, никто не понял – но скорее всего с политической мотивацией – ходили слухи: не сошлись на разделе Империи – Крокодил вроде бы хотела вернуть Крым – Феликс дрыхнул на диване – утром Римме было стыдно возглавить антиправительственную демонстрацию на Васильевском спуске – возглавил Феликс – так началась его общественная карьера – Крокодил стала водить престижных дам – спутниц новой, биржевой жизни – они крутили головами в разные стороны, ходили на крепких каблуках – залпом пили шампанское – быстро снимали шелковые трусы – трахались – еблись, как суки – урчали от удовольствия – Сисин был человек настроения – в высшей степени впечатлительный – в своих внутренних переживаниях чрезвычайно сложный – было бы недопустимо ловить его на слове, связывать раз и навсегда однажды сделанными заявлениями – обеспокоенный состоянием друга, он решил поговорить с миниатюрной белобрысенькой Зиной Спиридоновой – больной, с метастазами, Спиридонов больше не был страшен Сисину – мы еще поборемся за него – сказал Сисин по дороге на дачу – мы еще посмотрим, кто кого – он обещал Зине найти светил – в воздухе запахло перепуганной женщиной – перепуганная Спиридонова хотела любви – быстро-быстро дрочила Сисина перепуганной ручкой – упрекала ракового мужа в отсутствии тепла – вообще, в отсутствии – как в отсутствии? – заинтересовался Сисин – он даже отвлекся от процесса – я сама не понимаю – подбородочек Зины подался вперед – обезьянка – милая глупышка – Сисин направил ее в нужном направлении – нет, я дальше идти не готова – не готова так не готова – Сисин не настаивал из-за деликатности положения – они быстро вернулись к нормальной городской жизни – с Катей Барлах вышло более обстоятельно – вместе плавали в ванне – у Кати оказалась мягкая попа – она принадлежала к разряду анальных активисток – по наблюдениям Сисина, это был признак творчески одаренных натур – глубоко запрятанного таланта – у Маньки этих важных наклонностей не наблюдалось – дальше зеркал они не пошли – Барлах, оставленный за столом, делал дневниковые записи – после парилки заявились втроем – Крокодил, Катя Барлах и Сисин – в соскальзывающих полотенцах – полотенца все время нужно было перематывать – Барлах, замысливший описать весь мир, встретил их блаженной улыбкой – а чего ты не пришел? – спросила Катя – мы же не запирались – я заработался – виновато улыбнулся Барлах – я открыл новый квадрат оппозиций – в галстуке, с пробивающейся сединой в бородке, он был похож на очаровательного умного барашка – Сисину он понравился – девки, спать! – скомандовал Сисин – он отправил их в спальню, закрыл за ними дверь – что значит новый квадрат оппозиций? – спросил он, кутаясь в халат – видите ли – сказал Барлах – у меня создалось впечатление, что я нашел новый метод описания мира – он мог бы сохранить его от распада – хорошо-хорошо – сказал Сисин – а какой ценой? – ну, это другой вопрос – а все-таки? – настаивал Сисин – мы соглашаемся на жалость друг к другу – допускаем среднерусскую доброту – затормаживаем развитие жизни – мой вечный студент Красиков – книжник, распродавший свою библиотеку – безработный – так и не удовлетворивший свое желание опиться спиртом – вот точная модель юманитэ – успех наказуем – любовь – преграда для предназначения – Барлах только улыбался – заканчивая неудавшуюся философскую беседу, Сисин сказал: – поднимайтесь на второй этаж – там туалет и чистая постель – Барлах поднялся, но тут же сошел вниз – вам дать зубную щетку? – удивился Сисин – вы бы не могли мне выдать на ночь Век Пизды? – застенчиво сказал Барлах – стыдно признаться, но я не читал – я вам подпишу – Сисин обвел взглядом комнату в поисках ручки – из спальни донеслось непонятное шипение – мужчины переглянулись – мне и Катеньке тоже – попросил Барлах, вынимая ручку из внутреннего кармана фирменного пиджака «Москвичка» – вы бы не возражали поставить ее имя впереди моего? – премного благодарен – Барлах направился к внутренней лестнице – взявшись за перила, он остановился, расстегнул свой учительский портфель – Барлах давал частные уроки – возьмите крем – он протянул желтую баночку Сисину, не глядя ему в глаза – без крема Катеньке больно – я знаю – улыбнулся Сисин – ну, тем более – Барлах горестно поднял брови – Барлах читал всю ночь напролет – утром за чаем признался, что не мог заснуть от волнения – очень хвалил – я от вас, честно сказать, не ожидал – у вас вид, простите, вертихвоста – невыспавшиеся девки дружно захихикали – но был полностью не согласен – он ушел с приятным отекшим лицом – потом все-таки не сдержался – развелся с анальной активисткой – мы их всех обсуждали с похмелья – этот мудак и та тоже дура – все мудаки – потому что мы всех их раком – раком.

Первым делом, первым делом самолеты – он становился легкой добычей метафизических хулиганов – сколько раз, проезжая на машине вдоль Тверского бульварa, он думал о том, что уже никогда не пройдется по нему пешком – здесь была последняя частная фотография – последняя пристань нэпа – они отловили меня, когда из участника я стал превращаться в наблюдателя – небеса раскрылись, как будто я объелся транквилизаторами – люди сильно запахли – кто как, но все одинаково сильно – березы – заборы – движения ускорились – у меня зарябило в глазах – Сисин шел, глубоко сунув руки в карманы – если ты – истина – по-славянски прищурился коротконогий Жуков, стараясь идти в ногу – то я скорее буду с моим народом, чем с истиной – Сисин посмотрел на него ласково, с насмешливым уважением – намечался мыслительный переворот – в моду входили сталинские красавицы – имперские чувства – Крокодил капризничала, не хотела ехать в Германию на экскурсию – пусть туда дураки ездят – говорила она сквозь зубы – в Техасе – в степи – в этом американском Чевенгуре – ВП огорчил студентов – они ничего подобного не слышали – они вовлекли в споры пап-мам-подруг-друзей – медленно жевали техасские бифштексы – еще вчера ее не было, завтра ее не будет – позор! – завопила морщинистая структуралистка – в Беркли тоже ему не простили ВП – не давали говорить – срывали литературно-философскую лекцию «Пизда как недавнее человеческое изобретение» в либеральном университете – она, как бабочка – кивнул Сисин – она, как мотылек, присевший на край нашего времени – даже в китайский ресторан решили не ходить – но Сисин сказал: – давайте все-таки пойдем – он знал толк в светской жизни – она научила его гибкому реагированию – в это время земной Жуков волновался, как будет отдыхать семья на даче – хватит ли детского питания? – из каких яблок лучше делать яблочное пюре? – Софья Николаевна родила ему уже второго ребенка – в этом было что-то успокоительное – Софья Николаевна занималась творчеством Поленова – сама баловалась кистью – музицировала – умно говорила о гармонии – нередко по вечерам, после ужина, она выдавала маленькие бумажные ордена и медали деятелям культуры – а ты знаешь, Аполлончик? – знаешь, мой милый? – я учредила премию имени Берии и присвоила ее тайно Сисину – что ты несешь! – несерьезно насупился Жуков – не гнушались и самогоном – Крокодил находила в детях грубую неокультуренную витальность – и надо сказать ласковое слово народу – приветливо улыбнуться алкоголику в электричке – но я не люблю рожу русского современника – она противилась деторождению – пусть будет так, как есть – пусть будет мелкая любовь – доживи до старости, до болезней – вокруг тебя все подохнут – тогда снова можно жить – разыграть карту снисходительности? – навсегда останется слепая воля к жизни – никто не пойдет за тобой – кроме привилегированной роты самоубийц – те будут услышаны и обласканы – привлечены, возвышены – думал Сисин, высоко облетая голубую планету – ему было неприятно взять в руку этот мокрый, колючий, пульсирующий комок – проносясь над водами – зависая над заунывными сопками Аляски – дивясь отмытым, причесанным эскимосам – зависая над Альпами – над этой глянцевой обложкой швейцарского шоколада – или – оставить их в покое? – простой русский мент, хам – завсегдатай наездов и расчленений, обесценивший жизнь до ломаного гроша, знает лучше всех – унижение, болезни, смерть – единственно правильные состояния – и неловко сказать: это, братцы, хуйня – потому что у тебя нет «братцев» – на Сисина нахлынули антисисинские мысли – ты самый умный – шепнула Крокодил: – я твоя сексуальная изнанка – теперь он выступал без зеркал и стиля – роман Жукова – писали газеты – определенно не удался – он натужен – забавна поначалу идея полного уничтожения человечества, хотя со времен Герострата – мы думали, он сильнее – а так, стайка любовных историй – никакой новизны – потуги – иди сюда, интеллигентная девочка – я дам тебе автограф – не потому что я Внук Божий – а потому что ты дура – идите ко мне – я подпишу вам ничего не значащую книжку – когда начались голоса поднебесья – я сказал: – пусть живут и мучаются, как мучались – я? – вы что! – ва бене[19], Жуков – почему я решился всех отправить в газовую камеру в качестве подарка к юбилею? – ты напишешь мою биографию – в ней ты скажешь, что я тебя никогда не трахнул в твою тухлую жопу – нет – ради обрывка правды ты даже расскажешь о том, как мы вместе ебли твою будущую Софью Николаевну – на диванчике – или не расскажешь – тут тихо, Жуков – Сисин дико озирается – они сидели на даче – за окном лежит снег – на даче хорошо – тепло – тихо – Манька мне всегда говорила – ну скажи: как тут тихо – как тут тихо – она хохотала – задвинуть всех в газовую камеру – но я медлил – не подавал знака – российский опыт убог и непоказателен – нет – конечно, он в меру забавен – со всякими там пертурбациями – но мне хотелось покататься – отдохнуть – я европеец по образованию – Жуков пристально вгляделся в Сисина – продолжай! – а ведь ты спаситель человечества – продолжал Сисин – забудем о бабах – примирительно сказал Жуков – какое дело, что ты меня выеб – я расслабился – ты меня трахнул – нет, Жуков – сказал Сисин – ты рыцарь – ты герой-соорудитель – ты Юрий Долгорукий! – как не хватает мне этой веры в жизнь – как корчусь я – ползаю вокруг крашеных баб – оторваться не могу от пизды – это правда! – воскликнул Жуков – надо восстанавливать Россию – надо начинать ее ренессанс – надо.