Подвиг разведчицы – сказал Сисин – Берман чистил зубы – конспиративная кличка Воркута? – у Бермана изо рта полезли бело-розовые пузыри – Сисин стучал его по спине – голая утренняя Америка стояла в проеме дверей – Берман с мин дё рьен[17] оглядел ее тело – и отказался взять ее на завтрак – она осталась в гостинице на правах шофера – завтрак затянулся – там был главнокомандующий израильской армией – и его окружение – воинственные, веселые, много читавшие люди – прозорливая Манька ни о чем не догадывалась – возможно, она надувала Сисина со своей стороны – во всяком случае, от нее несло порой нечестностью – к которой Сисин не был вполне готов – он просто не привык – устойчивая нелюбовь местных профессоров к Сисину кончилась его отлучением от летней школы – на следующее лето он приехал к ней на Средний Запад – она встречала его в маленьком аэропорту – Кевин был тайно влюблен в нее – но он уважал свой семейный стандарт – он катался по узкой койке СВ – по дороге из Петербурга в Москву – бил кулаком в подушку – когда узнал о сисинских подвигах – Сисин выбрал новый континент – наверное, он бы остался с этой неудачной человеческой идеей, если бы не подвернулся успех с ВП – головокружение от нью-йоркских небоскребов заканчивалось – слава Калифорнии преувеличена – Флорида плосковата – соревнуясь между собой, русские бросились писать о своих путешествиях – моя дылда была вегетарианкой – никогда не забуду момента ее слабого пробуждения к жизни – у нее была маленькая комната – которую она снимала в квартире пополам с некрасивой подругой – как всякая юная американская студентка, она гордилась своими подругами – читая лекцию ($100), Сисин был удивлен живостью студенческих глаз – оказалось: русские – Россия (подумал он), я все-таки благодарен тебе за твою помойку – она лежала на полу – на широком матрасе – вдруг стала дышать так, как дышит женщина – аy! – до этого она только не возражала – любовь Воркуты была вялой – Господин Великий Новгород! – напрасно думать об Америке как о быстрой державе – они не зря меня отправили в Америку на разведку – уничтожение людской расы я бы начал с Америки – где на вопрос «как дела?» полагается ответить полным враньем – наши славянофилы, конечно, правы – не все в русской жизни хорошо, но в ней есть своя затея – для меня русский похож на греческий или латинский – кивала Воркута – главный довод в пользу России – это языковой довод – внушал ей Сисин – они с полуслова понимали друг друга – Америка полюбила Сисина – но не за главное – главным в Сисине была его книга – получившая большое признание в других измерениях – ВП – мистическая книга – в ней мало кто что понял – ВП – это власть и воля – вместе с тем, не власть и не воля – Сисин готов был начать человеческую породу заново – на новых основаниях – в ноябре Воркута прилетела к нему в Париж – молча шли вниз по Шанзелизе – она поглядывала на американские закусочные, как на подбадривающие маяки – смотри, какой старый драндулет! – ей было нечего делать в Париже, кроме как держать Сисина за руку и радоваться старому «форду» в витрине – в тесной комнате отеля – куда утром ломилась беспардонная горничная-арабка – они говорили на тему детей – у Сисина не было детей – он страдал – у Ирмы совсем испортился характер – Воркута хотела детей – причем навалом – Сисин слушал ее с любезной улыбкой – они стали встречаться в нейтральных странах – их любовь получила продолжение – она приехала в Москву под видом учительницы русского языка для американских дипломатов – время от времени она преподавала язык трем молчаливым, старательным ученикам – но в основном разбрасывала в метро бактериологические бомбы, прикармливала чеченскую мафию, взрывала мосты и виадуки, портила тонны пищевых продуктов, просто вредительствовала – в свои темные (как говорила) делишки она Сисина не посвящала – под утро, воняя взрывчаткой, бегала к нему на свидания – на работу Воркута шла невыспавшаяся – Манька выдвинула ультиматум: – либо женись, либо прощай – никого приличного в округе не оказалось, а ебаться девочке хотелось – прощание затянулось – Маня просто-напросто любила Сисина – его Маляхаху – мы съездили под Чикаго – Воркута показала мне кирпичную школу, где училась – парк, где гуляла маленькой девочкой – пруд, к которому она тоже ходила гулять – она показала мне свои маленькие запястья – мне нравилось, как звучит слово Чикаго – до сих пор философия имени в России сильнее, чем где бы то ни было – Сисин объездил полмира по заданию именно этой прикладной философии – она не что иное, как трафаретное место встречи – родители жили в обычном дощатом доме – ее брат купил себе большое «вольво» и хвастался – американские машины такие безвкусные – захотелось купить что-нибудь другое – родители пригласили их на ужин и ночлег – Сисин несколько волновался при виде будущих родственников – всей семьей они дружно гордились дочкой, которая училась в университете – у ее брата Питера были проблемы с герлфренд – он скоро уехал, внимательно посмотрев на Сисина – замигало – ворвалась старая жизнь – снимали каждое Рождество – сначала была видна беременная мама – еще молоденькая, некрасивая – она работала корректором в пригородной газете – мамаша оказалась очень простой и милой – отец снимал, его не было видно – появился маленький ребенок – это я! – в белом платьице – Сисин похвалил их дочь – у нее большие способности – ей было приятно – всем было приятно – она прилежная – машет рукой умерший дедушка в белой рубашке – благодаря видео он всегда будет с нами – еще черно-белое видео – первые шаги – какие-то родственники – бабушка, которую все уважали непонятно за что – если не за возраст – опять беременная – Питером! – видео стало цветное – улучшилось качество звука – дети качались – стены качались – Питером, у которого проблемы с герлфренд – она всегда была лобастой – снова Рождество – свечи – опять Рождество – торт – все нарядные – я тоже хочу купить камеру – а как там у вас в Москве? – внимательно слушали – каждый ел на коленях – Сисин хотел было – но она, поцеловав его страстно, уклонилась – в родительском доме нельзя – он тихо пописал в уборной и пошел спать – можно вас на минутку! – перед ним вырос ее отец со смущенным видом – ну все – подумал Сисин – началось – я хочу вам что-то показать – как мужчина мужчине – они спустились по лестнице в подвал – американский отец зажег свет – все озарилось – в подвале на полках по стенам сверкали, переливались тысячи пустых пивных банок – сюда я спускаюсь иногда покурить – вино я не пью, но пиво, признаться, люблю – какое больше всего? – я привык к «Бадвайзеру» – может быть, не самое лучшее пиво в мире, но такая привычка – к тому же, цена тоже играет роль – у него были банки всех стран – новозеландские – исландские – таиландские – вьетнамские довоенные – с острова Фиджи – всякие были – чешские были – даже кубинские – только русских не было – Сисин поклялся прислать ему из России пустую банку пива под названием «Золотое Кольцо» – он сказал, что может прислать ему полную банку – но отец сказал, что полная ему не нужна – для коллекции ему нужна пустая – Сисин сказал, что пришлет обязательно с дочкой пустую – а что вы скажете об иностранных машинах моих детей? – у нас в округе особенно японские машины под подозрением – сказал отец Воркуты – все-таки – улыбнулся он – не патриотично – согласны? – Сисин легко согласился с американским патриотом – может быть, инженер надорвался в борьбе за строительство отличных автострад? – в душе любителя пустых банок было что-то глубоко депрессивное, не подходящее к его спортивному экстерьеру – у него была бессильная улыбка отца, у которого на глазах давным-давно изнасиловали любимую дочь – Сисин ответил ответной, но бодрой улыбкой – Воркута сказала родителям полуправду: – Сисин находится в сепарации со своей старой женой – Воркуту с Манькой роднило то, что родители не знали о том, что они обе курили втайне от родителей – впрочем, родители Маньки знали, но делали вид, что не знают – родители Воркуты, честные люди, не знали наверняка – обманывая их, она страдала, потому что белый средний класс в Америке обычно плохо умеет обманывать – отец предложил русскому гостю сесть в кресло – закурили – вообще-то Ирма была несчастна в браке с Сисиным – а Сисин был несчастлив в браке с Ирмой – Сисин увидел портрет Барри Голдуотера на стене, на видном месте, в окружении банок – отец не скрывал своих симпатий и антипатий – наутро – воскресенье – поехали к ее протестантскому пастору в церковь – он оказался славным мужиком – все фермеры и прочие американцы пришли приодетые – задушенные невообразимыми галстуками – с багровыми шеями – после службы пастор сказал проповедь – но не с амвона – все сидели и слушали – нужно не только брать, но и давать – давать – это тоже по-своему брать, только иногда лучше, чем просто брать – у кого есть доллар? – все оживились – полезли в кошельки – пастор взял доллар у задушенного невообразимым галстуком – отдал его другому – но предварительно взял с другого пять долларов – которые он передал третьему – давать надо бескорыстно, не думая о том, вернется ли дар обратно – у кого есть двадцать долларов? – тут все стали улыбаться, потому что двадцать долларов – это уже не шуточные деньги – толстый румяный прихожанин лет 45 дал ему двадцать долларов – но без особого энтузиазма – пастор указал на то, что Христос давал все бесплатно – ничего не брал взамен – Сисин знал лучше пастора, но не хотел вмешиваться – Сисин знал, что Отец, давая, отбирал свободу воли, а это посерьезнее двадцати долларов – давая, он приобретал право суда, а это совсем серьезно – пастор запутался с купюрами и напугал паству – никто не хотел брать назад свои доллары – даже румяный, что дал двадцать – пастор был несколько смущен – но он ловко болтал – язык у него был подвешен – в конце концов, он все-таки разобрался – вернул деньги – это было встречено с сочувствием – пастор ласково пожал Сисину руку – вы still[18] живете в Москве? – что значит still? – с неудовольствием подумал Сисин – если Россия из мягкого дерева и ее можно резать, то Америка – это камень – Америку трогать нельзя – вернулись в родительский дом – перекусить им не предложили, и они сами сделали сэндвичи и поехали в Чикаго – съели сэндвичи на берегу озера, нацеловались после пива – усталые, вернулись в ее маленькую студенческую комнату – ну, как мои родители? – Сисин сказал: замечательные родители – они тебе правда понравились? – Сисин ответил: правда – и бабушка тоже? – бабушка у тебя замечательная – и ты им понравился – мама сказала, что ты вчера сделал ужин – да-да, ты был звездой ужина – Сисин благодарил в машине – машина сломалась – Воркута пришла в ужас – она только недавно стала работать – придется выкладывать деньги, полученные за километры русских тайных разговоров – с замиранием сердца она поехала в мастерскую – назавтра оказалось, что починка стоит недорого – Воркута заметно повеселела – звонила домой под Чикаго – передала маме, что Сисину все очень понравилось – мама даже попросила передать Сисину привет – Сисин сидел на полу, ничего не делал, потому что не знал, чем заняться, и тоже передал маме привет – американской маме большой русский привет – по зимней снежной дороге поехали в Минуоки – вообще в Америке не очень хорошее пиво – даже странно, до чего оно нехорошее – даже свежее – нехорошее – то есть оно не то чтобы плохое – но оно нехорошее – без фантазии – и мы поехали в Минуоки – потому что там вроде бы пиво с воображением – по дороге заправились – съехав с автострады – она спросила, заливая бензин: – а как тебе понравился мой пастор? – правда, он хороший? – он очень хороший – ответил Сисин, снимая снежинки с ее головы – потом мы приехали – пошли вчетвером в бар – она со мной и ее подруга Майя с другом – мы выпили не спеша по три большие кружки пива с чипсами и о чем-то мило поговорили – потом мы сели в машину и поехали обратно – было очень темно – по дороге она меня спросила: – как тебе понравились мои друзья? – как тебе понравилась Майя? – я сказал: – Майя мне очень понравилась – и ее друг мне тоже очень понравился – она сказала, что ее профессор – мой друг Кевин – хочет нас пригласить в арабский ресторан – и мы пошли на другой вечер в арабский ресторан – там были заунывные прекрасные мотивы – мы сидели и ели арабские кебабы – и она сказала Кевину, что я приехал в гости не к нему, а к ней – что было резковато – к тому же Кевин пригласил меня прочитать лекцию – я прочитал – за сто долларов – потому что у них не было больше денег – и они извинялись – а потом мы пошли по магазинам – ей не очень нравилось, что мне нравятся дорогие вещи – она брала какие-то купоны, обещающие скидку, и прятала в карман – когда я ходил по берегу Черного моря – предавая Маньку – я думал – что даст мне Манька? – ничего не даст – что даст мне Воркута? – она откроет мне горизонт – одно утешение: ебать свою законную супругу – получать от этого седые клочки удовольствий – я очень гордился тем, что могу купить ей билет Чикаго – Париж и обратно – но у меня постепенно тупела философия имени – она перестала бояться, что я хочу жениться не на ней, а на американском паспорте – она перестала быть континентом, стала самой собой – немного слишком высокой для меня – нерасторможенной – но я думал, мне все доступно – и я ее растормошу – и она уже начала по-женски дышать – приоткрывать ротик и закатывать глаза – что вызвало у меня на минуту чувство большой к ней симпатии – она стояла и ждала, когда я выйду из самолета – она поцеловала меня – мы сели в машину – она держала в зубах талон от паркинга – когда шлагбаум поднялся, она сказала: – я стояла и ждала тебя – но вместо меня тебя могла ждать другая девушка – одна из них была гораздо красивее меня – это правда – когда я выходил из самолета, я думал, почему она – я первой увидел другую блондинку и подумал – вот бы она меня ждала – она была из более привилегированной, богатой семьи – там банки не собирают – это было видно по ее манере стоять – и тут я увидел свою Воркуту и радостно замахал ей рукой – мы бросились в объятья всем на зависть.