Нас с девушкой разделял костер, но сквозь пляшущие язычки пламени я видел ее лицо — такое милое и умиротворенное.

Я даже не заметил, как заснул. И мне приснился удивительный сон. Я увидел отца — впервые со времени Затмения. Мне вообще не снились сны, связанные с реалом. А тут… папа… Он стоял, облокотившись плечом о дерево, скрестив руки на груди. В его взгляде было море тепла, внимания, заботы.

— Отец? — я поднялся на ноги, а он отошел от дерева.

Мы встретились в центре поляны, обнялись.

— Как ты, сын? — спросил он меня.

— Все хорошо. Вот, только что вернулся из увлекательного путешествия.

— И не один, как я посмотрю, — усмехнулся он.

Я обернулся и увидел Теру, мирно дремавшую под боком у большой черной кошки.

— Да. Это Тера. Она такая… такая…

Отец улыбнулся еще шире.

— Теперь и я вижу, у тебя все хорошо, мой мальчик.

— А вы как? Как мама?

— У нас все в порядке. Мама… постоянно думает о тебе. Скучает.

Мне стало грустно. И стыдно. Я так мало времени уделял своим родителям. Особенно после того, как они перебрались в Канаду. Мама часто звонила, но я постоянно был занят, чтобы ответить на ее звонки. И редко удосуживался перезвонить и хотя бы поинтересоваться ее здоровьем.

— Не будем о грустном, сынок. Лучше пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать. Это важно.

Отец развернулся и по тропинке направился вглубь леса. Я сделал шаг, остановился…

— А как же они? — кивнул я на девушку и пантеру.

— Пусть пока поспят, — ответил отец, не оборачиваясь.

Мы долго шли через лес. Он был настолько густым, что тропинка напоминала устье реки, пробившей себе путь сквозь узкое ущелье. Мне казалось, что, даже если я захочу свернуть в сторону, то не смогу сделать и шага, тут же запутаюсь в хитросплетении ветвей. Впрочем, я не собирался никуда сворачивать. Я продолжал идти за отцом, уверенно шагавшим по тропинке. Сначала он шел не спеша. Но постепенно его шаг начал ускоряться, он вырвался вперед, и временами, когда тропинка резко поворачивала вправо или влево, я терял его из виду. Я попытался его нагнать, но не смог приблизиться ни на йоту.

А потом он и вовсе исчез.

Я заметался на тропе, бросился вперед, в надежде увидеть его за ближайшим поворотом. А когда свернул, почувствовал, как земля ушла у меня из-под ног. Падая, я закричал.

К счастью, полет оказался коротким. Я упал на грудь. Удар выбил воздух из моих легких, затрещали ребра…

— Не ушибся? — послышался заботливый голос отца.

Я встал на ноги, прислушался к ощущениям — нет, кажется, ничего не повредил — и осмотрелся.

Я снова стоял на поляне. Правда, это была другая поляна. В самом ее центре рос восхитительный по красоте цветок. Огромный, яркий, сочный. Изумрудно-зеленые широкие листья служили цветку ложем. Длинные побеги-усики расползлись по всей поляне, так что мне, когда я решил приблизиться, пришлось смотреть под ноги, чтобы случайно не наступить на один из них. Сам цветок внешне напоминал гигантскую глоксинию — метра два высотой. У него были мясистые алые лепестки, покрытые крупными белыми точками и темными, похожими на артерии, жилками. Изнутри торчали крупные тычинки. Запах цветка был неповторим и приятен.

Определенно, это была королева среди цветов. И, как положено монарху, у нее была своя свита. Десятки крупных жуков, похожих на божьих коровок, суетливо бегали по земле, по гладким упругим листьям, взбирались по канатовидным усикам к самому цветку и замирали, словно выражая королеве свое почтение.

Я не удержался, провел пальцами по слегка вывернутому наружу лепестку. Он был слегка шершавым на ощупь, будто покрытым мягкой щетиной. Пальцы обожгло, я резко отдернул руку и обернулся, чтобы взглянуть на отца.

Но его не было на поляне.

И в этот момент цветок вздрогнул, словно пробудившись ото сна, дернул боками, зашевелил лепестками и гибкими тычинками. Пара жуков свалилась внутрь цветка. До меня донеслось шипение, а в лицо пахнуло смрадом.

Я попятился назад, но что-то вцепилось в мою правую ногу и потянуло обратно к цветку. Я опустил глаза и увидел извивающийся побег, опутавший мою голень. Я попытался оторвать его от себя, но побег ощетинился шипами, проткнувшими мою ладонь и впившимися в плоть ноги.

Я закричал от боли, и тут в мою сторону метнулся еще один побег, изогнулся змеей и ударил меня острым концом в грудь. Удар был настолько сильным, что я отлетел назад и упал на спину. Не будь на мне панциря, побег пробил бы грудь насквозь. Впрочем, он пробил бы и нагрудник, если бы не защита, наложенная «Камнями крови». Выполнив свою задачу, несколько из них погасли. Теперь понадобится определенное время, чтобы они снова зарядились.

И только сейчас в мозгу прояснилось, и я понял, что это был вовсе не сон. Морок, бред, гипноз — что угодно, но только не сон. Я стоял посреди просторной пещеры, центр которой занимало… Если это и было растение, то какое-то уж слишком подвижное. Когда видение развеялось, оно утратило свою былую привлекательность. На самом деле оно было похоже на огромную мясистую трубку, необъятно толстую у основания, крепившегося к голому камню, еще более расширяющуюся к середине тела, а потом резко сужающуюся до полуметрового диаметра. Жерло постоянно сокращалось и чавкало, то ли что-то пережевывая, то ли давясь слюной в предчувствии сытного обеда. Бледные стенки трубки, колышущиеся подобно растревоженному студню, покрывали сочащиеся слизью и отравляющие воздух зловонием гнойники. Листьев у него не было. Зато щупалец оказалось более, чем достаточно. Они заполняли собой почти все пространство пещеры, извиваясь, шарили по камням, и от них невозможно было ни укрыться, ни сбежать. Потому что бежать было некуда: в этой пещере не было выхода. Хотя… Нет, он, конечно, был. Более того, их было два, но оба под самым потолком, на высоте метров шести — так что не допрыгнешь.

Каменный пол вокруг чудовища был густо усыпан разрозненными костями. Судя по черепам, большая часть костей принадлежала людям. Так что я был не первым, кого удалось заманить в эту ловушку. И это само по себе не добавляло оптимизма. Кроме человеческих, здесь были черепа крупных животных. Самый большой принадлежал, кажется, медведю. Кости покрывал налет липкой слизи, исторгнутой нутром чудовища. Она, видимо, служила пищей для сновавших по пещере жуков. Впрочем, как только я закричал, они прекратили изображать броуновское движение и окружили меня с трех сторон. Нет, у них не было ничего общего с милыми безобидными божьими коровками. Это были крупные, с кулак светлячки-иллюзионисты. Мне уже доводилось иметь с ними дело, правда, еще до Затмения. Они любили пошалить, попроказничать, поэтому в народе считалось, что в этих насекомых заключались души непослушных детей, рано ушедших из жизни. Они обитали вблизи опасных мест: болот, обрывов, ловчих ям, омутов. Светлячки умели читать самые сокровенные мысли человека и, пользуясь этим, насылали морок, который заманивал жертву в ловушку. А когда человек умирал, и его тело начинало разлагаться, они с аппетитом поедали рыхлую податливую плоть. Впрочем, и животным от них немало доставалось.

Давненько я с ними не сталкивался, вот и попался. А тут, оказывается, образовался взаимовыгодный симбиоз светлячков-иллюзионистов и неведомого чудища, похожего на толстый хобот. Жуки заманивали добычу, «Хобот» с ней расправлялся и поедал, а светлячки потом довольствовались отходами пищеварения монстра. Всем приятно, все довольны… кроме жертвы.

Все это я успел разглядеть, пока гибкое щупальце тащило меня, тщетно пытающегося хоть за что-нибудь зацепиться, по камню. Потом к нему присоединилось еще одно, схватив меня за левую ногу. Они оба взметнулись вверх и оторвали меня от земли. Я повис вниз головой, беспомощно глядя на приближающееся жерло пасти.

На принятие решения у меня было от силы несколько секунд. Все мое оружие, за исключением ножа, осталось у костра. Сумка со Слезами Илунэ и вамни — там же. Но на мне был пояс. В кармашках — три Иглы: «Светлячок», «Ручеек» и «Терновый куст». И несколько шипов, бесполезных, так как дождем с них смыло парализующий состав.