И что теперь?
Ни еды, ни крыши над головой.
Он ощутил пустоту в желудке. Последний раз он ел ранним утром, скудный завтрак пополам с Сереной.
Кленденнинг брел по Си-стрит, смешавшись с толпой. Почти весь день он провел слоняясь по городу. Иногда спрашивал насчет работы. Единственное, что ему предложили, – мыть посуду или полы в салуне. Но проклятая гордость не позволяла ему согласиться на черную работу в обмен на кормежку...
В конце концов, когда стемнело, он, дрожа от ночного холода, отправился обратно, к церкви преподобного Паркера. Зачем – он сам не знал. Во всяком случае, он не собирался падать на колени перед священником и просить прощения. Он смертельно устал и чувствовал себя подавленным.
Проходя мимо платной конюшни, он толкнул большие ворота, и они легко открылись. В помещении стоял сильный запах, но было тепло и не дуло. Лошади в стойлах заржали, услышав его шаги. В конюшне было очень чисто. Слабо светил фонарь в дальнем углу. Кленденнинг продвигался вдоль ряда стойл, пока не нашел пустое. В углу валялось свежее сено. Он устроил себе постель. Потом со вздохом снял сапоги и положил вместо подушки под голову. Голод и жажда мучили его, но все подавляло чувство смертельной усталости.
Хотя ему казалось, что он не сможет заснуть, едва он прилег на сено, как сразу же провалился в глубокий сон. Но не прошло и нескольких минут, как удар по ногам заставил его проснуться.
– Что?! В чем дело?
– Ты, бродяга! – услышал он женский голос. – Давай поднимайся! Только пьяни здесь не хватало!
Кленденнинг сел, заслоняясь рукой от бьющего в глаза света фонаря.
– Я не бродяга и не пьяница!
– Зачем же ты сюда забрался и заснул? Женщина отступила назад, и Рори поднялся. Сквозь слепящий свет фонаря он не мог толком разглядеть ее лицо и фигуру. Но ему показалось, что она еще довольно молода. Мельком он разглядел, что на ней мужские брюки, а в руках она держит ружье.
– Меня ограбили, поэтому у меня нет денег на постой. Я сын проповедника.
– Сын проповедника! Милостивый Боже! – Голос ее чуть смягчился, и она опустила ствол ружья. – Ты собираешься вести здесь миссионерскую деятельность?
– Я приехал, чтобы...– Он оборвал себя, припомнив преподобного Паркера, и быстро закончил: – Я еще не знаю, что буду делать.
– Ну ладно, я не настолько жестока, чтобы выгнать ночью на улицу сына священника. Как тебя зовут?
– Рори Кленденнинг.
– Кленденнинг? А я – Кэт Роган, хозяйка этой конюшни. Могу предложить сделку. От меня вчера ушел конюх. Ты когда-нибудь чистил конюшни? А впрочем, не важно, видно, что ты крепкий парень. Если ты с утра уберешься в этом амбаре, можешь спокойно оставаться ночевать, а я еще и накормлю тебя с утра завтраком. Ну что, договорились, Кленденнинг?
На этот раз ему хватило здравого смысла согласиться на это унизительное предложение.
– Да, договорились, мисс Роган.
– Отлично, Кленденнинг. Спи спокойно, – сказала она и тут же резко добавила: – Только не вздумай здесь курить.
– Я некурящий.
– Вот это дело. А то хватит одной искры – и весь город взлетит на воздух. – Она пошла к выходу, потом обернулась: – Спокойной ночи, Кленденнинг.
– Спокойной ночи, – сквозь зубы пробурчал он.
Было уже около девяти вечера, когда Брэд Страйкер, незаметно проскользнув по запутанным улочкам китайского квартала, добрался до дома Ли По. В руках он держал небольшой черный чемоданчик.
Снаружи домик выглядел неказистым. Однако внутри царила настоящая роскошь. Все было обставлено с присущим Ли По размахом. В отсутствие Ли По здесь оставался кто-нибудь из охранников. Впрочем, местные китайцы, зная, кто хозяин этого дома, и так старались обходить его стороной – если только Ли По сам не вызывал их к себе.
Страйкер постучал в заднюю дверь, и картавый голос спросил:
– Кто там?
– Брэд Страйкер, – коротко ответил он.
– А, да, мистель Стлайкель. Заходите, позалуйста.
Ему открыл дверь коренастый телохранитель. Он был одет в похожее на униформу облачение, которое носят обычно телохранители главарей тонгов, – черная туника, черные штаны до лодыжек, черные же блестящие ботинки и белые гетры. Китаец с плоским желтоватым лицом выглядел почти обаятельно, но Страйкер знал, что этот человек опаснее песчаной гадюки. Брэд Страйкер мало кого боялся, но он видел телохранителей Ли По в деле и не понаслышке знал, что задевать их смертельно опасно.
Страйкер знал, что в руках, спрятанных в широких рукавах туники, китаец держит револьвер. И если обнаружит, что Ли По угрожает хоть малейшая опасность, то будет стрелять без предупреждения.
Во внутренних помещениях пахло благовониями и опиумом. Ряд красиво раскрашенных китайских фонариков освещал комнату золотистым светом. Хотя Страйкер бывал здесь и раньше, он всякий раз останавливался полюбоваться на них. У китайцев, по мнению Страйкера, было все-таки одно достоинство – ощущение красоты. А Ли По был очень богат и мог украсить дом по своему вкусу.
Расшитые шелком драпировки полностью скрывали стены. Вышивки были очень сложными: золотой дракон с радужными чешуйками – странное животное, нечто среднее между демоном и собакой, – цветы и удивительно красивые иероглифы. У стены на одном из столиков сандалового дерева стояли бутылка рисовой водки и небольшая тарелочка с деликатесами. Рядом на шелковых подушках отдыхал Ли По.
Вынув изо рта длинную резную трубочку с опиумом, Ли По наклонил голову:
– А вот и мистер Страйкер.
До встречи с Ли По Страйкер почти не общался с китайцами. И не знал ни одного, кто бы мог нормально говорить по-английски. В основном все они кланялись и, картавя, бормотали извинения: «Плостите, мистель Стлайкель».
Ли По владел английским лучше, чем сам Страйкер, никогда не кланялся и никогда не извинялся. Такое непочтительное отношение китайца к белому человеку до сих пор вызывало у Страйкера раздражение, однако он старался держать свои мысли при себе. И не только потому, что сотрудничество с Ли По сулило слишком большую выгоду, чтобы рисковать им. Ему было также хорошо известно, что если он, даже случайно, хоть чем-то оскорбит этого человека, то вскоре его просто найдут в глухой улочке с перерезанным горлом. Так что пока ему приходилось мириться с непочтительностью этого китайца. Но Страйкер твердо решил, что когда-нибудь он доставит себе удовольствие и подвесит Ли По за косичку к самому высокому дереву, какое найдется в округе, – будет знать, как неуважительно обращаться к белым.
Стульев в доме не было, и он присел на шелковую подушку напротив китайца.
– Как идут дела? – спросил Страйкер.
– Великолепно, мой белый друг.
Ли По был высок и худ. Иссиня-черная косичка спускалась на спину. Узкие глаза отливали чернотой, черными были и усы, свисавшие ниже подбородка. А на плоском лице, насколько помнил Страйкер, никогда не отражалось никаких эмоций. Только иногда узкие губы сжимались в тонкую линию – при желании это можно было принять за улыбку. Возраст его угадать было сложно – что-нибудь между сорока и шестьюдесятью.
Одет он был почти так же как телохранитель, но гораздо богаче. Туника красного шелка была вышита золотом. Черные шелковые брюки и домашние туфли тоже украшала изящная вышивка. На пальцах красовались кольца. Страйкер быстро отвел глаза от длинных, как у женщин, ногтей – ему это казалось отвратительным.
Ли По сделал еще одну затяжку и выпустил тонкую струю дыма. Страйкеру приходилось бывать в китайском квартале, и он видел курильщиков опиума. Обычно они впадали в ступор после пары затяжек. Ли По же, как не раз наблюдал Страйкер, курил трубку за трубкой без всякого видимого эффекта.
– Две последние повозки с моими людьми прибыли? – спросил Ли По.
– Да. Я уже подыскал всем работу.
Помимо всего прочего, Ли По занимался эксплуатацией своих соотечественников. На горных копях Запада, на строившихся железных дорогах, на прокладке телеграфных линий – везде, где требовалась дешевая рабочая сила. Китайцы были бедны, и многие с радостью соглашались эмигрировать в Америку, если кто-то брался оплатить им проезд и обеспечить работой. Ли По и был одним из таких посредников. Он оплачивал их дорогу от Китая до Америки. Здесь же он с помощью таких, как Страйкер, агентов находил своим соотечественникам работу. За это они платили Ли По и агентам ежемесячную ренту, отрабатывая затраченные на них средства. Страйкер обнаружил, что это очень выгодное дело.
