— И что подумают твои… избиратели?

— Возможно, решат, что оградить женщину от опасности — это с моей стороны очень по-рыцарски.

— Значит, признаешь, что опасность все-таки существует?

— Ничего я не признаю.

В сузившихся глазах Ракель и быстро проступающих на ее щеках багровых пятнах он разглядел признаки приближающегося приступа гнева.

Она вскочила на ноги.

— Какой же ты негодяй, Мартин Сент-Клауд!

Иногда ты мне просто противен!

— Иногда я сам себе противен, — пробормотал он в пустой стакан.

Ракель торопливо прошла мимо него С некоторым запозданием Мартин обратил внимание, что она направляется к двери в коридор отеля.

— Эй, куда это ты собралась? — окликнул он ее.

— Куда надо! — отрезала Ракель.

— Но я же не успел переодеться.

— И не надо. Пойду одна — Но как же с ужином? Столик уже заказан!

— Заткни его себе в задницу! Да у меня сейчас в твоем присутствии кусок в горле застрянет!

Она шагнула через порог, захлопнула дверь, но тут же распахнула ее вновь.

— Первым же рейсом возвращаюсь в Вашингтон! — выпалила она.

— Ладно, Ракель, — тупо согласился Мартин, не поднимая на нее глаз, — делай как знаешь.

— Но это еще не все… Я попрошу адвоката заняться разводом Терпеть такое я больше не намерена.

Дверь с треском захлопнулась, и Мартин оторвал взгляд от пола. На этот раз она действительно ушла.

Навсегда.

Вот и все. Карты открыты. Конец…

Он налил еще виски и выпил И стал ждать, когда придет ощущение душевного подъема и свободы.

Тщетно. Вместо этого его внезапно пронзила боль огромной утраты.

— Новый Орлеан чуть ли не единственный в Соединенных Штатах город, который положил в основу своего существования принцип наслаждения жизнью, — провозгласил Брет Клоусон. — Новоорлеанцы — гедонисты по крови. Они любят вкусную еду и отменные напитки, первоклассный джаз и… — тут он запнулся, — любовные утехи. Причем не обязательно именно в таком порядке. Ну и конечно, чтобы у них была масса свободного времени наслаждаться всем этим.

Лина озорно усмехнулась.

— На данный момент я осмотрела достопримечательности, попробовала вкусную еду и отменные напитки, джаз мне обещан. Теперь очередь за любовными утехами… — И, притворно ойкнув, она залилась румянцем.

Брет в смятении отвел глаза, но все же должен был признать, что невольно вырвавшиеся у Лины слова привели его в смятение.

День они начали с кофе на Французском базаре, с горячего крепкого черного кофе, оставлявшего едва ощутимый горьковатый привкус цикория, а потом бродили по городу, любуясь его красотами. («Как туристы, — потребовала Лина. — Хочу, чтобы все было, как у туристов, по полной программе».) Программу они выполнили по всем пунктам. Утро провели на пешей экскурсии по Французскому кварталу, затем прокатились в кабриолете, начав поездку на площади Джексона, где генерал Джексон на вздыбившемся коне застыл в вечном приветствии своим воинам. После этого ели раков в ресторане «Бон тон» на Мэгэзин-стрит. В два тридцать они сели в экскурсионный автобус, который за три с половиной часа провез их почти по всему Новому Орлеану: они вновь побывали во Французском квартале, в центре и на окраинах, на кладбищах и в Садовом районе.

Садовый район Лину просто очаровал. Вчера, когда они были на балу у Фейна, было уже совсем темно, и она мало что сумела рассмотреть. Сейчас она даже повизгивала от восторга, когда автобус плавно катил под распростертыми ветвями древних дубов, обросших бородатым мхом. По обе стороны дороги виднелись старинные дома, усыпанные цветами газоны, высокие и изящные чугунные ворота. Стену одного из домов оплела цветущая бугенвиллея, сквозь решетку ограды тянули ветви гибискусы.

Не меньшее впечатление произвели на нее и кладбища.

— Совсем как города мертвых, — сказала она испуганным шепотом.

— Многие их именно так и воспринимают, — согласился Брет. — Говорят, что Марк Твен однажды заметил, что признаки архитектуры в Новом Орлеане можно обнаружить лишь на его кладбищах. Немногие новоорлеанцы с этим согласны: скажем, лично я категорически возражаю, однако в некоторой логике этому наблюдению не откажешь.

Действительно, кладбища, особенно старые, были настоящими городами мертвых. Хоронили здесь на поверхности земли… Сооруженные из того же материала, что и старинные здания — кирпич и цемент, — склепы теснились друг к другу, некоторые были окружены изгородями — совсем как дома за решетчатыми оградами.

— Знаешь, на какую мысль все это наводит? — прошептала Лина. — Что люди просто переехали из одних домов в другие, только куда меньших размеров.

— Понимаю, о чем ты говоришь, — ответил Брет и, понизив голос, пустился в объяснения, хотя их экскурсовод в это же время говорил то же самое скучным от многократного повторения голосом. — До самого недавнего времени из-за ливневых дождей и дренажных проблем в Новом Орлеане всех хоронили над землей. Видишь ли, грунтовые воды здесь совсем близко от поверхности. И раньше, насколько я знаю, ливни частенько вымывали трупы из могил…

Лина поежилась и прижалась к нему покрепче.

— А это вело к эпидемиям, — продолжал Брет. — И в конце концов горожане были вынуждены смириться с похоронами над землей. Слава Богу, теперь в этом необходимости уже нет…

Почти весь день город был залит ласковым золотистым солнечным светом. И вдруг небо заволокло серыми облаками, солнце скрылось, поднялся резкий холодный ветер. Внезапно залпом картечи сыпанул крупный град. В небесах бушевали молнии, предвещавшие настоящую бурю. И так же внезапно налетевший шквал стих, и вновь появилось солнце.

День уже клонился к вечеру, кирпичные фасады многих зданий засияли электрическими гирляндами.

К тому времени когда они возвратились в гостиницу, Брет еле волочил ноги. Хотя в ходе экскурсии они по большей части могли оставаться в автобусе, »

Лина при каждой малейшей возможности выскакивала из него и тащила за собой Брета.

Ему показалось забавным, что какая-то крошечная девчушка смогла так уходить громадного футболиста. Он, однако, уже понял, что таящаяся в ней энергия поистине безгранична. В связи с этим вспомнил он и о том, что, как вошло у него в привычку в конце сезона, забросил тренировки. Надо бы поскорее вновь взяться за работу.

Когда они выходили из автобуса, Лина крепко стиснула его руку и воскликнула:

— Спасибо, что показал мне Новый Орлеан, Брет.

Я просто в восторге!

— Это еще не все, но, честно говоря, я совершенно выдохся. А потому предлагаю зайти в бар и освежиться. Мне это сейчас совсем не повредит.

— Я — за! — с энтузиазмом поддержала его Лина.

Рука об руку они вошли в отель и направились через вестибюль.

— Знаешь, чего не хватает для полного счастья? — мечтательно произнесла Лина. — Вот бы проехаться завтра на платформе во время парада!

— Времени маловато, чтобы это устроить… — Брет запнулся, едва не столкнувшись с невысокой блондинкой, которая, низко опустив голову, спешила к выходу.

Блондинка остановилась и, не глядя на них, пробормотала:

— Извините…

— Миссис Сент-Клауд? Вы ведь миссис Сент-Клауд, правильно? Я Брет Клоусон, помните? Мы встречались пару раз, когда вы с сенатором приходили на футбол.

Она подняла на них глаза, и Брет с тревогой и смущением заметил наворачивающиеся на них слезы. С отсутствующим видом она произнесла:

— Брет Клоусон, ах да, конечно… Из команды «Сейнтс», так ведь? — На лице ее появилось странное напряженное и смятенное выражение. — Брет, его завтра убьют, я знаю!

— Убьют? Кого? — с недоумением переспросил Брет.

— Мартина! Мартина хотят убить! — В голосе ее зазвучали истерические нотки. — В полиции сказали, что ему угрожают убийством!

— Миссис Сент-Клауд, может, расскажете все по порядку? — Брет протянул было руку, чтобы поддержать ее, но Лина его опередила.

Она обняла Ракель за плечи и повела ее в укромный уголок, где пустовало несколько кресел.