Так прошла целая неделя. Дэн, Чарли и Верни предпринимали ежедневные попытки вытащить меня из моего депрессивного состояния, но я отчаянно сопротивлялся, ссылаясь на то, что сам должен справиться с ситуацией.

В воскресенье около двух часов пополудни это случилось. Не то чтобы я перестал чувствовать боль — нет, я ощущал ее все так же остро. Думаю, я просто понял, что теперь мне придется с ней жить.

Для начала я побрился бритвой Мэл (она всегда запрещала мне это делать, так что я испытал сладкое чувство торжества справедливости), затем засунул всю траурную одежду в стиральную машину и в голом виде отправился в душ смывать с себя свою печаль. Намыливая голову позабытым Мэл шампунем (лаборатория Гарнье, для ежедневного применения, укрепляющий), я наконец принял решение. Решение измениться. Стать холостяком, наподобие Дэна. Крутым соблазнителем, не терпящим никаких девичьих фокусов. Классным парнем. Никому, кроме самого себя, ничем не обязанным.

Однако для того, чтобы убедиться в своих донжуанских способностях, нужен был какой-нибудь верняк. Кто-нибудь из моего прошлого, кто смог бы вернуть меня к жизни. Я прошелся по записной книжке. От А до Я. Дважды. Никто из моих предыдущих пассий не подпадал под определение верняка. Конечно, можно было проявить неординарный оптимизм и предположить, что кто-нибудь из моих бывших подружек резко изменился за четыре года моего отсутствия на сцене, но верилось в это с трудом.

И тут я наткнулся на визитную карточку Алекс. Я довольно долго размышлял, позвонить ли ей. «Разве не она назвала тебя «трогательно хорошеньким»»? — тут же подсказало мне мое эго. А ведь она к тому же «Самая горячая штучка на ТВ». Пожалуй, ее кандидатура была идеальной для восстановления моего вдребезги разбитого эго. Но нужно было попрактиковаться. Для такого нью-йоркского марафонского забега, как Алекс, необходимо было предварительно сделать кружок-другой по близлежащим улицам.

Выпив пива с тостами (праздничные вариации Дэна на тему: «Как хорошо, что ты снова с нами»), мы обсудили с ним наши дальнейшие поступки на пути к душевному выздоровлению. Выход для всех нас (Дэн, я и Чарли) был найден довольно быстро. Осталось только уговорить последнего.

— Я больше не хожу по ночным клубам!

Вечером того же дня мы с Дэном сидели у Чарли и терпеливо уговаривали его прислушаться к нашему гениальному плану. Сидя на спинке огроменного дивана, Чарли смотрел на нас, как на двух ополоумевших подростков, спятивших по дороге от Масвелл-Хилла до Крауч-Энда. В такие минуты особенно ощущалась разница в возрасте между Чарли и нами. В свои тридцать четыре года он решил, что довольно наигрался в юности, и, в отличие от большинства своих сверстников, с удовольствием думал о наступающем «среднем возрасте».

— Ночной клуб? — яростно воскликнул Дэн. — Ты что, только что из шестидесятых свалился, дедуля? «Ночные клубы», как ты очаровательно выразился, потеряли свое значение, как «не дневные», уже сто лет назад. Тебе нужно почаще выходить в люди.

— Ну, хорошо, я больше не люблю… — Чарли запнулся, как будто бы само это слово заставляло его нервничать, — …клубиться. Господи, слово-то какое бессмысленное — клубиться. Все равно что сказать закафериться. Закаферимся в субботу? Не могу, я иду клубиться. А затем шашлычиться, после чего таксонусь домой и отрублюсь. Ненавижу прогресс. Теперь из каждого существительного можно сделать глагол.

Мы с Дэном переглянулись. Похоже, Чарли понесло.

— Ладно, парни, извините меня, стар я уже для этого. Правда, правда. Вы только на меня посмотрите.

Хотя лицо у Чарли было довольно молодое, но объем талии, как годовые круги на пне, явно указывал на долговременную семейную жизнь. Тем не менее мы были уверены, что где-то глубоко внутри в нем все еще сидит подросток, жаждущий веселья. Просто нужно было его освободить.

— Да ладно тебе, не преувеличивай, — заверил его Дэн. — У нас уже все спланировано. Небольшой мальчишничек поможет тебе отвлечься от будущего ребенка, а Даффи — от всей этой эпопеи с Мэл. Я же, бог даст, забуду наконец про Миену с ее дурацким приглашением на свадьбу.

— Мальчишник, — бодро подтвердил я. — То, что доктор прописал.

_____

Подготовка к этому мероприятию вызвала целый вихрь воспоминаний домэловской эпохи. Да и вообще — додевчоночьих воспоминаний, когда мне было семнадцать и каждая суббота могла стать лучшей в жизни. Сценарий всегда был один и тот же:

1) Просмотр «Свидания вслепую»[43].

2) Во время рекламы раздается телефонный звонок кого-нибудь из моих более организованных приятелей с конкретным предложением, как провести этот вечер.

3) Мы с Верни ругаемся по поводу того, кто из нас первым пойдет в душ. Я уступаю, жду не меньше часа, пока она, наконец, выйдет из ванной, после чего быстро моюсь под прохладненькой струей, потому что она использовала всю горячую воду. В это время кто-нибудь из приятелей перезванивает и оставляет для меня сообщение, с кем, когда и куда мы идем.

4) Огромной толпой мы приваливаем в «Холлибуш», небольшое местечко возле нашего колледжа. На нас надето нечто, что, с нашей точки зрения, должно сделать нас похожими на восемнадцатилетних стиляг в одежде от Пако Рабаны.

5) Наоравшись всласть и чего-нибудь выпив, мы садимся в автобус до города, после чего отправляемся в какой-нибудь клуб, прекрасно осознавая, что добрая половина из нас туда не попадет.

Вот для этого и существуют субботние вечера: для дружбы, тусовки и беззаботного оптимизма.

Мы встретились с Чарли и Дэном в девять вечера в «Хавершеме», на полчаса позже, чем договаривались. Несмотря на все отговорки, было видно, что Чарли счастлив не меньше нас. Даже Дэн, чье обычное субботнее времяпрепровождение не отличалось домашним покоем, был наизготовке. Создавалось впечатление, будто не было этих десяти лет и нам опять по семнадцать. Ощущение просто классное. Нам было так хорошо, что, увидев случайно забредшего в бар Грэга, мы пригласили его за наш столик. Он же настолько впечатлился нашей идеей мальчишника, что помчался домой, принял душ и уже через полчаса присоединился к нам во всеоружии.

Итак, все были на месте. Можно начинать.

Клуб, в который мы отправились, носил кичливое название «Ночи бугги». Мы единогласно проголосовали за погружение в семидесятые. Правда, сперва возникла идея отправиться в один из новомодных столичных клубов, но главные Соблазнители (Дэн и я) решили, что женщины в таких заведениях слишком высокомерны. Таким образом, мы остановились на добром старом клубе в стиле семидесятых, посетительницы которого не отличались особой привередливостью. Во всяком случае, не большей, чем мы сами.

Войдя внутрь, мы как будто очутились в 1978 году. Чувствовалось, что «Би Джиз»[44] здесь по-прежнему в моде, а Джон Траволта в большом почете у пацифистских юнцов. Шествуя к барной стойке по ярко-красной дорожке в свете приглушенных ламп, я предчувствовал, что вечерок удастся на славу.

— Что будешь пить? — прокричал мне Грэг.

Внимательно оглядевшись в поисках чего-нибудь особенного, я такового не обнаружил и заказал «Стеллу»[45].

— Мне то же самое, — заявил Дэн, рассматривая себя в зеркало.

— Пожалуй, и я к вам присоединюсь, — сказал Чарли, уступая дорогу стайке девушек, отплясывающих пьяную конгу. Вдруг он удивленно вскрикнул.

— Что случилось? — спросил я.

— Одна из них только что ущипнула меня за задницу, — в легком замешательстве сказал он.

— Что я тебе говорил, а? — весело подмигнув ему, встрял в разговор Дэн. — А ты еще орел, парень!

Чарли отправился в туалет, Дэн на поиски автомата с сигаретами, а я остался стоять с Грэгом, который самым бесстыдным образом разглядывал девушек на предмет возможного флирта.