– Знаем мы его командировки. За три дня до беды приехал, ага! В этом – как его?.. – микроавтобусе, с мужиками такими же беспутными, с десяток баб приволок. Я-то видела из окна!
Черников поерзал на лавке. За сексуальные подвиги мужа по ту сторону баррикады жена вырежет ему не глаза, а совсем другое. Пока он терял время.
– А может, это Надька его жизни лишила?
«Вот это уже версия, – подумал Сергей. – Только Надька вряд ли смогла бы справиться со своим стокилограммовым мужем».
– Нет, – возразила старушка, молчавшая до сих пор.
Она сидела, положив руки на костыль, и задумчиво глядела куда-то вдаль.
– Надежда здесь ни при чем. И дружки ее тоже. Это за Аллу ему смерть пришла.
Черников насторожился.
– Что за Алла? – довольно бесцеремонно, как и положено таким персонам, спросила одна представительница старушечьего «домового комитета». – И чего ж ты, Петровна, служивым ничего не сказала?
– Некогда мне, – вдруг заявила старушка с костылем и медленно поднялась. – Недосуг. Зять с дочкой должны скоро приехать. Пойду приберусь.
«Зять с дочкой, – отметил про себя Черников. – Не дочка с зятем, что было бы логичнее для матери, а именно зять с дочкой. Значит, уважает мужиков старая. Но, судя по виду, – только настоящих. Уж больно строга».
Он шагнул в подъезд за ней.
– Вам помочь? – скорее искренне, нежели из-за повода завязать разговор, предложил Сергей.
– Помоги, коли добрый человек.
– Помоги, коли добрый человек.
– Я добрый, – подтвердил Черников, помогая старушке преодолевать ступени. – Я… адвокат. Да, адвокат.
Опираясь на его руку, старушка прошла еще один пролет и тихо произнесла:
– Адвокат!.. Да от тебя дежурной частью за версту несет.
– Как это? – изумился Черников и даже потянул носом.
– Вот-вот! – подтвердила бабушка. – Даже нюхаешь как собака легавая. Мент ты.
Черников замер, остановилась и старушка.
– Ну, мент, – согласился Черников. – Это что, плохо? Хуже, чем бандит?
– А сейчас не поймешь, кто мент, кто бандит. Ты давай веди меня, коли вызвался! Что встал как вкопанный? И не тяни носом как пылесос. Одеколоном не от меня, а от тебя пахнет. По Вирту пришел? Пошли ко мне, поговорим.
– К вам же зять с дочкой должны приехать? – спросил Сергей, чувствуя, как впереди, на правильно выбранной им дороге, начинает мелькать огонек.
Старушка открыла дверь, забрала у Черникова костыль и проворчала:
– Месяц уже, окаянные, не едут. И один бог знает, когда соизволят.
Квартирка, несмотря на скромность обстановки, была чистой и ухоженной. В углу – непременная лампада с рушником и пара икон.
«Одна старая, вторая – из нынешних, церковных, по сто рублей, – мгновенно определил Сергей. – «Троеручица» середины девятнадцатого века и «Владимирская», купленная в местной церкви, не иначе».
– Ты кто у нас будешь, мил человек? – спросила старушка, занося в комнату из кухни чайный набор.
– В отделе по раскрытию убийств работаю, мать, – признался Черников.
– Вот так-то лучше. А то – адвокат!.. Ну а меня Клавдией Петровной Мыскиной зови. А позвала я тебя на улице вот зачем…
– Как это позвали? – не понял Черников.
– Я вас, ментов, за километр чувствую. Знала, что за мной попрешься. Поэтому и сказала про Аллу. А нет никакой Аллы… Не в том дело.
– Что-то больно обидные слова вы говорите, мамаша! – заявил Черников. – Мент, мент… Я – сотрудник полиции.
– Нет, ты – мент, – упрямо возразила бабка, наливая в чашки дымящийся чай. – Причем непременно поганый. Как и все вы. Моего мужа да сына по тюрьмам и лагерям замотали до гробовой доски.
«Ах, вон оно что, – догадался Черников. – Сейчас старая опоит меня зельем да шарахнет дореволюционным утюгом по башке. Таким будет итог моей оперативно-разыскной деятельности. В некрологе напишут, мол, геройски погиб при выполнении служебного долга. Тьфу!..»
– Ну, я-то, предположим, здесь ни при чем.
– Все вы при чем. Из одного помета.
– Мать, я очень занятой человек. – Черников устал от этого бессмысленного разговора. – Если вы хотели со мной поговорить, то начинайте.
Глава 3
Опер убойного отдела Игорь Стариков возвращался из центральной психиатрической лечебницы в подавленном состоянии духа. Когда Черников передал ему распоряжение Никитина отработать все психушки в городе на предмет выявления связи между Виртом и убийцей со сдвигом по фазе, Игорь сразу четко и бесповоротно понял, что все лучшее всегда достается ему. Таковы уж были традиции, сложившиеся в отделе.
Решив зря не бить лапы, он поехал туда, где хранится информация обо всех психах, поступивших, содержащихся и отпущенных, то есть в ЦПЛ. Там он представился, объяснил цель визита и был препровожден во временно пустующий кабинет психолога. Поиск необходимой информации у главврача должен был занять добрых полчаса, и Стариков по профессиональной привычке, лишь усиливающейся с годами, незаметно прошмонал все ящики стола на предмет обнаружения криминала – какого именно, он сам не знал – пошарил руками под столешницей и наконец успокоился.
В дверь вошел мужик лет сорока в пижаме и, ни слова не говоря, сел на стул по другую сторону стола. Стариков молча смотрел на него, не выпуская сигареты. Он понял, что перед ним стационарный пациент, и на всякий случай скользнул взглядом по столешнице на предмет обнаружения шила, ножниц или совдеповского килограммового дырокола. Опер убедился в том, что единственным оружием, которым псих мог нанести ему увечье, были две скрепки в канцелярском наборе. Больше ничего опасного видно не было.
Бросив на Старикова виноватый взгляд, мужик в пижаме плаксиво проскрипел:
– Она меня не любит.
– Кто?
– Я понимаю, доктор, что отрываю вас от дел, – быстро заговорил мужик, посмотрев на сигарету в руке Старикова. – Но от этого зависит моя судьба! Вы должны помочь мне повлиять на нее. Она загубит свою и без того разбитую жизнь.
Стариков молчал.
– Вы поможете мне?
– Понимаете, в чем дело. Я не тот, за кого вы меня…
– Ерунда! – решительно отрезал мужик. – Вы скромны, как и всякий специалист своего дела. Нам с вами приходится скрывать свое истинное лицо среди всей этой бездарности. Меня заставляют пить таблетки! А вы знаете, что я с ними делаю? Когда сестра уходит, я вытаскиваю их изо рта и отдаю соседу по палате! Он ест все! Я вам говорю это, потому что вы не похожи ни на одного из этих врачей. Так вы поможете мне?
– В чем?..
– Убедить Марианну.
– Какую Марианну?
– Из соседнего блока. Мы решили пожениться, но в последний момент она заявила, что желает венчаться в церкви.
– Ну, в общем-то, люди только там и венчаются, – промямлил Стариков.
– Бред. Батюшка сможет обвенчать нас здесь. Вы дадите нам благословение?
– Во имя отца и сына.
– Спасибо! – горячо проговорил пациент, внезапно подмигнул Старикову и бросил взгляд себе через плечо. – Вам воздастся! Ищущий да обрящет.
Он вышел из кабинета.
Внезапно просветлевший взгляд мужика и его последние слова будто прибили Игоря к стулу. Его попытку понять, что произошло, пресек главврач, занесший в кабинет несколько пухлых папок.
Он положил их на стол перед Стариковым и поинтересовался:
– Что здесь делал Русенков?
Секунду помедлив, Игорь объяснил:
– Странный тип. Зашел в кабинет и стал разговаривать со мной как с доктором.
– Просил обвенчать? – Главврач улыбнулся, доставая сигареты из кармана халата.
– Точно. А вы откуда знаете?
– Он здесь три месяца. Его жена погибла под поездом у него на глазах. Страшная вещь. Тут же нервный срыв – и к нам. Иногда появляются периоды просветления, но ненадолго. – Доктор выпустил струю дыма. – Жена все просила его обвенчаться в церкви, да так и не… Вот то, что вы искали. Здесь три дела бывших пациентов. Отпущены под присмотр родственников, соответственно, второго, семнадцатого и девятнадцатого мая. Вас, как я понимаю, интересует вероятный убийца?